Я сжал кулаки, осознавая, что мне нечего противопоставить жуткому существу. Силы оставили меня. Крылья за спиной развеялись. Тотемы не отзывались. Внутри разверзлась пустота, и ни одна из темных искр не вспыхивала, как бы я ни пытался ее призвать.

— Ты готов, некромант? — предвкушающе усмехнулся император.

— Начинай, — выдохнул я и заставил себя держать глаза открытыми.

— Мне понравится тебя убивать, — взревел противник и качнулся в мою сторону.

— Стоять! — послышался резкий, громкий окрик откуда-то из темноты позади призраков.

Павел проигнорировал этот приказ и взмахнул мечом. Однако почти клинок окутали нити, сотканные из тумана.

— Я сказал стоять! — повторил кто-то, и в этот раз в голосе послышалось раздражение. Видимо тот, кто пришел встречать нас на перрон, не привык, чтобы его слова игнорировали.

Слуги императора скорчились, роняя оружие. Их тела неожиданно захрустели, будто вновь становясь материальными и превращаясь в картонные. Они рассыпались на кусочки, и каждый из них подхватил порыв ветра и разметал по бетону.

На платформе остались только я, Павел, и двое пришлых. Один из них был в потрепанном кожаном плаще. Лицо его скрывала маска из мешковины. На его голове красовался высокий черный цилиндр. В правой руке он держал что-то вроде аркана, который и был наброшен на клинок Павла.

Из-за его спины, тяжело опираясь на трость, вышел второй незнакомец. Его темные волосы были заплетены в тонкие многочисленные косички. Они спускались на плечи и спину, напоминая змей. Лицо мужчины было скрыто под толстым слоем белого грима. Поверх белил кто-то искусно изобразил углем оскаленный череп. Рисунок был сделан настолько талантливо, что, казалось, на лице растворили кожу и мышцы, оголив кости. А еще, от этого пришлого исходила сила. Такая, которую я не ощущал даже в присутствии Мары. Колени стали слабыми, и мне с превеликим трудом удалось остаться на ногах.

Человек с тростью остановился. Эхо от его шагов продолжало звучать под сводами призрачного вокзала. Словно незнакомец все еще шел.

Но он стоял на месте. Мужчина склонил голову, с интересом рассматривая нас.

Павел зарычал, рванул клинок, высвобождая его, усмехнулся:

— Твоя голова украсит мою коллекцию! — взревел он, и я оторопело посмотрел на призрака, решив, что тот совсем обезумел. — А затем я закончу с некромантом.

Быстрее, чем мое сердце сделало один удар, призрак императора оказался вплотную к человеку с тростью и взмахнул клинком. Движение было настолько быстрым, что вместо лезвия я видел лишь смазанное пятно. Но человек с тростью только разочарованно покачал головой. А затем призрачный клинок со звоном столкнулся с тростью. Пришлый отвел удар намеренно небрежно, словно отмахнулся от назойливой мухи:

— Какой самоуверенный нарушитель, — произнес он, будто нарочно растягивая слова. — Это даже забавно.

Павел снова взмахнул клинком, но пришлый вытянул перед собой ладонь в черной перчатке и слегка сжал ее. И призрак императора рухнул на колени:

— Мой… покровитель… поможет мне… — прохрипел он.

— Твой покровитель всего-лишь жалкий червь, который по недоразумению стал в некоторых мирах чем-то вроде божества, — раздраженно перебил его пришлый и презрительно скривился, — Уж не знаю, из каких соображений он решил дать тебе совет напасть на Владыку Перекрестков в его собственном мире. Это было храбро. Но… безрассудно. И сейчас, когда я размышляю, дать ли тебе второй шанс, ты пытаешься угрожать мне своим… покровителем?

Последняя фраза прозвучала с явным любопытством. Незнакомец сжал левую руку, и Павел захрипел, хватаясь за горло. Словно ему было нечем дышать. Незнакомец же взглянул на меня и усмехнулся, обнажив белые зубы, ставшие продолжение рисунка.

— А что думаешь ты, избранный Мары? — уточнил он.

— Я…

Голос сорвался на фальцет. А в горле вдруг резко пересохло. И я откашлялся, чтобы придать голосу уверенный тон:

— В этом существе уже не осталось ничего от человека, — произнес я. — Вряд ли перерождение даст ему шанс.

Незнакомец кивнул, давая понять, что принял мои слова к сведению. А затем обернулся к своему спутнику:

— А ты что думаешь, Вихо?

— Мы полагаем, что он хороший боец, — ответил мужчина в маске из мешковины. Его голос расслаивался, словно говорили разом несколько человек. — Если отправить его в дикий мир, он сможет изменить историю.

Незнакомец кивнул и снова взглянул на лежащего на перроне Павла:

— Ты нарушил правила, устроив бой в моих владениях, — начал он. — Раскурочил поезд и перевернул вагоны, заставив задержаться в пути множество душ. И за это ты попадешь в отстойник. Компания там собралась тебе под стать, так что скучать тебе не придется. А я пока подумаю, что с тобой делать.

Он махнул рукой, и из здания зала ожидания вышли двое бледных юношей в белых рубахах и широких штанах. Они подхватили Павла за руки и потащили его по платформе. И мне показалось, что только теперь морок спал с глаз Павла. Он истошно закричал, словно понимая, куда его тащат. Теперь он не был похож на того самоуверенного бойца, которым был несколько минут назад. Вместо монстра по перрону волочился напуганный мужчина средних лет в облезлом парике, который даже не думал о сопротивлении.

— Помоги, некромант, — начал он, и в его голосе слышалась мольба. — Помоги… Я всего лишь человек! Я ошибался!

Но я покачал головой и с сожалением произнес:

— Поздно, мастер Павел. Приговор уже вынесен, и вряд ли его можно обжаловать.

— Некромант прав, — подтвердил незнакомец. — Нужно было думать раньше.

Фигуры в белых рубашках исчезли в тени, утаскивая от нас Павла. Но испуганный голос императора еще долго молил о пощаде, постепенно ослабевая, пока не затих совсем.

Незнакомец проводил взглядом гостя, а потом вернул мне свое внимание. От этого мне стало не по себе. Холодный изучающий взгляд словно стаскивал с моих костей кожу и мышцы. Мужчина склонил к плечу голову и улыбнулся. Как добрый крокодил, готовый к трапезе.

— Так вот, значит, кого Мара выбрала в помощники, — протянул он и цокнул языком. — Женщины выбирают сердцем и душой. Даже такие, как Мара. Хотя и логика в ее поступке прослеживается.

Я поежился, не зная, стоит ли отвечать или гораздо умнее будет промолчать.

— И ее выбор мне понятен, — продолжил мужчина как ни в чем не бывало. — Ты молод, но при этом неглуп. Умеешь держать удар. И не поддаешься эмоциям. Знаешь, странно для твоего возраста быть настолько сдержанным. Я в твои годы наделал столько замечательных глупостей…

Мужчина замолчал, оперся на трость и замер. Глаза его затуманились, на губах появилась рассеянная заблудившаяся улыбка. В этот момент он выглядел как призрак, который окунулся в свои воспоминания. Его помощник не шевелился, будто тоже мысленно отправился в свое прошлое. Я же замер, не мешая собеседнику размышлять. Ждать я умел.

Когда мужчина заговорил, его голос стал глуше. Хотя под сводами вокзала раздавалось эхо от каждого сказанного им слова.

— Мара все так же прекрасна?

— Сестра моей невесты невероятна, — осторожно отозвался я.

— Умный парень, — прошелестел человек с мешком на голове.

— Она всегда была дамой с характером, — продолжил мужчина с тростью. — Привыкла сама решать свою судьбу. Никому не позволяла помогать ей. Словно в этом было что-то постыдное.

Собеседник вздохнул и покачал головой.

— Тяжело с женщинами. Особенно с теми, кто точно знает себе цену. Их не подкупить сладкими речами, не смягчить обещаниями или комплиментами. Но и без них никуда. Может пройти много времени, но ту самую не забыть и не заменить никакой другой.

Я обозначил кивок, соглашаясь со сказанным.

— И Мара выбрала тебя. Юношу, который сразился с Цареубийцей и не просто остался в живых, а практически расправился с ним.

— Мне помог хронос, — ответил я, машинально коснувшись ладонью бока.

Незнакомец несколько секунд испытующе смотрел на меня, словно пытаясь понять, не шучу ли я, а затем запрокинул голову и громко рассмеялся: