— Доброе утро, — начала девушка и растерянно замолчала, глядя на нас. — Что-то случилось?

В голосе Алисы прозвучала тревога, и я устало улыбнулся. Произнес:

— Все уже позади.

— Какое-то сложное дело? — с любопытством уточнил Шуйский.

Я покачал головой:

— Не по моему профилю.

Дмитрий и Алиса прошли в приемную, сели в кресла:

— Не расскажете, Павел ФИлиппович? — вкрадчиво начала девушка.

— Если вы поставите чай, — ответил я. — И поведаете наконец причину вашего визита.

— Мы просто хотели бы пригласить вас на помолвку, — буднично ответил Дмитрий, словно речь шла о совместной прогулке. — Я объявил о своем выборе перед всем высоким обществом, так что…

Он прервался, потому что Алиса ткнула его локтем в бок. Я улыбнулся:

— Поздравляю.

— Спасибо, Павел Филиппович, — ответил Шуйский.

Нечаева открыла глаза:

— Доброе утро, — сонно произнесла она и хотела было встать, чтобы в очередной раз поставить чайник, но Алиса ее опередила. Поднялась с кресла, подошла к столу и включила чайник.

— Итак, мастер Чехов, что за история произошла у вас, раз в восемь утра вы все еще не ложились спать.

— Для того чтобы рассказать ее, нужно поведать вам предысторию, — начал я. — Однажды в древние века…

Дверь снова хлопнула, заставив меня обернуться. У входа стоял отец. И вид у него был очень взволнованный:

— Людмила Федоровна сказала мне, что… — торопливо начал он.

— Все уже в порядке, — устало ответил я и добавил. — Почти. Я как раз собирался рассказать все гостям. Так что, если хочешь послушать, присаживайся. Чайник скоро вскипит.

Отец кивнул и быстрым шагом пересек приемную. Сел на диван, внимательно посмотрел на меня, и я продолжил:

— Так вот: В древние века, в одном далеком-далеком поселке, где…

Входная дверь снова хлопнула, и в этот раз на пороге появились Плут в сопровождении Екатерины Юрьевны. Компанию им составлял Юрий Волков:

— Добрый день, мастер Чехов, — начал было Гордей и тут же замолчал, переводя взгляд с Шуйского на Филиппа Петровича.

— Просто хотели поблагодарить вас за помощь, — быстро произнес Волков. — Но вижу, мы не вовремя…

Но я только махнул рукой:

— Проходите. Чай как раз закипел. А я собираюсь рассказать одну очень интересную сказку.

Плут и Волков переглянулись. Но прошли в приемную.

— В моем кабинете есть кресла, — напомнил я. — Можете прикатить их сюда. Так будет удобнее. Итак…

Но начать историю мне снова не дали. Потому что едва Гордей и Юрий исчезли в кабинете, в приемную вошли бабушка в компании Александра.

— Доброе утро, — начал я, но Софья Яковлевно нахмурилась и перебила меня:

— Какое же оно доброе? Твой отец сказал, что в ваш дом пришла беда.

— Все уже хорошо, — заверил я гостей. — Все позади.

— А что случилось? — уточнил Морозов.

— Это я как раз и хотел рассказать, — произнес я и сделал пригласительный жест. — Проходите, не стойте в дверях.

Боковым зрением я заметил, что в углу приемной собрались призраки, которые наверняка тоже хотели послушать сказку. Уточнил:

— Людмила Федоровна еще не спит?

Козырев покачал головой:

— Сидит в гостиной. Вид у нее очень грустный.

— Уговорите ее дать дополнительных чашек, — попросил я. — Гостей вышло больше, чем предполагалось.

Ярослав и Козырев кивнули и поспешно исчезли в стене. Белова же залила кипяток в заварник и принесла чайник к столу.

Из кабинета появились Волков и Плут, которые выкатили кресла, и теперь расположились в углу, с интересом ожидая истории. И я заметил, что Гордей уступил свое место Екатерине, сам же сел на подлокотник.

Я откинулся на спинку дивана, сделал глоток чая и усмехнулся:

— Ну что же, раз уж все собрались, то слушайте. Это история о глухой деревне, куда редко заглядывают путники, а если и заходят, то далеко не всегда возвращаются. Эта деревня расположилась в низине, куда сложно добраться. А путь туда лежит через лес. С другой стороны деревни идут широкие болота. Старое заброшенное место, которое будто забыл сам Искупитель.

Белова поставила передо мной чашку.

— Спасибо, — поблагодарил я девушку и сделал глоток. И хотел было продолжить, как на лестнице послышались шаги. А через мгновение в приемную спустилась Людмила Федоровна. В руках женщина держала поднос с чайником и чашками, и большое блюдо с пирожками:

— Что за собрание? — уточнила она.

— Павел Филиппович рассказывает сказку про глухую деревню, — ответила Нечаева.

Яблокова удивленно подняла бровь:

— Вот как? Уж не связана ли та деревня с…

— Связана, — ответил я. — И если хотите послушать.

— Само собой, — произнесла Яблокова и прошла к столу. Поставила поднос и разместилась рядом с отцом. И боковым зрением, я заметил, как Филипп Петрович взял ее за руку. Я улыбнулся и уже открыл было рот, чтобы продолжить, как входная дверь опять открылась, и я вздохнул.

— Доброе утро, — послышался от порога голос Суворова.

— Доброе, Алексей Михайлович, — ответил я. — Проходите.

Старый товарищ прошел в приемную, осмотрелся.

— Я пришел сказать, что дело с «Содружеством» выйдет очень громким. Дубинин велел передать вам привет и сказать, что не станет докучать вашим друзьям, если они не будут нарушать закон. Он уточнил, что вы сами должны понять, о ком речь.

— Понимаю, — усмехнулся я, переглянувшись с бывшими бандитами.

— Но мы тут собирались послушать сказку нашего Павла Филипповича, — напомнила Арина Родионовна.

Не найдя свободного места, Суворов уселся на подоконник и замер, ожидая продолжения.

— Почти старые знакомые в сборе, — заключил я. — Не хватает только мастера Зимина.

— Я здесь, Павел Филиппович, — послышался от дверей голос главы кустодиев.

— Ну вот и отлично, — заключил я.

Зимин прошел в приемную, прислонился к стене и с интересом уточнил:

— Судя по количеству людей, должно быть я попал вовремя и смогу послушать одну из тех самых сказок, о которых много слышал?

— Все верно, — согласился я и продолжил. — Так вот, в той деревне существовала традиция, что если мужчину-охотника загрызал в чаще зверь, женщины в семье делали головные уборы из красного плаща, который при жизни принадлежал охотнику.

Я заметил, как Арина Родионовна, сидевшая рядом, чуть усмехнулась. Ведь ее история в моем очень вольном пересказе действительно начинала напоминать сказку.

— И много ли таких было? — уточнила Белова и добавила. — С красными уборами?

— Достаточно, — ответил я. — Потому что профессия охотников в тех краях считалась почетной. Именно они защищали деревню от зверей, которые могли напасть после заката. И в этом селении, в семье такого охотника, родилась одна девочка. Ее отец сгинул в лесу, когда та была еще маленькой. Тело так и не нашли, только большое пятно крови у кургана, топор и обрез, с которым охотился мужчина. И по традиции мать сшила ей красный головной убор. В той деревне существовала еще одна традиция. Профессия охотников была вроде династической, и если охотник погибал, его дело должен был продолжить старший ребенок.

— И этим ребенком как раз и была та маленькая девочка? — уточнил Зимин, и я кивнул.

Боковым зрением я заметил, как Морозов нахмурился, будто вспомнил что-то знакомое. А затем усмехнулся и покачал головой. Я же продолжил:

— Девочку с малолетства обучали премудростям «охоты». Только мать девочки боялась, что ее дочь закончит так же, как и отец. Сгинет в лесу. Поэтому она очень хотела, чтобы девочка сбежала в город и начала спокойную жизнь. Но, как это часто бывает, дети редко слушают советы старших. Особенно если в крови есть зов к мщению.

Отец девочки с детства брал её с собой в лес, учил читать следы, и отличать зверя от той твари, что зверем лишь прикидывается. Потому, когда он не вернулся из последней охоты, в девочке родилось упрямое желание отомстить.

Я сделал паузу, отставил чашку и продолжил:

— Говорят, в ту ночь, когда его не стало, над деревней стояла такая большая красная луна, что даже болота светились белым пламенем. Люди прятались по домам, за хорошо защищенными магическими символами дверями, и читали молитвы Искупителю.