— Хорошо, Павел Филиппович, — ответила она и подарила мне улыбку. — Доброй ночи.

— Доброй, — я закрыл за ней дверь. Машина выехала полосу асфальта, я проводил ее взглядом.

Потом посмотрел на другую сторону дороги, заметив автомобиль с наклейкой на дверце. Это был символ фирмы «Волкова». Видимо, кадет решил тоже уважить некроманта охраной. Или все прозаичнее и мой давешний гость приказал присмотреть за Яблоковой. Чуть поодаль стоял парень из «Сынов». Он приложил пальцы к краю шляпы, давая понять, что не скрывается. Я ответил вежливым кивком и направился в арку.

— Тут и мышь не проскочит без того, чтобы ее заметили, — буркнул Евсеев, стоя в тени стены.

— Уж лучше пусть будет так, — вздохнул я. — Поверь, охраны много не бывает.

— Пока этих охранников убивать будут, я успею зарядить ружье настоящими патронами, — сурово ответил мужчина.

— Лучше спрячь в это время котов, — усмехнулся я. — Поверь, Людмила Федоровна тебе не простит, если ты не защитишь питомцев. Она к ним привязалась.

— Это я смогу, — с видимым облегчением улыбнулся дворник. — Ворота запирать, или вы еще кого-то ожидаете?

— Запирай, — велел я. — Когда постучат свои тогда и открой…

— Все свои дома сидят, телевизор смотрят. Только чужие шастают, — проворчал Козырев, высунувшись из стены.

Я не стал спорить и поднялся по ступеням крыльца. В гостиной было пусто. А из-за закрытой двери Яблоковой доносилось приглушенное бормотание телевизора.

Я прошел в спальню, устало сел в кресло, откинулся на спинку и взглянул на пляшущую на стене тень. Из приоткрытого окна слышались приглушенные голоса гуляющих по набережной людей, гудки катеров и далекий лай собаки.

— О чем задумались, мастер?

Голос Бориса заставил меня обернуться. Призрак и не собирался смущаться того, что вновь вошел в мою комнату без спроса.

— Стало интересно, Щукин сошел с ума от жажды мести, или сущность этого Змия поработила его волю и заставляет оставаться в городе, — ответил я. — Он в розыске во всей Империи. Но упорно продолжает напоминать о себе.

— Это безумие, — согласился со мной призрак, показавшись неожиданно серьезным. — И это делает его опасным.

Борис Николаевич по своему обыкновению пытался пригладить седые всклокоченные волосы. Но это ему не удавалось. Он стоял у книжной полки и с задумчивым видом рассматривал корешки книг.

— Здесь не хватает двух экземпляров до полного собрания, — пробормотал он, указывая на полку. — А вот эти стоят неправильно.

Мне показалось, что Борис уже говорил подобное. Что, в общем-то, не было удивительно для призраков. Они часто могли зациклиться на чем-то.

— Напиши мне список нужных книг. Я обязательно прикуплю по случаю. А те, что стоят неправильно — переставь по своему вкусу.

— Хорошо, — удовлетворенно протянул библиотекарь и легко вынул пару книг, чтобы поменять их местами. — Двух томов не хватает…

Повторил он, потеряв интерес к разговору и рассматривая одну из книг с особой любовью во взгляде.

— Мастер, — раздался голос из стены и показалась голова Василия. — Ваш батюшка приперся. Вы его ждали?

— Границы, — тяжело вздохнул я и закатил глаза.

— Чего с ними? — не понял Козырев и хитро прищурился, — Погнать, что ли, князя? А меня потом Людмила Федоровна за это не заругает?

— Ты опять приперся без приглашения, — флегматично пояснил мое недовольство Борис Николаевич и провалился сквозь пол до того, как его приятель успел ответить.

— Вы не обижайтесь, Павел Филиппович, но я однажды не сдержусь и поколочу этого выскочку. Вот дождется он у меня, — запальчиво произнес Козырев.

— Не стоит, — отозвался я, поднимаясь на ноги. — Большая сила — это большая ответственность. И тебе надо проявить мудрость…

— Мне и дочка это говорит, — с готовностью кивнул Василий. — Что надо жалеть слабых. Да и не хочу зашибить я этого задохлика. Ведь потом совестно будет.

— Именно, — я назидательно поднял указательный палец. — Прояви благородство.

С этими словами я вышел из комнаты и направился по лестнице на первый этаж.

Отец стоял снаружи и не собирался стучать в дверь.

— Знал, что твои призраки сообщат обо мне, — пояснил он свое бездействие.

— Ты решил не заходить в дом? — удивился я.

— Немного припозднился, — неловко пояснил князь и бросил взгляд на второй этаж, в окно хозяйки дома, в котором мерцал голубоватый свет от телевизионного экрана. — Не хотел беспокоить…

— Как скажешь, — я вздохнул, понимая, что вмешиваться в отношения этих двоих не имею права. — Но я рад, что ты нашел время, чтобы заглянуть. Присядем?

Я сделал приглашающий жест в сторону лавки между кустами роз. Князь кивнул и уселся, отодвинул одну из веток. И зашипел, поцарапавшись об острый шип.

— Никогда не дружил с растениями, — скривился он. — Всегда забывал дарить цветы, когда надо было.

— Теперь понятно, в кого у меня этот талант, — ухмыльнулся я. — Но эти розы любит Яблокова. Они растут здесь еще с того времени, как она была жива в первый раз.

— Ясно, — коротко ответил отец и понизил голос до хриплого шепота. — Как она?

— Справляется, — я пожал плечами. — Иногда забывается и говорит вслух, думая, что ее неслышно. Или смотрит в окно с тоской.

— Справляется, — повторил мужчина и уточнил, — ты знаешь, как это с ней случилось? Она говорила?

— Ничего конкретного, — нахмурился я. — Мне кажется, что она не хочет вспоминать об этом. Но ты наверно в курсе…

— С чего ты решил? — отец смутился.

— Неужто не выяснил? — опешил я.

— Ну… — гость пожал плечами, а потом тяжело вздохнул, — в то время было много происшествий. Настолько, что каждое из них даже не оформляли как положено.

— Ты просматривал записи, я в этом уверен. Как минимум сделал это не так давно. Верно?

Старший Чехов отвел взгляд, но кивнул. Потом снова посмотрел наверх.

— Если честно, то я надеялся, что она скажет тебе хоть что-то. Потому как известно очень мало. Кто-то пришел в этот дом и вышел из него живым. Не всех погибших сумели опознать. Связи между ними не нашли. Да и не особенно искали, если откровенно. Такие были времена.

Отец словно оправдывался. Это было непривычно.

— Понимаю, — успокоил я его. — Как я догадался, это был кто-то знакомый для Любови Федоровны…

В этот момент над нами распахнулось оконная рама и наружу высунулась голова Яблоковой.

— Имейте совесть, господа, — негромко заявила она. — Или говорите громче, чтобы я могла разобрать слова. Или тише, чтобы не бубнить, заглушая телевизор.

— На пульте есть кнопочка со стрелочкой, — подсказал я. — Нажмите на нее, и громкость увеличится.

Людмила Федоровна направила на меня пульт и демонстративно нажала на одну из кнопок.

— Не работает, — недовольно протянула она. — Может, батарейки сели.

— Доброго вечера, — смущенно поздоровался отец.

— Филипп Петрович? Вы ли это? — ахнула Яблокова с преувеличенным удивлением. — Простите, я не думала, что это вы к нам пожаловали. Иначе не стала бы любопытничать. Я обычно веду себя деликатно.

— Не сомневаюсь в этом, — совершенно серьезно ответил князь.

Я подумал, что мне есть чему у него поучиться. По крайней мере, он умел держать лицо, словно верил в то, что сказала собеседница.

— Почему вы решили остаться снаружи? — спросила Яблокова, поправляя волосы, которые упали на ее лицо.

— Хотелось для разнообразия подышать свежим воздухом. Кабинетная работа утомляет.

— Я вас очень понимаю. Мне тоже приходится много времени проводить дома. Ну… вы и сами это знаете, — женщина словно смутилась своих слов и коротко попрощалась, исчезнув в комнате. Но рама осталась открытой. Мне подумалось, что она сделала это нарочно. Видимо, услышала часть нашего диалога и таким вот образом дала понять, что не хочет обсуждения ее смерти.

— Я тут узнал кое-что про Щукина, — решил я сменить тему.

— Морозов мне уже сообщил о духе. Никогда не любил змей, — неожиданно признался князь.