Приборов — ноль.

Удобств — ноль.

Разве что сзади кое-как было прикреплено сиденье типа жердочка для оператора. Кирилл, который отвечал за этот проект, даже и не озаботился подобным вопросом. Сделал его вообще в последний момент.

Вон — сам сидел за рычагами.

Глаза бешенные.

Волосы дыбом.

Улыбка как у Джокера.

Выкатил из сарая. И «по газам» дал, ускоряясь. Хотя аппарат все равно быстрее пяти километров в час не ездил. Но их то он и выжал. Начав при этом совершать непредсказуемые маневры. Лязгая гусеницами и пыхтя паром. Распугивая при этом зевак, которых хватало. Отчего напомнил Алексею волка из мультфильма «Ну, погоди!», когда тот ворвался на комбайне на ферму с курицами.

Наконец что-то хрупнуло. Громко. А трактор резко стал заворачивать. Круг. Другой. И еще раз что-то лязгнуло. Отчего он совсем потерял ход. Сам же Кирилл при этом умудрился свалиться со своей «жердочки» и чуть не попал под вращающееся колесо привода с внушительными зубцами.

Первым к нему бросилась жена.

Та самая негритянка.

И ловко потянув за ноги, чуть оттащила в сторону от работающего механизма. После чего помогла подняться. Упав, он ударился и был несколько дезориентирован. Вон как озирался, пытаясь понять, где он и что вообще происходит…

— Молодец! — рявкнул Петр во всю мощь своей глотки. И, подскочив к сыну, крепко обнял.

— Я…

— Молодец сынок! Умница! — не давая ему что-то ответить продолжал сдавливать его в объятиях Петр Алексеевич.

Кирилл растерялся еще больше. В довесок к ушибу.

Он знал, что царь в курсе, чем парень занимался под руководством Алексея. Проявляя особое к нему внимание. Но сынком еще не разу не называл…

Государь скосился на жену Кирилла.

— И ты молодец! — сказал он и, рукой притянув, обнял их обоих разом. Через что впервые явив свою симпатию этому выбору парня. Так-то кривился.

Миледи же умиленно смотрела на них.

Это она придумала столь одиозный выезд на еще сыром тракторе. Прототипе, который дальше двухсот шагов пока не мог никуда уехать. И теперь откровенно млела от того эффекта, который ее сын произвел на отца. Настолько, что тот даже отбросив осторожность, оговорился…

— Надо бы Агнессу в Абиссинию отправить с посольством, — тихо произнес стоящий рядом Алексей. Настолько тихо, что это услышала только Арина.

— Не рано? Вестей из Тенкодого пока нет.

— Даже если у них там все провалится, все равно надо. Это наш запасной вариант для Африки.

— Когда?

— Сама посмотри. Надо понять, где людей взять. Да и с Агнессой все обговорить. Нам нужно продумать стратегию…

Алексей дочитал отчет. Написал небольшую заметку на отдельном листе. Вложил ее в папку. И закрыв последнюю, отложил.

Потянулся…

Он снова сидел на корабле.

И снова его занимала бумажная работа с разгребанием накопившихся дел. Их, впрочем, немного было, во всяком случае с предыдущим «круизом». Поэтому царевич больше уделялся внимание научным изыскания, если ЭТО можно было, конечно, так назвать…

Началось ожидаемое противодействие его хедхантерству в Европе. И к весне 1709 года вербовка там новых кадров крайне затруднилась. Ни напрямую, ни через посредничество османов, ведь их чиновники охотно брали взятки и честно оные отрабатывали в надежде подзаработать еще. Особенно в делах, которые напрямую Великой Порте не вредили. А Россия же чем дальше, тем больше позиционировалась их двором как союзник.

Почему все так складывалось в Европе?

Не секрет.

Здесь было все: и пропаганда, и пограничные ограничения, и, что намного важнее, стремительно нарастающий кадровый дефицит. Ключевые державы Европы зашевелились, спровоцированные взрывным ростом развития России и ее возможностей. Отчего «пылесосили» кадры — мое почтение. И стразу к делу пристраивали, да присматривать начинали, чтобы не убежали. Как Алексей… только хуже… контроль их был куда более жестким, так как им в текущей обстановке приходилось догонять «варварскую страну». Крайне неприятное для их элит ощущение.

Да и вообще — движение людей между Россией и остальной Европой стало весьма затруднительно. Особенно для толковых или перспективных специалистов. Но не только. Та же Речь Посполитая пыталась заткнуть утечку и рабочих рук попроще — крестьян да простых горожан. Обильную утечку. У иных шляхтичей, отлучившихся от своих владений на месяц, могли уехать целые деревни со всем скарбом.

Конечно, совсем все не перекрыли.

Торговцам ведь требовалось как-то ездить. Да и границы тех лет — условность. Иди — перекрой. Все больше на дорогах путешественников ловили, которые не будь дураками, либо осторожничали, либо обзаводились интересными бумажками. А крестьяне так и вообще — сбивались в таборы по несколько сотен человек, вооружались вилами да дубинками и все… туши свет. С такими только армией можно было что-то сделать. Но они с ума не сходили и старались не подставляться, как можно быстрее унося ноги. Тем более, что по весне на дорогах стали появляться патрули шляхты по нескольку десятков всадников…

Иными словами — веселье шло полным ходом. Одна беда — от начавшегося было потока в 1708 году сейчас не осталось и десятой части. И даже он грозился уменьшиться…

Как быть?

Откуда брать людей, особенно квалифицированных, для сохранения темпов развития? Да и с иными — дефицит. Тот же Уральский проект требовал еще десятки тысяч переселенцев. Пусть даже и не сильно умелых. А без него буксовал «железнодорожный проект», точнее чугунодорожный. Что, в свою очередь… В общем — это все прямо и косвенно давило на науку. Ведь она — важный компонент экономики. Инструмент ее развития. Вот и приходилось Алексею большую часть своей «научно-исследовательской деятельности» проводить, занимаясь организационными вопросам. Кого куда перебросить и чем занять? Как разрешить нарастающий межличностные конфликты ценных сотрудников? Кому и какие ресурсы выделить, в первую очередь редкие или даже редчайшие — остродефицитные? Что нужно произвести в лабораториях и когда? Ну и так далее.

Кропотливая работа.

Муторная.

Но кто-то этой комбинаторикой должен был заниматься. Кто если не он? Просто в силу невозможности вложить свою картину мира, включающую огромные кластеры сведений из будущего, в головы подчиненных. Хотя бы на уровне понимая — это сделать можно, а это чушь собачья. Тут стоит вкладываться в условный «долгострой», а тут — нет. И так далее. Местные подобное просто не могли осознать, ибо не ведали того, что да как было там — за горизонтом, то есть, в будущем. Сам же царевич откровенно тяготился именно этой работы. Не его это тема. Совсем. Вообще. Никак. И если организовать опытную мастерскую, где, ставя сухие задачи персоналу, что-то делать он еще мог без особого раздражения, то тут…

Бесила и дико раздражала вся эта «мышиная возня». Тем более, что он решил «сыграть партию», уделяя большое внимание не только здоровым людям из числа толковых, но и больным. Тем самым аутистам и прочим, у которых имелись какие-то уникальные способности. Их ведь просто так не применишь. Их «обвязывать» требовалось и находить способы грамотного применения, параллельно разгребая весьма специфическую кухню. Из-за чего Алексей воспринимал себя этаким директором дурдома…

Согласитесь — сильно на любителя.

Он им не являлся.

Но слишком высокой была отдача от правильного употребления подобных людей. Отчего это все бесило его еще сильнее… Так что, тяжело вздохнув, он потянулся, зевнул и взял следующую папку. Как раз касающуюся указанной темы.