— Жестко стелешь.

— Речь Посполитая воевать нас не пойдет после постановки нового короля. Он там тоже будет на птичьих правах. Во всяком случае до тех пор, пока Карл нас не разобьет.

— Зачем же мы тогда вступаем в эту войну? — усмехнулся Петр.

— Мы все эти несколько лет только и старались подготовиться к тому, чтобы нас не разбили. Устоим. Тогда и победа наша, потому как швед силен натиском. Но в жизни всякое случается. Тем более, что Карл удачлив. Представляешь, ЧТО будет, если мы проиграем в генеральном сражении?

— Мы будем вынуждены заключить мир?

— Это не обязательно. Со столь небольшой армией Карл увязнет в России. Отходя и оставляя после себя только выжженную землю мы его остановим. И выиграем какое-то время. Но…

— Что?

— Великий визирь скорее всего будет доволен нашим договором. Но вот его противники — нет. А значит в случае нашего поражения восстанут крымчаки, получив их поддержку. И казаки восстанут.

— Степан Мазепа вот как их держит! — сжал кулак Петр. — И он верен мне!

— Отец, он верен тебе не более, чем гулящая баба. Дал монетку? Ублажила. Не дал? Побежала к другому клиенту.

— Не наговаривай на него! — нахмурился царь.

— Там, — махнул куда-то головой Алексей. — Я видел другую, тяжелую войну. Начатую с бухты-барахты. Ты вначале проиграл. Карл завяз в боях с твоими союзниками. А потом, когда пошел на тебя, Мазепа перебежал на его сторону. Хотя тебя несколько лет предупреждали перед тем о проказах Мазепы. Ты даже отдал человека, честно сообщившего правду, ему на растерзание.

— Предал… — хрипло произнес Петр. — Но почему?

— Не знаю. Впрочем, с его склонностью к изменам и авантюрам это не так уж и важно. Он ведь от Софьи к тебе перебежал, не так ли? А к Софье от кого? Ключевое слово — перебежал. Предал, то есть. Причем не по обиде, а когда почуял большую выгоду. Он игрок. Да и чего мне говорить? Просто взгляни на его жизнь.

Царь промолчал.

Закрыл глаза, сжимая кулаки, но промолчал.

— Пока выгодно — он с тобой. Будем побеждать — он будет за нас. Проиграем — первым ударит в спину. Сообща с татарами. Думаю, ты понимаешь, что весь юг России, как бы не до Оки, окажется разорен. Поражение может обернутся катастрофой.

— Катастрофой? — усмехнулся царь. — Да ты натурально гибель державы описываешь.

— Речь Посполитая, после нашего поражения в генеральном сражении, тоже влезет. Желая забрать Смоленск и левобережье. Шведы оттяпают Новгород и весь наш север, включая, вероятно, Архангельск. Крымский хан… в общем — не будем о плохом.

— Вот как? Не будем? — с легким раздражением буркнул царь. — Продолжай, раз уже испортил настроение.

— Ты ведь понимаешь, почему турки были такими сговорчивыми?

— Ты сам же сказал — за ними стоят послы Англии, Голландии, Австрии и Франции.

— А ты знаешь, что они им сказали?

— А ты будто бы знаешь? — фыркнул царь.

— Отец, это очевидно же. Они им пообещали, что через год-другой никакие договоренности уже не будут иметь смысл. Потому что Карл раздавит нас. Так что в принципе турки согласились бы на что угодно в пределах разумного.

Петр расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил шарф.

— Душно?

— И тошно.

— При твоем дворе глаз и ушей столько, что, наверное, во всех столицах Европы знают многое. И там, судя по всему, в нас не верят.

— А ты сам? Ты? Веришь? — нервно и отрывисто спросил царь.

— Верю, отец. Верю. Ты верно не знаешь, но… умом Россию не понять, Аршином общим не измерить. У ней особенная стать. В Россию можно только верить.

— Не умеешь ты вдохновлять. Не умеешь. — горько усмехнувшись произнес отец.

— Пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты, вручную. Когда приходит время атаки, противник теряется на незнакомой местности и приходит в полную не боеготовность. М? Так лучше?

— Ладно, пойдем внутрь, — потрепав по голове сына, произнес отец. — Ландшафты он менять задумал… затейник…

Вскоре должны были прибыть послы от Вильгельма. Уговаривать Россию вступить в войну. Предстояло обдумать стратегию переговоров, чтобы срубить с них как можно больше всего…

— Но у нас столько нет! — воскликнул посол Вильгельма.

— Так найдите! — рявкнул Петр.

— Но как?

— Я почем знаю? Продайте бабушкин сервиз. — пожал он плечами. — Это — ваши проблемы. Воевать за ваши интересы я не собираюсь бесплатно.

— Но ведь Россия нуждается в выходе к Балтийскому морю!

— России много что нужно. Например, деньги.

— Карл собирался вас убить!

— Карл⁈ — воскликнул Петр и расхохотался. — Софья дала денег коменданту Риги. Но он ее обманул как базарную дурочку. Карл же об этом ничего не знал. А знал бы — голову коменданту оторвал.

— Но… тот инцидент…

— Ради солдат, что честно несли службу, начинать войну может только обидчивый ребенок.

— Комендант Риги взял деньги!

— Но ограничился лишь тем, что не давал приказа пускать меня на укрепления. И, кстати, деньги. Мне дали денег для войны с османами. Я честно воевал. И разбил их. Карл не османы. Хотите, чтобы я его разбил? Платите. В конце концов это вопрос вашего выживания. Или вы не слышали, что Людовик планирует переправить его на острова?

— Что? — опешил посол.

— Не слышали значит… значит моя разведка лучше.

— Но это невозможно! Английский и голландский флот этого не допустит!

— Кстати о голландском флоте. Насколько мне известно, Людовик сделал уважаемым людям в Голландии предложение от которого, пожалуй, они не смогут отказаться.

— Вы… Нет! Этого не может быть!

— Вы не юная девица, а я не пылкий юноша и убеждать вас ни в чем не стану. Если вы у себя под носом такие вещи упускаете, то… — махнул рукой царь. — Приходите завтра. Или послезавтра. Как деньги найдете.

С чем и вышел из помещения, оставив посла в растерянном виде.

— Если мой отец говорит, что разобьет шведа, значит это так. Всю Россию в ружье поставит и утопит его в крови, но разобьет, — тихо произнес доселе сидящий молча на диване царевич. На английском языке сказал, чтобы дополнительно расположить к себе в этой игре.

— Но у нас нету таких денег… — развел руками посол.

— Ну… не знаю… займите у великого визиря. Полагаю, у него их сейчас хватает.

— Что, прости?

— Мы планировали десант к Константинополю, чтобы уже там договариваться. Но нет. Ваши послы, среди прочего дали денег туркам. И те оборвали войну на полуслове. Не красиво вышло. Или вы думаете отец просто так злится? Вы украли его победу. Так что без денег, авансом, воевать не станет.

— Но нам не откуда их взять. Казна пуста.

— Займите.

— СТОЛЬКО?

— Ну хорошо… — чуть помедлил Алексей. — Нам нужны лошади. Кливлендская порода, шайры. Хорошие, добротные, здоровые особи. Мы можем сделать вид, что вы нам заплатили, а мы на эти деньги у вас купили коней.

— Сколько вам их нужно?

— А сколько добудете, столько и возьмем. Хоть на все. У нас острый дефицит хороших лошадей, особенно в артиллерии.

— На все? На все точно не получится… Может вас интересует что-то еще?..

Алексей устало потер глаза.

За окном было темно.

Впрочем, зимой темнеет рано…

Перед ним на столе лежали папки из толстого, прочного картона. Разной степени пухлости. А в них — досье в импровизированных подшивках.

Маленькие такие.

Худенькие.

На перспективных невест.

На каждую девицу подходящего возраста буквально по несколько листов. Редко больше.

Первым делом, конечно же, шла родословная. До двенадцатого колена. Если ее можно было установить. Царевича интересовало только наличие близкородственных связей и откровенного инцеста.