Медок дважды отрицательно гавкнул и скрылся в ближайших кустах. Его не было минуты две, а вернулся он, держа в зубах пластиковую бутылку из-под газировки.

– Ну, если даже тут насвинячить умудрились, значит, мы точно в нужный мир попали, – невесело улыбнулся Ломон, забрал у мохнатого друга бутылку, прочитал на этикетке знакомое название и кивнул: – Да, похоже, мы дома. В смысле ты, я только наполовину. Что ж, пойдем, расскажем всем эту новость. Заодно и Подухе с Олюшкой все объясним… Как думаешь, побьют они нас после этого?

Медок, ни на секунду не засомневавшись, утвердительно гавкнул.

– Вот и я так думаю, – вздохнул двуединый. – Ладно, идем. Защищай меня, если совсем дела будут плохи.

Когда он шагнул сквозь пурпурный портал в гондолу разбившегося дирижабля, не сразу понял, что случилось. Почему на него вдруг уставились и Васюта, и Олюшка, и даже Зан так, словно увидели привидение? И кто это стоит рядом – Подуха, что ли, вернулся?

Ломон повернулся и увидел… себя. Точнее, нет, повернулся Лом и увидел Капона. Или это повернулся Капон и увидел Лома? Верно было и то, и другое. И Лом, и Капон снова ощущали себя самими собой – впрочем, они сами собой снова и стали. Одеты они теперь были абсолютно одинаково, как и Ломон до этого, – в одежду смешанного полувоенно-полупоходного фасона со множеством карманов, только теперь не рябоватой, а однородной зеленовато-желто-коричневой окраски. И теперь в этой одинаковой одежде они стали совершенно неотличимы друг от друга.

– Вас два Ломона или один Лом, другой Капон? – вырвалось по этому поводу у Васюты.

Ни тот, ни другой ответить не успели, потому что Олюшка торжествующе воскликнула:

– Ну вот! Я же говорила, что это всего лишь «туннель», как в лицее! Ведь там вас такой же из двоих в одного слеплял и снова разделял!

Лом с Капоном переглянулись. Пластиковая бутылка оказалась почему-то в руке у Капона – потому, видимо, что она была из его родного мира. Но поскольку сейчас они находились в родном мире Лома, он и произнес очень серьезным, можно сказать, официальным тоном:

– Нет, это не просто «туннель». Да, переход снова разделил нас с Капоном, но куда важнее другое. Проверка доказала, что наши с Заном предположения верны. Поэтому сейчас мы объясним для всех истинное положение дел. – Он обвел присутствующих взглядом: – Подуха не вернулся? Тогда и нам всем стоит выйти наружу, здесь обстановка и впрямь не способствует долгим разговорам. Зан, отпусти супергостинец, мы пока выходить туда не будем.

Кибер убрал с «ежа» руку, а Васюта, которому явно не терпелось вдохнуть воздух родного мира, спросил:

– Может, логичней было рассказывать как раз там?

– Нет, – синхронно помотали головами Лом с Капоном, и Лом пояснил: – Туда не сможет выйти Зан, а его мысли могут оказаться нелишними. Веришь?

Васюта кивнул, а Капон добавил:

– Да и Подухе снова сюда заходить… Так что давайте пока на этой территории побеседуем. Идемте!

По выражению лица Олюшки было видно, что осице просто не терпится сказать им что-то не особо приятное, но она все-таки сдержалась и молча проследовала к разлому в обшивке.

Когда все оказались снаружи, Капон протянул Олюшке найденную Медком пластиковую бутылку:

– Сначала посмотрите вместе с Подухой на это, чтобы вы не подумали, что мы сочинили все то, что собираемся сейчас рассказать.

Осица со скептической ухмылкой взяла бутылку, повертела ее в руке и процедила:

– Охренительное доказательство! Не знаю пока, чего именно, но я уже тебе поверила, можешь дальше не рассказывать.

Она собралась отшвырнуть бутылку, но Подуха протянул к ней руку:

– Погоди, дай глянуть! Форма какая-то странная…

– Гляди, – пожала плечами Олюшка. – Было бы на что. Просто какое-то тонкое оргстекло.

– Этикетка тоже странная, – пригляделся трубник. – Не встречал такого названия.

– Да название ладно, – махнул рукой Капон. – Это просто напиток газированный, их там много разных. Ты прочитай, где сделано.

– «Российская Федерация, город Санкт-Петербург», – послушно зачитал Подуха и тут же вскинул голову: – Погоди, что за хрень?.. Какая еще Федерация?! И как ты это из самого Петербурга смог получить?

– Ох ты ж мать твою!.. – охнула, округлив глаза, Олюшка. – Так этот переход не в Канталахти, а в саму столицу ведет?! Петербург уцелел все-таки? А Федерация – потому что империя распалась после войны?.. – И она вдруг воскликнула, вновь повернувшись к гондоле: – Хочу в Питер! Идемте скорей, какие еще могут быть разговоры?!

– Постой! – осадил ее Лом. – Да, эту бутылку сделали в Санкт-Петербурге. Но не в этом, а совсем в другом мире, в который и ведет этот портал. Веришь?

– Ни хрена не верю! – замахала руками осица. – Вы точно замутили с Заном схему по закупке товаров в обмен на гостинцы, только не с Канталахти, а с Петербургом! Только хренушки вам, меня не обманешь!

– Тьфу ты! – начал сердиться Капон. – Да если бы мы такое замутили, зачем бы сейчас стали вам все это показывать-рассказывать? Ты дослушай сначала, как на самом деле все обстоит!

– Или показывайте мне сперва, что за тем переходом, или я не собираюсь слушать вашу очередную брехню! – вскипела Олюшка. – Мало было брехунов, еще один добавился!

– Вообще-то это не брехня, – примиряющим тоном обратился к ней Васюта, но подруга стрельнула в него таким полным обиды и злости взглядом, что он даже попятился.

А Лом с Капоном поняли, что дольше придется с ней спорить, пытаясь доказать свою правоту, чем и правда дать ей посмотреть и убедиться по крайней мере в том, что неверна ее версия. Эта мысль пришла им в головы одновременно, будто сознание все еще оставалось двуединым

– Слушай, Зан, – обратился Лом к киберу, – не в службу, а в дружбу: открой ей портал, пусть туда выглянет, посмотрит.

Капон повернулся к трубнику:

– И ты, Подуха, сходи посмотри, а то ведь тоже невесть что думаешь.

– Не, – судорожно сглотнул трубник. – Пусть она посмотрит и расскажет… Я ей доверяю.

– Давно начал-то? – усмехнулся Лом.

После того как Зан с Олюшкой сходили в гондолу и вскоре оттуда вернулись, осица выглядела хмурой и не произнесла поначалу ни слова. Первым не выдержал Капон:

– Ну так что, поверила? Начинать объяснение?

– А чему там верить? – пробурчала осица. – Лес и лес. Такой же, как здесь. Только без этого, – мотнула она головой на обломки дирижабля. – Может, это вообще наш лес и есть, только где-нибудь в версте отсюда.

– Но ты хотя бы убедилась, что там не Санкт-Петербург?

– Убедилась. Дальше что?

– Тогда ответь: как бутылка из Санкт-Петербурга могла оказаться в нашем, как ты говоришь, лесу?

– Я вам что, мисс Марпл? – насупилась Олюшка. – Но только и вы тогда скажите: как может какая-то бутылка доказать, что там лес какого-то другого мира?

– Но ты ведь согласна, что в этот лес, – повел рукой Лом, – бутылка из Санкт-Петербурга в недавнее время попасть не могла, а с довоенного этикетка на ней просто бы не сохранилась?

– Ну?.. – посмотрела на него исподлобья осица.

– А вот Россия в том мире, – сказал Капон, – пусть и не в виде империи, а федерации, как раз сохранилась, сообщение в ней со всеми городами имеется, ведется торговля, прочие отношения, люди ездят повсюду. Потому и напиток этот сюда из Питера попал без проблем.

– В лес? – скривила Олюшка губы в усмешке.

– Сначала в какой-нибудь город: в ту же Кандалакшу или в Полярные Зори. А уже оттуда люди пошли в лес за грибами-ягодами или просто в поход и взяли газировку с собой. Веришь?

– А вот и не верю! Вот ты как раз и попался на вранье! – торжественно воскликнула Олюшка. – Мало того что Зори какие-то выдумал, но какой идиот поперся бы за грибами в Помутнение?!

– Все дело в том, Олюшка, – ровным негромким голосом произнес Васюта, – что в нашем мире никакого Помутнения нет.