Ее внешность, ее походка и взгляд… Если она и не была императрицей, то чувствует она себя именно так! Между тем в блеске ее великолепия есть что-то искусственное. Да, она выглядит как представительница делового мира, но взгляд ее пустой, как если бы она направлялась в никуда.
«Гордость Хэнтона» — еще раз взглянула я на большие серебристые буквы и поднялась по невысокой мраморной лестнице. Прошмыгнув в ячейку вращающихся дверей, оказалась в светлом холле с очень высокими потолками — здесь могло бы разместиться еще несколько этажей! Над головой свисает немыслимых размеров золотая люстра, а по обе стороны от входа в виде плотных спиралей поднимаются винтовые лестницы с позолоченными перилами. По другую сторону холла три лифта — люди толпой заходят и выходят. Над лифтами огромные часы из темной стали показывают час двадцать.
По центру холла небольшой фонтан — классика, когда с меньшей по диаметру чаши вода стекает в чашу покрупнее. Вокруг фонтана расставлены чугунные скамейки.
Иду, заинтересованно осматриваясь вокруг. Слышу разговоры о финансах, о договоренностях, об инвестициях и, конечно, о планах на выходные.
— Мисс, я могу вам чем-то помочь? — обратился ко мне огромный мужчина в темно-синем костюме с красными полосками на манжетах. В такой же форме за длинной стойкой администрации работают еще двое.
— В какой кабинет направляетесь? — опять спросил он.
Моя одежда, выражение лица, да внешний вид в целом выдают во мне человека, случайно забредшего не туда.
— Я зашла осмотреться. Но уже ухожу.
Мужчина положительно кивнул. Возвращается к стойке.
Слышу свой тяжелый выдох. Забавно, но мне так не хватает своей пропускной карты, своего офиса, своей должности. А ведь совсем недавно я думала о том, как все это мне ужасно надоело.
На пути к выходу увидела знакомый силуэт и замерла. Уверенным шагом ко мне приближается представительный мужчина в темно-сером костюме, на фоне ослепительно-белой рубашки его смуглое лицо кажется еще привлекательнее. В руках держит рабочий дипломат.
— Здравствуй, Джон, — с ненавязчивой улыбкой на лице говорю я.
— Анна, — мужчина удивлен. Мне сразу стало неловко.
— Ты говорил, что работаешь здесь, и мне стало любопытно… — сказала я и умолкла, осознав, какую глупость несу. — Прости. Мне лучше уйти?
На моих щеках полыхнула краска, а в глазах мужчины загорелись веселые огоньки. Думаю, он сдержал улыбку.
— Мистер Хэнтон, — на ходу поприветствовал Джона джентльмен в возрасте. Джон кивнул в ответ, а я нахмурилась.
— Хэнтон? — припомнила я название небоскреба. Взгляд Джона стал строгим. — «Гордость Хэнтона». Это ведь…
— Пройдем в мой кабинет, — резко перебил меня Джон.
Мужчина идет впереди, а я быстрым шагом следую за ним. Мы почти миновали холл, когда на меня поднял глаза представитель администрации — тот самый, которому я обещала уйти.
— Мисс! — с возмущением окликнул он меня, но одного взгляда Хэнтона было достаточно, чтобы тот умолк.
Двери лифта открылись, и Джон пропустил меня вперед.
Вместительный и бесшумный, лифт небыстро поднимается вверх. Сложив руки перед собой, осторожно смотрю вправо, затем влево — я единственная женщина в окружении серьезных мужчин. Стало как-то тесно.
С каждой остановкой на этажах людей в лифте становится меньше. Так продолжается до тех пор, пока в небольшом ограниченном пространстве не остались только мы с Джоном.
Тишина быстро перестала быть безмятежной, а воздух наполнился напряжением.
Мое сердце стало биться часто.
Из-под опущенных ресниц вдруг искоса смотрю на Джона и с удивлением понимаю, что в отличие от меня, мужчина рассматривает меня в упор.
— Зачем ты пришла? — спрашивает он.
— Поболтать с тобой.
Под таким взглядом сложно заставить щеки не пылать.
— Ты уверена в этом?
Серая сталь в глазах Хэнтона вдруг потемнела и взгляд стал острым, как у охотника, что точно знает, кто его цель. Усилием воли не отвожу глаз. Напряжение в воздухе чувствуется сильнее, как натянутая до предела струна, от малейшего усилия она угрожает лопнуть.
— Джон? — с опаской выдохнула я, и в ту же секунду Хэнтон примкнул к моим губам. Своим телом придавил к холодной стали лифта, лишив всякой возможности на отступление. Напуганная столь ошеломительной внезапностью, я плотно сжала губы, но мужчина с силой сдавил мне челюсть и они распахнулись опять. Ни один поцелуй в моей жизни не был таким… Грубым. Жадным. Страстным. Самозабвенно отвечаю на него, едва не задохнувшись от восторга!
Упоительное безрассудство! Его губы опустились к шее, а рука уверенно скользнула мне под юбку. Я шумно выдохнула и…
Лифт остановился. Джон Хэнтон молниеносно восстановил между нами дистанцию и, когда открылись двери, с затуманенным взглядом он смотрит на меня, а я смотрю на него.
Пульс как после марафона. Сумасшедшее биение моего сердца, уверена, слышу не я одна.
— Меня никто и никогда так не целовал, — выдохнула я, коснувшись кончиками пальцев своих губ.
Взгляд Джона очень выразителен и он обещает, что мужчина набросится на меня опять, произнеси я еще хоть слово… Даже несмотря на секретаря, что вежливо и смиренно опустила взгляд.
Я опомнилась и уставилась на девушку за рабочим столом. Привлекательная блондинка в строгом коричневом платье остается безучастной ко всему, что происходит буквально у нее перед глазами. Своим поведением она молчаливо заявляет — все, что происходит на другой стороне приемной комнаты, ее не касается.
Джон невозмутим. Поднял дипломат, покинул лифт, а я поспешила вслед за ним.
— Два кофе, — сухо сказал он секретарю и придержал для меня дверь в свой кабинет.
«Дейзи Мур» — выгравировано на продолговатой позолоченной табличке на столе помощницы. Рядом печатная машинка и настольный календарь — непривычно видеть эти предметы в работе. Мой взгляд непроизвольно задержался на этих вещах, после чего я быстро прошла в кабинет и тяжелая дверь за мной закрылась.
Сразу смутило огромное окно едва ли не во всю ширину стены, серебряными полосками разделенное на три плоскости. Даже с другого конца кабинета вид достаточно страшный. Делаю несколько шагов вперед и чувствую, как задрожали колени…
Хэнтон прошел к рабочему столу и повесил пиджак на спинку кресла. С заинтересованностью наблюдает за мной.
Кабинет серый и строгий, под стать своему хозяину. В этом кабинете нет ничего лишнего: широкий рабочий стол, кресло, стул, два шкафа и настенные часы над головой. Одно только зеленое дерево создает приятный контраст со строгостью серой обстановки.
С любопытством осмотрелась, а потом зачем-то уставилась на Джона. Под его не скрывающим намерения взором опять полыхнули щеки.
— Кто ты, Джон? — спрашиваю я.
— Хозяин небоскреба, — просто ответил он. — Работодатель большинства тех, кто работает здесь.
С коротким стуком в дверь вошла секретарь. У Дэйзи очень прямая осанка, длинные ровные ноги и неизменно бесстрастное выражение лица — в руках держит поднос с кофе. Я отвернулась и сделала несколько шагов к окну. Ошеломляющий вид! Мои глаза широко раскрыты, а коленки дрожат. Город с высоты девяносто девятого этажа кажется ненастоящим.
Секретарь молча поставила чашки на стол. Когда за ней закрылась тяжелая дверь, характерный этому звук окончательно вывел меня из состояния ступора. Ощутив во всем теле напряжение, на шаг отступаю от окна, сразу уткнувшись спиной в Джона, как в неподвижную скалистую гору.
Его пальцы легли мне на плечи и медленно спустились вниз по рукам.
В отражении окна вижу лицо Хэнтона — в лучах солнца сталь серых глаз будто охвачена огнем. Джону не тридцать пять, ему не сорок — возраст мужчины где-то между. Его внешность лишена округлых и изящных черт. Его красота — это красота мужчины, грубая как камень. А рядом с ним — я. Девчонка много моложе его самого.
Не могу поверить, что это действительно я.
Лица в стекле исчезли, и я снова вижу пропасть серого неба. Теперь дрожат не только коленки, а вся я.
