— Вы оказались там, куда стремились?

Я открыл рот, чтобы ответить и замер. Потому что только теперь понял, что мог оказался не в чертогах Мары из-за крыльев. Вероятно, именно они переместили меня немного не в то место.

— Нет, — запоздало ответил я и устало улыбнулся. — Давайте я вам все расскажу в другой раз. Я сейчас хочу отдохнуть ото всего произошедшего.

— Конечно, — кивнул лекарь.

— В ближайшее время я отправлюсь в резиденцию императора. Полагаю, что смогу взять вас с собой.

— Он пустит меня в библиотеку? — восторженно прошептал Лаврентий Лавович.

— Уверен, что вам не откажут в таком малости. Приготовьте список нужных вам книг.

— Спасибо, Павел Филиппович! — воскликнул парень.

Воздух вокруг нас засверкал миллиардами искорок, которые, впрочем, не жгли меня.

Лекарь закончил с целительством за считанные минуты и уверил, что смог исправить работу нерадивого ученика придворного коновала. Я поблагодарил гостя и добавил:

— Вас привез Гриша.

— Я вызвал на ваш адрес машину, и пришлось ждать минут десять. Обычно транспорт подают быстрее. Этот человек показался мне подозрительным. Он спрашивал, куда я тороплюсь и что случилось с моим нанимателем.

— Не беспокойтесь, он вовсе не хотел ничего дурного. Вы можете спокойно вернуться с ним домой.

— Он ждет меня? — глаза лекаря расширились.

— Что-то не так?

— Этот человек ужасно водит, — признался парень. — Мы добрались до вашего дома в рекордные сроки!

— И вы не пострадали, — заметил я. — Попросите его не торопиться в этот раз. И уверяю, поездка будет комфортной.

— Хорошо, Павел Филиппович, — нехотя согласился гость и попрощался.

У изножья лестницы меня ожидал Фома, который держал в руках целый пиджак.

— Вам стоит его надеть, — посоветовал он и добавил, — Мне надо съездить в отдел. Надобно задокументировать произошедшее. Справитесь без меня?

— Конечно, — ответил я.

В гостиной меня ждал сюрприз. На столешнице стоял исходящий паром чайник, а в кресле со скучающим видом сидела Людмила Федоровна. Женщина смотрела в окно. Заметив меня, она отставила чашку и удивленно подняла бровь. А затем обеспокоенно уточнила:

— Что случилось?

— Случилась проверка императорской резиденции, — вздохнул я и сел за стол, попытался увести разговор в другое русло. — Давно вернулись?

— Пару часов назад. Очень уж я скучаю по этому дому. И по местным жителям, которых в последнее время развелось великое множество. Решила вернуться. Попить чаю в гостиной, полюбоваться видами Петрограда…

— Розыск Щукина еще не закончился… — начал было я, но Яблокова меня перебила:

— Не переводи тему. Что случилось при проверке? И не надейся, что я не замечу? На тебе другой пиджак. Неужто ты испортил тот, что был на тебе с утра? Не говори, что испачкал хорошую ткань в краске?

Я налил себе чай и сделал глоток. Затем прищурился, размышляя, как смогу рассказать обо всем, не нарушая клятву. А тут осознал, что никому в империи не доверяю больше, чем бабушке, отцу и людям, которые стали мне практически родными. Потому предупредил Яблокову о клятве и вкратце пересказал встречу с мертвым императором Павлом. Сделал упор на том, что тот был необычайно силен.

Людмила Федоровна слушала меня молча, не перебивая. И когда я закончил рассказ, она покачала головой:

— Совсем ты себя не бережешь, Павел Филиппович. Вроде некромант и привык работать с мертвыми, а повел себя как дилетант. Можно же было изучить историю дома. Получить разрешение от кустодиев, чтобы попасть в архив императора. Или библиотеку Синода. Но нет, ты решил полезть в это место, не проведя разведку.

— Просто неделя выдалась очень… напряженной. Вот пришлось выделить время между посещением дома Шуйского и завтрашним судебным заседанием. К тому же задание выдали Фоме. И настаивали на скором визите. Вы же понимаете, что Питерский не мог отказать в такой просьбе, которая, по сути своей, приказ. А мне нельзя было отпустить нашего друга одного в такое местечко.

Людмила Федоровна нахмурилась, но ничего не ответила. Только вздохнула и взглянула в окно, где у набережной дрались двое парней. Судя по одежде, дерущиеся явно были высокорожденными, но бились без применения магии. Видимо, еще не вступили в возраст открытия. А может быть, за ними уже числились прецеденты, после которых применять магию им было запрещено.

Вокруг дерущихся уже собралось несколько призраков, которые с интересом наблюдали за потасовкой. Очевидно, призрачные зеваки распугали горожан, поэтому люди смотрели на происходящее с порядочного расстояния. Да и жандармы не спешили останавливать балаган. Они стояли чуть поодаль и лениво наблюдали за дракой.

Я покачал головой, и Яблокова, заметив мою реакцию, вздохнула:

— Зрелища были второй нуждой для людей со времен Древней Римской Империи, Павел Филиппович. После хлеба. А что может быть зрелищем лучше, чем старая добрая потасовка?

— Ну по такой логике, наверное, дуэль? — предположил я, и Людмила Федоровна задумалась:

— А ведь и верно, — согласилась она после недолгой паузы. — Красивый бой в утреннем парке, под наблюдением секундантов… ты прав, это даже лучше хорошей драки.

Я улыбнулся, сделал глоток чая и поинтересовался:

— За кого болеете?

— За Сергея Алексеевича, сына директора крупной лекарской клиники.

— Это который? — уточнил я.

Яблокова усмехнулась:

— Павел Филиппович, ты чем слушаешь? Я же сказала: «сын директора крупной лекарской клиники». Светловолосый паренек в серой форме лекарской академии.

— Даже не буду спрашивать, откуда вы узнали его имя, — усмехнулся я, и Людмила Федоровна покачала головой:

— Эх, мастер Чехов. Я воскресла недавно, но даже в призрачной форме старалась следить за светской хроникой. А теперь же я почти не выхожу из дома. За исключением визитов в гости к твоей бабушке. Так что из развлечений у меня только газеты да телепередачи. В которых часто показывают аристо из старых семей. Эх, жаль, что здесь нет того, кто принимает ставки. Я даже поставила сто рублей бы на этого паренька. Больно уж уверенно он держится. Да и красивый он, зараза. А я с юности питаю слабость к гордым профилям и широкому развороту плеч.

Я задумчиво сделал глоток, глядя на дерущихся. В голове вихрем пронеслось множество мыслей. Дуэль, императорская охота, Минины и их боевой клич:

— Убивать, калечить, жечь! — воскликнул я, и Людмила Федоровна удивленно обернулась ко мне:

— Ты о чем?

— Минины использовали этот клич во время охо… — голову на мгновенье сдавила боль от принесенной когда-то клятвы и я прикусил язык. — А сегодня это же самое произнес Павел, перед тем, как вступить в бой, — лихорадочно пробормотал я и призвал тотем, чтобы вынуть из межмирья Минина.

Пенек деловито осмотрелся, подошел ко мне, чтобы дернуть за штанину и вопросительно заглянуть в глаза.

— Ты чего-то знаешь о том, что у нашего Павла случилось с пиджаком? — ласково поинтересовалась соседка.

Пенек застрекотал, вскинув корни и защелкав зубами. Кажется, Яблоковой и впрямь надо отправиться в театр. Потому как выступление моего тотема она восприняла очень серьезно.

Я же призвал Минина. Тот появился не сразу. И я заметил несколько свежих швов, которые успели наложить призраку на болотах. Через несколько часов, когда боец восстановится, от них не останется и следа.

— Что-то случилось, мастер? — произнес он.

— На Охоте твои сородичи использовали боевой клич, — начал я. — «Убивать, калечить, жечь». Что он означает?

— Это молитва Кровавому Богу, — просто ответил призрак. — Так мы говорим, о крови, которая прольется в бою в его честь.

— Вот оно что, — пробормотал я. — Выходит, покойный император Павел поклонялся тому же богу, что и вы.

— По миру много людей поклоняется Кровавому Богу, — пояснил Минин. — Говорят, в давние времена он защитил мезоамериканцев от посягательств Европы. Когда корабли европейских Империй причалили к берегам Мезоамерики, прибывших бойцов попросту истребили. А большинство выживших принесли в жертву Кровавому Богу. Лишь немногих отпустили домой, чтобы те передали послание: европейцев на материке не ждет ничего хорошего. Ну, так рассказывали нам в приюте.