Мелочь?

Ну… нет.

Испания держала огромные колонии, торговля с которыми разом стала для этих двух морских держав невозможна. А это убытки. Большие убытки. Но это полбеды. Куда хуже то, что Испания в те годы была главным мировым поставщиком лучшей овечьей и козьей шерсти. Без ее поставок качество английского и голландского сукна резко проседало, да и объем выделки критически сокращался. Отчего удар по кошельку получался особенно болезненным.

Таким нехитрым приемом Людовик планировал вынудить эти страны признать за Филиппом его права на престол. В обмен на снятие торгового эмбарго. С тем, чтобы остаться в предстоящей войне один на один с Австрийскими Габсбургами.

Англичане с голландцами, разумеется от таких пируэтов в восторг не приходили. Тем более, что ходили слухи, будто бы Людовик собирается признать Стюарта кандидатом на престол Англии. Того самого, что католик, сидящий в эмиграции. Чтобы увеличит приз на случай соглашения, если начнут кочевряжится.

Австрийские Габсбурги готовились драться, приводя в порядок свои войска. Но один на один вряд ли бы справились с французами. Что отчетливо и понимали, пытаясь предпринимать все усилия, дабы французы с Вильгельмом не договорились.

— А что шведы? — спросил Алексей.

— Пока не ясно. За них дерутся все.

— Чье предложение интереснее? Габсбурги придумали, чем польстить Карла?

— Они не предлагают ничего серьезного. Ну, кроме обещаний дать денег. Однако надежды на это немного. У них с деньгами не густо. Людовик же обещал ему кроме денег еще кое-какие земли Священной Римской империи. Чтобы расширить личные земли короля. Так что… — развел руками Фарвасон.

— Англичане и голландцы, полагаю, поняв, что шведы утекают у них из рук, попытаются отвлечь их?

— Это совершенно очевидно. — кивнул математик.

— Подбивают на войну Данию? Или, быть может, нас?

— Пока — нет. Но будут, если Карл проявит свой выбор. Он пока колеблется. Оксеншерна, хоть и утратил почти все свое старое влияние, однако, сумел убедить короля не являть свой выбор до самого решительного момента. Чтобы если атаковать, то делать это пользуясь внезапностью. Поэтому англо-голландская партия сохраняет надежду. Пока сохраняет.

— И они платят? — улыбнулся Алексей.

— И Франция, и ее противники готовы дать Карлу денег в случае, если он примет их сторону открыто. Чтобы не финансировать врага, зная об его сложном финансовом положении. Но король не спешит. Поэтому и денег особенно не дают. Так — мелкие взятки и подарки. Ни Людовик, ни Вильгельм не уверены в выборе молодого и совершенно непредсказуемого Карла. Но обещают золотые горы.

— Нам, кстати, они дадут чего еще? За минувшие два года эта корова дала неплохой надой. Без малого полтора миллиона талеров за позапрошлый год. И еще миллион триста в прошлом.

— Сложно сказать, — развел руками Брюс. — Англичане, чем ближе начало войны, и чем печальнее ситуация со шведами, тем меньше желают нашей войны с османами. Там только в Вене переживают. Но платить не хотят ни те, ни другие.

— Жаль персы остались глухи к нашим просьбам. Или все же удалось чего-то добиться с них?

— Василий написал, что возвращается в Россию, — ответил Михаил Михайлович Старший Голицын.

— Персы уступили?

— Персы отказались вступать в войну. Но он сумел уговорить их оказать России помощь. Денег они дать не могут. Самим не хватает. А вот коней — дадут. Хороший персидских коней. Василий гонит табун около тысячи голов.

— Ого! — воскликнул Алексей.

— Да, — покивал Голицын, — тысяча персидских скакунов — это очень славно. Впрочем, разводить их мы все равно не сможем. Там только жеребцы. Кобыл они традиционно не продают и не дарят. По их обычаям кобылы должны оставаться в Персии, чтобы хранить чистоту породы.

— Он гонит только коней? — поинтересовался царь.

— Не только. Он еще тайком от шаха навербовал разных специалистов. Принимая их на службу под видом слуг. Ювелиров, ковровых ткачей и прочих.

— Неужели столько подарков ушло в пустую?

— Шах Хусейн не хочет воевать, — развел руками Голицын. — Даже уговоры его жен не помогли. Впрочем, у него есть брат по имени Аббас, который иного мнения. И по намекам, которые дали Василию, несколько позже шах поддержит нас в войне с османами. Новый шах. Потому что Хусейн по слухам занедужил.

Петр поиграл желваками.

Ему не нравились такие игры. Государственные перевороты пугали царя. Однако возражать он не стал. Дело нужное.

— Шведы торгуются, набивая цену. — произнес Алексей. — Выступят они почти наверняка за французов. Так?

— Да. — кивнул Брюс.

— Может быть нам тоже начать набивать цену? Ведь шведов нужно будет отвлечь.

— Возможно и нет, — возразил Фарвасон. — Вильгельм уже сосредотачивает войска в Голландии. Все, до которых может дотянуться. С тем, чтобы не дожидаясь, пока Карл решится, ударить по французам во Фландрии. Разбить их. А потом развернуться и встретить шведов. Шведы сильны, но их не очень много. Поэтому есть все шансы разбить и их. В этом случае наше участие не потребуется.

— Тогда нам остается только наблюдать и готовится, — развел руками царевич.

И переключил тему на налоговую реформу.

Снова.

В этот раз его не стали одергивать и выслушали.

Даже Петр.

Потому как старая идея с реформой сельского хозяйства явно заинтересовала крупных землевладельцев. Отчего сама идея крепостного права очень сильно пошатнулась и появилась реальная перспектива его отмены.

Алексей предложил отменить все старые налоги, введя только два новых, систему патентов и таможенные сборы.

Первым и основным налогом являлась подушная подать. Чтобы ее ввести требовалось провести перепись населения. А чтобы люди не прятались, сделать это «под макияжем» благих намерений. Дескать, царь-государь собирается большие государевы склады для борьбы с голодом. Случись он. И чтобы понять где и какие ставить ему необходимо знать — сколько ртов в той или иной местности проживает.

— Не слишком нагло их так обманывать? — поинтересовался Меншиков.

— А зачем обманывать? Такую систему складов действительно желательно создать. Может быть не быстро и не сразу. Но голод — опасная вещь. Он порождает бунты или даже большие восстания. Ведь им так легко могут воспользоваться наши враги. Так или иначе — что-то делать с этим придется. В конце концов — голод, вызванный неурожаем, происходит хоть и часто, но не имеет всеобъемлющего характера. Он идет островками. И не такие уж и большие склады потребуются.

Петр пожевал губами, но сделал у себя пометку.

Алексей же продолжил.

Он предложил обложить податью все души в возрасте от 15 до 50 лет. Женщин половинной. Иноверцев двойной, взяв на вооружение исламскую традицию. Дворян и духовенство, разумеется, от такого налога оградить, как и людей, состоящих на государевой службе.

Ставку полную утвердить в 70 копеек в год. Что, по его мнению, должно дать около 3–4 миллионов рублей налоговых поступлений ежегодно. Минимум. То есть, более чем вдвое больше, чем царство собирало совокупно со всех источников ранее.

Вторым был земельный налог. Его должны были платить все собственники земли. В том числе и церковь, хотя и только с хозяйственных угодий. Утвердив этот налог по прогрессивной сетке тарифов, связанных с местностью и типов земли — пашня там, лес или что еще. По его мнению, этот налог должен был дать еще 2–3 миллиона.

Для крупные собственники этот налог подавался как инвестиции в инфраструктуру — в дороги, в мосты, в порты, в каналы и прочее. Что позволяло им полнее и лучше торговать продукцией со своих владений.

Что же касается крепостных, то царевич предложил перевести их на оброк. Всех. На первом этапе. С тем, чтобы дальше свести к положению арендаторов с правом выкупа земли, на которой они работают. Ну и активно стимулировать переселятся на новые земли, вводя их в оборот. Причем все права и обязанности крепостных строго описав и регламентировав. Сделав так, чтобы ни крестьянам, и ни особенно их владельцам крепостное право не было выгодным.