Водитель кивнул, нажал на газ, и машина мягко скользнула прочь, пока на заднем плане продолжался несогласованный с властями карнавал. Я же вынул из кармана телефон и позвонил Нечаевой. Девушка взяла трубку почти сразу.

— Можете выдвигаться, Арина Родионовна, — произнес я. — Прошу быть осторожнее на выходе. Там произошла небольшая авария.

— Не извольте беспокоиться, — хитро усмехнулась девушка и положила трубку.

— Не могу не отметить, — произнёс я, обращаясь к водителю, — что с задачей ты справился более чем достойно.

— Я старался, — скромно кивнул он. — Знаете, как приятно решать проблемы красиво? Не очень приятно быть монстром. Была бы моя воля — я бы работал артистом. Или переговорщиком. Язык у меня подвешен.

Я покосился на водителя, пытаясь определить, не шутит ли он. Но вид у Гришани был самым что ни на есть серьезным. Поэтому я лишь кивнул:

— Пожалуй, ты прав.

Парень не ответил. Просто смотрел на дорогу. Я же откинулся на спинку сиденья.

Мой извозчик гнал так, будто его черти несли. И до адреса банка мы добрались минут за пятнадцать. Гришаня затормозил у поребрика и с весельем произнес:

— Прибыли, мастер.

— Не глуши двигатель, — посоветовал я.

Водитель удивленно поднял бровь:

— Зачем? — не понял он.

Я только пожал плечами и загадочно произнес:

— Кто знает, может быть, нам придется быстро уносить ноги.

Парень недоверчиво уставился на меня, но глушить двигатель и впрямь не стал. Я же открыл дверь, вышел из авто, поднялся по ступеням крыльца. Грумов следовал за мной.

Офис банка возвышался на углу улицы. Крепкое каменное здание было построено ещё до Демидовых, специально для первого офиса «Промышленного Кредитного Банка». Во время правления Демидовых, банк, как и многие организации, перешел в собственность Империи, и со временем стал банком номер один. Это позволило ему пережить Смуту, и существовать до наших дней.

Выглядело здание величественно. Фасад был выложен из белого тесаного камня, местами потемневшего от дождей, но всё ещё внушающего уважение и даже суеверный страх перед образом, который был изображен на купюре среднего номинала. Над входом висела старая бронзовая табличка, на которой было написано название учреждения.

Я поднялся по широким ступеням, привратник распахнул передо мной двери. Кивнул в знак благодарности, протянув привратнику свернутую купюру. И вошел в зал.

Помещение было отреставрировано под начало прошлого века. Высокие потолки, на которых была восстановленная лепнина, лакированные деревянные панели, конторка у входа, за дубовой стойкой. За ней стоял распорядитель в безупречном сером костюме тройке. В углу тикали старинные механические часы. Даже форма сновавших в зале по своим делам банковских работников была точной копией одежды служащих начала века.

В зале было достаточно много народа. Но мой взгляд нигде не выхватывал Арину Родионовну. Видимо, девушка еще не добралась. Учитывая скорость, которую развил на своей ласточке Гришаня — удивляться не приходилось. Придется тянуть время.

Я сделал пару шагов, остановился у стойки, за которой стоял распорядитель в сером сюртуке. И произнес:

— Павел Филиппович Чехов, — представился я. — Адвокат. Я привёл клиента, который хочет забрать вещи из арендованной им ячейки.

Мужчина скользнул по мне взглядом. Удивленно поднял бровь, и только спустя несколько секунд понял, что за клиента привел адвокат-некромант.

На мгновенье лицо распорядителя побледнело, но он быстро вернул себе прежний вид:

— Один момент. Я вызову управляющего, — произнес он и снял трубку со стоявшего на стойке телефона.

Я же отошел в сторону, сел в кресло у окна и медленно выдохнул. Принялся со скучающим видом рассматривать зал. И потянувшихся ко мне призраков. Которых, к моему удивлению, в банке оказалось очень много.

В левом углу стояла женщина во вдовьем чепце и с вуалью, застывшая перед старым портретом на стене. Призрак. Её взгляд был прикован к изображённому там мужчине, вероятно, погибшему слишком давно, чтобы его имя кто-то ещё помнил. Неподалеку от нее стоял усатый мужчина в сюртуке образца додемидовской эпохи. Он то и дело доставал из кармана часы, открывал крышку и смотрел на циферблат, словно боялся куда-то опоздать. Рядом с ним стояла девушка в платье начала века, с кружевной накидкой и перчатками, чёрными от крови. Её лицо было спокойным, почти равнодушным, но плечи дрожали. Она держала в руке шляпку.

У двери замер служащий в мундире времён Великой Смуты. Его лицо было рассечено, как от удара прикладом, и он всё ещё держал в руках планшет с записями. Время от времени он что-то шептал. То ли клиенту, которого давно нет, то ли себе самому. А рядом с ним застыл дружинник, на груди которого было несколько следов от пуль.

Дальше, в полутени, сидела целая семья. Мать в грубом клетчатом пальто, ребёнок на коленях, старик с пером в петлице. Видимо, они сидели в очереди, когда банк в очередной раз пытались ограбить. И теперь остались здесь насовсем, ожидая, когда их вызовут в помещение кассы.

Они столпились на расстоянии, словно боялись подойти и потревожить покой некроманта. Просто рассматривали меня, кто с надеждой, а кто с любопытством.

— Павел Филиппович?

Я обернулся. Рядом с креслом стояла служащая с аккуратной причёской и голосом, будто выученным на курсах хороших манер.

— Добрый день, — я встал с кресла, всматриваясь в выгравированное на тонком металлическом бейджике имя. — Ангелина Романовна.

Девушка кивнула:

— Добрый день, мастер Чехов. Я представляю интересы «Первого Промышленного Банка». Итак, чем я могу вам помочь.

Я достал из кармана пиджака удостоверение адвоката и произнес:

— Я прибыл к вам, чтобы помочь одному моему клиенту забрать документы, которые пока еще принадлежат ему.

Призрак появился рядом со мной, заставив Ангелину побледнеть. Но к ее чести женщина не попятилась и даже не попыталась осенить себя священным знаком. Я же спокойно продолжил:

— Так как в право собственности по завещанию еще никто не вступил. Я, конечно, могу восстановить своего клиента в правах через суд, и потребовать открытия ячейки, но очень хотел бы договориться с вами, не доводя дело до суда.

— А у вашего клиента есть с собой документы, подтверждающие личность? — осторожно уточнила управляющая, покосившись на Грумова.

— Это моя ячейка, — сказал Грумов. Голос его звучал глухо, но внятно. — Я оставлял там документы девятнадцатого числа. Моя подпись даже есть в журнале.

Управляющая все же качнулась, но устояла на ногах. Мгновение колебалась. Перевёла взгляд на меня и повторила.

— Документы клиента? — спросила она.

Я чуть качнул головой в сторону репортера.

— Боюсь, из документов у моего клиента есть только свидетельство о смерти.

Управляющая моргнула:

— Сожалею, но для открытия ячейки необходим паспорт, доверенность, решение суда…

Сначала я увидел за спиной Ангелины Романовны силуэт. А затем почувствовал едва заметную, но очень знакомую силу. Управляющая вдруг замерла. Покосилась на призрака, который стоял в нескольких шагах от меня. Тот пытался казаться спокойным, но у него не особенно получалось, отчего образ мертвого слегка подрагивал.

— Призраки не умеют лгать, — ровно сказал я. — Им это попросту не нужно.

Управляющая несколько мгновений не мигая смотрела на меня.

— К чему нам эти проволочки? — вкрадчиво продолжил я, понимая, что на сотрудницу банка прямо сейчас влияет сила убеждения Нечаевой. — Мы можем урегулировать все мирно и без привлечения лишнего внимания. Скандалы никому ни к чему, не так ли? И прецеденты вам не нужны. Подумайте, к чему может привести этот эпизод.

Женщина и сама не хотела ввязываться в судебные разбирательства. Она слишком хорошо понимала, что после освещения этой истории в прессе ко мне могут обратиться другие призраки, капиталы которых все еще хранились в банке. А там и наследники заявят о свои правах. Так и до разорения недалеко. В глазах управляющей вспыхнул священный ужас. Она даже тряхнула головой, чтобы отогнать дурные мысли.