И тут раздались выстрелы. Частые. Слишком, просто удивительно частые. От чего Кольбер открыл глаза.

Ржали кони.

То тут, то там падали какие-то горшки, судя по звукам. И разбивались.

Пахнуло жаром.

Министр иностранных дел Франции выглянул в окно.

— Огонь? — удивился он, заметив языки пламени. — Почему огонь?

Он достал свой пистолет. Взвел курок. И резко распахнув дверцу постарался выскочить наружу.

В лицо сразу ударило раскаленным воздухом. И даже немного опалило брови. А потом, почти сразу, его что-то ударило в живот. Выбивая дух. Пытаясь. Кираса поддетая вполне спасла от такого поворота событий. Но удар…

Он был нанесен палкой.

Обычной толстой палкой. Жердью от забора, торцом которой его и приложили. А потом и запихнули обратно в карету.

Пистолет при этом вылетел из рук и упал.

Он встряхнул головой. И ринулся на выход в другую дверь. Но едва он распахнул дверцу карету то в него полетел тычок такой же жердью. Министр от него увернулся. И, схватившись за конец палкой, с ней выскочил наружу.

Получилось.

Только при этом он обоими ногами вступил в лужу горящего спирта. И, несколькими мгновениями спустя, сам превратился в живой факел.

Нервный вздох.

В легкие врывается обжигающе горячий воздух…

И та самая палка, которой он уже получал под дых, довольно деликатно толкнула его обратно в карету…

Лейб-егеря выполняли свое первое серьезное поручение. Для чего сюда, в Париж, из Речи Посполитой перебросили шесть лучших пар ликвидаторов. Они добрые два месяца наблюдали за целью, изучая маршрут, готовились…

Несколько десятков пистолетов найти не представлялось какой-то значимой трудностью. Поэтому в нужный момент, заняв позиции на втором этаже прилегающих квартир четыре пары открыли шквальный огонь. Выложив на подоконник заряженные и взведенные пистолеты. По десятку на каждого стрелка. Да еще по несколько карабинов у стенки изнутри приставили. Их цель — конвой, лошади и извозчик, по которым и били в упор. Ну и прикрытие, для чего карабины и требовались.

Две другие пары кидали в карету глиняные горшки со спиртом. С подожженными фитилями. И орудовали жердями…

Кольбер сделал для России уже столько зла, как удалось выяснить, что убить его хотели демонстративно. Как нечисть. Как человека, продавшего душу дьяволу.

На все про все от первого выстрела, до финального заталкивания горящего министра в карету — меньше двух минут. Слишком быстро для того, чтобы местные как-то отреагировали конструктивно.

Однако — успели.

Все-таки Кольбер иногда перестраховывался и имел в прикрытии до полусотни всадников. Которые перемещались невдалеке, которых лейб-егеря не просчитали. Слишком непредсказуемым было их появление в ордере. Так что, услышав стрельбу, они бросили на помощь, а ликвидаторам пришлось спешно отходить. Не дожидаясь результата — Кольбер то вон — еще ворочался.

— Пиастры! Пиастры! — кричали убегающие лейб-егеря.

И кидали пригоршнями золотые монеты в разные стороны. Вызывая на улицах взрывное столпотворение.

Сами же, отбежав по узкому переулку, забежали в дверь. Быстро накинули там рясы монахов. И уже минуту спустя по улице от места покушения отходило чинно и благородно дюжина духовных лиц…

1711, ноябрь, 19. Москва — Пермь — Казвин

Серафима медленно вышагивала чуть впереди, идя вдоль аквариумов. И скучала. Хотя вида и не подавала…

Океанариум в зоопарке на Измайловском острове медленно, но неумолимо развивался. На местных технологиях. Что затрудняло и удорожало его создание и содержание. Но превращало в натуральное чудо света.

Сначала соорудили первый зал с трехметровыми потолками и крупными аквариумами. Да такими, что стекла в пол. Впрочем, у них была только одна прозрачная стенка — обращенная в зал. Так было и проще, и удобнее из-за трудностей с производством толстых стеклянных листов большого размера.

Их отливали на оловянные ванны в здоровенных противнях. Медленно остужали. И в еще вязком виде пропускали через валки, выравнивая толщину и формируя более равномерную структуру. А потом довольно долго термически обрабатывали.

Покамест — штучный товар.

Их специально для океанариума начали производить. И дела только-только налаживались…

Освещали аквариумы и помещение с помощью системы зеркал. Чтобы не морочиться с подсвечниками и лампами. Насыщение воды кислородом и прокачку их через фильтры решили совместить.

Вода отбиралась с самой нижней части наклонного пола аквариума. Протекала через сменный фильтр и попадала в накопительный бассейн, проходя через каскад ступенчатых водопадов. Откуда ее забирала помпа, приводимая от паровой машины. Маленькая. Крошечная можно сказать. К которой вместо оси или тяги подходила трубка из котельной, с паром под небольшим давлением. И такая же отходила от нее в общий расширительный бачок. Разумеется, в керамическим кожухе поверх асбестовой обкладки, чтобы меньше пустых тепловых потерь.

Первый зал был полностью готов.

И сюда уже ходили студенты и ученые, чтобы понаблюдать за рыбами. Ну и просто посетители. А также началась местная научная деятельность. Хотя, конечно, не особо активно. Ведь здесь разместили только лишь обычных, местных рыб, не вызывавших особого интереса. Отчего Серафима и скучала.

Заканчивались работы по еще трем залам.

Их бы и раньше ввели в эксплуатацию. Но рыбы дохли, которые привозили издалека. Не удавалось подобрать подходящего режима для них. Вот и возились, подбираю температуру и химический состав воды. Для каждого бассейна — свой.

Самая же большая ценность и гордость этого океанариума планировался аквариум с акулами и иными крупными рыбами. В принципе — бассейн. Обычный вполне, хоть и здоровенный. Только через него по дну планировали проложить стеклянную арку. Для чего требовалось не просто изготовить внушительных размеров листы толстого стекла, но и выгнуть их правильно. А потом еще придумать, как да на что закрепить. Чем герметизировать. И так далее…

Вот туда — в эту недостроенную арку — Алексей с супругой и зашли.

— Брат письмо прислать, — словно невзначай произнесла она.

— Что-то важное?

— Он просить сообщить, что не смочь помочь с улус. Он идти воевать пуштуни.

— Понятно. — кивнул супруг, а потом, чуть помолчав добавил. — Не нравится мне все это…

— Почему?

— Это восстание выглядит ловушкой… провокацией. Их лидер показал, что отлично понимает политическую обстановку. На что он рассчитывает?

— На удачу.

— А еще?

— Мало?

— В таких делах? Нет. Удачи для победы решительно недостаточно. Тут расчет нужен. А даже мне понятно, что пуштуны подняли восстание не просто так. Правильно выбранный момент говорит о многом. Вот ты знаешь кто их поддерживает?

— Моголы? — пожала она плечами.

— А французское оружие они откуда получили? Как минимум несколько тысяч мушкетов. Все не так просто, — покачал головой Алексей. — Да, поставить его могли и через Великих моголов. Но там не очень удобно. Я могу о заклад биться, что его завозили через иранские порты. Ведь у твоего брата есть политические оппоненты. Да даже религиозные фанатики, которые посчитали наш с тобой брак позором. Думаешь, они не могли помочь Мир Вайс Хотаки получить то, что нужно? И сообщить важные сведения о делах твоего брата?

— Мог. Очень мог. Южные город. Многие. Там нет власть брат. Кланяться ему. Да. Но не власть. Там сильны арабы.

— Вот-вот. — покивал Алексей. — Слишком это все похоже на ловушку.