— Хорошо бы, — ответил парень и встал с кресла. — А то я полистал этот ваш учебник и ничего не понял. Только голова заболела.

— А ты…

— Так Любовь Федоровна позвонила мне несколько часов назад, — пояснил Питерский. — И попросила меня освободиться пораньше и отвезти вас в театр. Так что вашество, машина уже подана.

Я только усмехнулся, подивившись проницательности Яблоковой. Фома же направился вниз по лестнице. Я последовал за ним.

— Ты не обязан, — сказал я на ходу.

— Знаю, — усмехнулся парень. — Но мне это не в тягость. Пока вы не определитесь со своим новым водителем, то придется вам помогать. Куда вы без меня?

— Никуда, — согласился я, уже стоя на пороге.

Моего локтя коснулась Яблокова.

— Погоди, Павел, — попросила она и протянула мне небольшую коробочку из синего картона. — Вот. Подари это Нечаевой.

— Что? — удивился я.

Женщина покачала головой и открыла крышку, продемонстрировав украшение, которое лежало на бархатной подушке. Тонкий браслет из белого металла с несколькими синими камнями выглядел почти невесомым.

— Вы полагаете, что это уместно…- начал было я.

Яблокова нахмурилась, и я едва успел увернуться от подзатыльника.

— Уверена, что ты мало времени уделяешь своей будущей невесте. Конечно, она порядочная девушка и не станет сетовать на твое поведение. Но уж побаловать ее безделушками ты в силах. Поверь, это все такие мелочи, о которых и говорить не стоит.

Я послушно забрал коробочку и еще раз осмотрел украшение.

— Безделушка, говорите? — хмыкнул я, узнавая драгоценность из ларца княгини Чеховой.

— Это Софья Яковлевна велела передать через тебя Арине Родионовне. Стоит всему свету показать, что вы не просто так рядом находитесь.

— Она носит заколку, которую вы мне отдали, — смущенно сообщил я.

— Какая хорошая девушка. Не зря она мне сразу понравилась, — заулыбалась Людмила Федоровна и вытолкала меня на порог. — Ступай, а то опоздаешь.

Машина уже стояла у крыльца. Питерский занял кресло за рулем, я же разместился на переднем пассажирском сиденье. И едва я закрыл за собой дверь, Фома сообщил:

— Мне она тоже вручила подарок для Иришки. Даже неловко, что я сам об этом не догадался.

Я пожал плечами, и машина выехала из арки.

Арина Родионовна уже ждала нас во дворе, сидя у фонтана. Девушка была облачена в голубое платье, которое очень ей шло. Едва машина подъехала к воротам, Нечаева встала со скамейки и направилась к нам. Я невольно залюбовался ею.

— Добрый вечер, Павел Филиппович, — произнесла Нечаева, едва я вышел из авто. — А я как раз закончила вечернюю прогулку. Спасибо за цветы. Но сдается мне, что это Людмила Федоровна заказала их.

— Простите, я исправлюсь…

— Бросьте, все хорошо. Я знаю, что вы заняты.

Я улыбнулся и открыл перед девушкой дверь, помогая Нечаевой разместиться на заднем сиденье. Сам сел рядом. И авто выехало на дорогу.

— Как прошло заседание? — уточнила девушка.

Я рассказал ей про все, что произошло в зале суда. Нечаева слушала меня не перебивая, только хмурилась и кивала головой. А когда я закончил рассказ, протянула:

— Это вы хитро придумали, Павел Филиппович. Если бы ваш оппонент согласился на перенос дела в суд Синода, то сильно бы усложнил жизнь своего клиента.

Я улыбнулся:

— Признаться, сообразил я про этот ход не сразу. Вернее, мне помогли ваши пометки. Спасибо вам, что подготовили дело. Последние дни выдались очень сложными, и сам бы я собраться точно не успел. И тогда, возможно, проиграл бы.

Девушка хитро прищурилась:

— Хороший секретарь на вес золота, Павел Филиппович, — ответила она. — Не так ли?

— Святая правда, — кивнул я. — Хорошо, что вы согласились стать моей невестой.

Я мягко взял ее ладонь и вложил в нее коробочку.

— Прошу вас принять этот скромный подарок.

— О… — протянула девушка, когда увидела украшение. — Это слишком…

— Не отказывать мне в этой малости, — мягко попросил я. — Браслет из украшений нашей семьи. И я уверен, что он будет смотреться на вас уместно.

Девушка качнула головой, и в ее волосах блеснула шпилька, которую я подарил ранее. Это неожиданно согрело мне сердце. Бережно обернув хрупкое запястье, я застегнул замочек цепочки. А потом не удержался и коснулся губами тонкой кожей, под которой бился пульс девушки.

— Спасибо, — прошептала она и отвела от моего лба прядь волос. Кончики пальцев поделились со мной светлой силой.

Машина тем временем остановилась на парковке. Фома вышел наружу и распахнул дверь.

— Прибыли, вашество. Я заберу вас после выступления. А сам пока съезжу по своим делам, если не возражаете.

— Конечно. Благодарю за услугу.

Я вышел из авто. Подал руку Нечаевой, помогая ей выбраться из салона.

Мы прибыли к театру за полчаса, но народ уже начал собираться. На парковке было много машин с номерами семей, а к мраморным ступеням шли пары. Мужчины в строгих деловых костюмах в сопровождении девушек и женщин в вечерних платьях.

— Значит, до встречи… — начал было Фома и осекся. Нахмурился, всматриваясь куда-то за мое плечо.

Я обернулся и увидел Константина Вальдорова, который подходил к нам в сопровождении нескольких человек, которых я не раньше не видел. На их кителях были нашивки личной императорской охраны. И в душе полыхнула ярость.

— Добрый вечер, Павел Филиппович, — поприветствовал меня кустодий, останавливаясь рядом. Он обозначил поклон в сторону Нечаевой и почти небрежный кивок в адрес Питерского.

— Добрый, — ответил я, осматривая прибывших. Разговаривать с этим человеком мне не хотелось. — Если вы не по делу, прошу меня простить. Я не желаю опоздать на премьеру.

— Спектакль о принце, — протянул Вальдоров и улыбнулся, но улыбка вышла натянутой и неестественной. — Поверьте, там ничего интересного.

— Вы уже видели постановку? — удивленно уточнила Арина Родионовна.

— Несколько раз был на репетициях по долгу службы, — ответил Константин Михайлович. — К слову о службе. Я наслышан, что вам удалось провести проверку императорского особняка. Это… достойно.

В последней фразе кустодия я услышал неподдельное уважение и что-то вроде вины. Я вдруг осознал, что Вальдоров догадывался, что ждет нас с Фомой в особняке. Но не предупредил ни меня, ни Морозова.

— Служу Императору и Империи, — ответил я. — К тому же я был не один. Мне помогал Фома Ведович. Начальник новой службы жандармов. Который, как я слышал, спас вам жизнь.

На лице Константина мелькнула тень. Но через секунду мужчина взял себя в руки и дал знак сопровождающим, которые тотчас смешались с толпой. Я же продолжил:

— И, как мне помнится, вы оскорбили его. За что стоит принести извинения.

Вальдоров нахмурился. Видимо, мужчина не привык, что с ним разговаривают в таком тоне.

— Не помню оскорбления, — процедил он, смерив меня полным холода взглядом. — Если же мастеру Питерскому кажется, что его честь была задета, он всегда может вызвать меня на дуэль.

Фома нахмурился и открыл было рот, чтобы ответить, но я его перебил:

— Вы, должно быть, в курсе, что Фома Ведович член нашей семьи, Константин Михайлович, — спокойно произнес я. — Хоть и носит фамилию своих предков. А еще вам известно, что Фома Ведович не обладает талантом. Так что на дуэль вместо него может выйти любой из семьи Чеховых.

— Вы имеете в виду Зимина? — усмехнулся Вальдоров, но я возразил:

— Себя. Я вполне могу разобрать вас на нити днк без помощи старших родичей. Поверьте, я на многое способен.

— Вы угрожаете мне при свидетелях, Павел Филиппович? — хрипло осведомился Вальдоров.

— Вы тоже юрист, Константин Михайлович. Как и я. И должны понимать, что угроза выражается в обещании принести вред. Я же просто описываю ситуацию. Подумайте над этим, Константин Михайлович. И в следующий раз, когда решите проявить неуважение к моим близким, то вспомните, что вы смертны. А в моей семье не все владеют этой слабостью. Уверяю, вам не стоит переходить нам дорогу.