– А если дроха сначала отправят? Тот и за минуту долетит. И нас с тобой засечет.

– Значит, нужно перебраться через забор как можно быстрее. Меня больше беспокоит другое. Вот ты, папа, спросил, как добираться до периметра. А добираться придется пешком, на машине КПП не объедешь. Пусть даже мы большую часть пути пройдем по лесной дороге, а не напрямки по бурелому, все равно это почти двадцать кэмэ.

– И что, ты думаешь, я столько даже и по лесу не пройду? – определенно обиделся Василий Петрович. – И больше, бывало, хаживал.

– Вот именно, что бывало, – сказал Андрей. – Пап, давай без обид, но тебе не тридцать лет. И даже не сорок.

– Мне даже и не пятьдесят, – буркнул тот. – Но если надо – двадцать километров, да еще по дороге, я пройду. Может, не так быстро, как хотелось бы. Раньше бы часа за три с половиной справился. Сейчас… ну, на час больше. А вот Лана-то пройдет столько?

– Пройду, – кивнула та. – Может, еще на полчасика дольше. Но я буду стараться идти быстро.

– Я не думаю, что час-другой что-то решат, – с деланым равнодушием пожал плечами Андрей, хотя на самом деле он боялся, что решающей может стать каждая минута. – А насчет того, когда ехать, – я думаю, можно прямо сейчас, чего тянуть?

– А вот тут ты не прав, – помотал головой отец. – Сейчас мы пока доедем, то да се – начнет темнеть. Ночью по лесу – даже по дороге – мы вряд ли сможем. И не подсветишь ведь – а вдруг заметят? Поэтому выехать лучше затемно, но чтобы к рассвету добраться до леса. Да и выспаться не мешало бы перед таким походом.

– Да, конечно, – вынужден был согласиться Андрей, – я не подумал. И еще… У нас остался нерешенным самый главный вопрос.

Отец и Лана посмотрели на него с одинаковой тревогой во взглядах.

– Что мы скажем маме?

Василий Петрович сам рассказал жене о «внезапно пришедшей в голову» прекрасной идее: он едет с Андреем и Ланой за грибами.

– На ночь глядя? – растерялась в первое мгновение Екатерина Леонидовна, но быстро опомнилась и взяла инициативу в свои руки: – Ты давай ерунды не придумывай и ребят с панталыку не сбивай. Никуда ни ты, ни они сейчас не поедете. Ребята сегодня у нас заночуют. А то опять какой-нибудь карантин – и не увижу полгода.

– А кто тебе сказал, что я сейчас собрался ехать? – набычился Василий Петрович. – Я хоть и пенсионер уже, но из ума не выжил. Знаю, небось, что полярный день закончился и в августе ночи темные. Но я тебе и не говорил, что мы едем сейчас. Заночуем, выспимся, а часика в четыре и тронем.

– В четыре?! – ахнула Екатерина Леонидовна. – И это ты говоришь, что из ума не выжил? Ладно ты, и в самом деле пенсионер, можешь хоть целыми днями дрыхнуть, а ребятам в выходной отоспаться хочется.

– Да не, мам, нормально, – вступился за отца Андрей. – Мы-то грибы не будем собирать, приедем к себе и поспим еще. А папе ведь еще назад потом, так что лучше и правда выехать с запасом.

– Что-то я совсем запуталась, – прижала к вискам пальцы мама. – Я-то думала, вы здесь где-то хотите пособирать – до Вите[304] доехать или до Тещиного языка…

– Да здесь уже все обсобирано! – раздраженно буркнул отец. – Людей больше, чем грибов. Я хочу туда, к ним съездить. Там-то леса не так исхожены.

– Там же медведи!

– От медведей как раз избавились, – сказал Андрей. – Нас же из-за них и закрывали.

– Ну ладно… – начала сдаваться мама. – А назад он как? Снова вы повезете? Ты, Вась, не слишком обнаглел – ребят туда-сюда дергать?

– Не собираюсь я никого дергать, – отмахнулся Василий Петрович. – То есть собираюсь, но не их. Я с Серегой Сошиным договорился, он меня назад доставит в лучшем виде.

– Какой Сошин? Который у вас раньше работал?

– Ну да, он в Полярных Зорях теперь. Где-то там охранником устроился – сутки через двое. Вот у него как раз выходные. Он обещал меня на трассе подобрать и в Мончегорск привезти. Заодно, говорит, на город посмотрит, давно не был, соскучился.

Насчет Сергея Сошина отец не выдумал. Когда они обсуждали детали их рискованного плана, предусмотрели и такой вариант, что Василию Петровичу, после того как он выведет из строя камеру, возможно, удастся убежать, скрыться в лесу. Маловероятно, но вдруг. Посмотрят: грибник с корзиной, мужик в годах. Ну, зачесались руки, разбил камеру, но гоняться теперь за ним по лесу, а смысл? К суду привлекать? Глупо, да их конторе лучше по пустякам не светиться.

В общем, шанс уйти у отца был, но Андрей не представлял, что же тот будет делать потом? Вот тогда-то Василий Петрович и вспомнил про старинного приятеля, и даже с ним созвонился. Договариваться, правда, пока ни о чем не стал, но почву прощупал. Мол, есть мыслишка в ваши края выбраться; если соберусь, назад подбросишь? Сошин согласился. Сказал, что как раз два следующих дня он свободен.

Встали на самом деле в четыре. Кожухов был готов поехать еще раньше – очень уж волновался, как отец, да и Лана тоже, перенесут двадцатикилометровый «марш-бросок» по лесной местности. Но выезжать раньше было бы глупостью – в темноте, да еще по лесу, далеко бы они не ушли. Небольшая проблема возникла еще вечером с экипировкой. Не планируя заранее такого похода, Андрей с Ланой оделись как обычно, совсем не по-походному. И если на Андрея все нашлось дома – и его старые сапоги, и джинсы, и ветровка из прочной ткани с капюшоном, то с Ланой оказалось не все так просто. Одежда и обувь Екатерины Леонидовны были ей велики, не говоря уже про размеры обоих мужчин.

Пришлось съездить в «Спорттовары» – успели еще до закрытия – и купить все там. И все бы хорошо, но курточка нужного размера оказалась единственной – ярко-красного цвета.

– Приходите завтра, – сказал продавец, заметив на лицах покупателей уныние, – у нас как раз поступление.

– Если оно наступит, это завтра, – проворчала Лана, и продавец растерянно заморгал.

– Она шутит, – поспешно сказал Андрей. – Просто мы уже сегодня уезжаем, и завтра нас здесь точно не будет. Так что запакуйте, мы берем эту куртку.

– Ты понимаешь, что в ней меня увидят, даже если будут смотреть в другую сторону? – расстроенно ворчала Лана по дороге из магазина.

– Других вариантов все равно не было. И потом, пока мы будем идти по лесу, никто за нами и не станет следить. А когда приблизимся к периметру, нам в любом случае нужно будет переодеться, чтобы потом в городке не привлечь внимание лесными нарядами.

Когда утром вышли из дома в предрассветный сумрак, Андрей положил руку на плечо отцу:

– Папа, погоди.

– Что-то забыли? – обернулся тот.

– Нет. Я о другом. Скажи, ты хорошо подумал? Подожди, я поясню… Я знаю, что ты человек смелый, что на тебя всегда и во всем можно положиться. Но сейчас… Ты ведь пошел сейчас на это только ради меня… ради нас с Ланой. Ты даже не имеешь понятия, зачем нам это нужно, а все равно согласился. Но ведь как мы ни прикидывали, как себя ни успокаивали, все равно риск очень большой, веришь? Начиная с двадцати километров по лесу. Ведь стопроцентной гарантии, что избавились от всех медведей, или что не пришли другие, у нас нет. Да и ты, прости уж, не молодой, а двадцать кэмэ не прогулка в парке. Но самое главное: мы не можем предсказать, как тебя встретит охрана. А вдруг они сдуру начнут стрелять? Маловероятно, но…

– Андрюш, – теперь уже Василий Петрович положил на плечо сыну ладонь. – Ты правильно сказал: я иду на это ради вас с Ланой. И ты понимаешь: для меня это большая радость. Да что там, я по-настоящему счастлив, что вы попросили меня помочь, что я тебе еще оказался нужен. Ты поймешь это, поймешь потом, когда у тебя самого будут взрослые дети. Пока они маленькие – все понятно, ты нужен, без тебя им никак. А вылетят из гнезда, начнут свою жизнь – и ты уже… бесполезен. А это, знаешь ли, очень печально. Понимаешь, что такова жизнь, а все равно – горечь внутри, тоска…