Микеланджело отложил последний листок и потер лицо.

Молча.

— Что скажешь? — спросил Папа

— Это не розыгрыш?

— Мне лично в руки это письмо доставил русский посланник. И он ждет моего ответа. Так что, это не похоже на розыгрыш.

— Откуда у принца эти сведения?

— В письме же написано.

— В письме написано, что он что-то там сопоставил и пришел к каким-то выводам. Но некоторые сведения, вроде расположения архива, явно невозможно такое установить.

— Это верно. — покивал Папа. — Я уже пару дней обдумываю его письмо. И, признаться, его гипотеза выглядит достаточно стройно. Хотя и излишне надуманно. Если он прав, то это многое бы объяснило. Слишком многое…

— Антонен Клош, вы обсуждали с ним этот вопрос? — поинтересовался иезуит относительно главы ордена доминиканцев, который традиционно занимался собственной безопасностью Римской католической церкви.

— Нет.

— Я… хм… но почему?

— Потому что он последовательный сторонник янсенизма. И вообще — имеет все признаки отнесенности к тем самым «слишком жадным или развратным» о которых пишет принц.

— Но принц может врать! Или заблуждаться!

— А если нет? Просто представь, что он прав.

Иезуит снова потер лицо. А потом еще и виски.

— Душно тут.

— Душно… — согласился Папа.

Помолчали.

— Что нужно от меня? — тихо поинтересовался иезуит.

— Подбери среди наиболее верных членов ордена сотню человек. И отправь их в Москву. Прав принц или нет — такой отряд нам может быть полезен. Пусть обучит.

— Но мы и сами такой отряд можем создать!

— Мне интересно что у него получится.

— Он хочет за это денег.

— Он не хочет решать наши проблемы за свой счет. — пожал плечами Клемент. — Собери их и переправь. Как принц и просит — тайно. Он сейчас приглашает мастеровых? Вот пусть как мастеровые и поедут. Никто ничего не должен заподозрить. В первую очередь доминиканцы. Да и людей этих перепроверь по несколько раз. Ну и обговори обучение. Его стоимость.

— Сделаю, — кивнул Микеланджело.

— Вместе с тем мне нужно, чтобы вы проверил Антонена. Тайно.

— Это будет очень непросто.

— Поэтому я и пригласил тебя. Никто другой с этим не справится.

— Такая проверка потребует времени.

— Разумеется. И да, не забудь вместе с учениками отправить кого толкового, в ком совершенно и абсолютно уверен. Надо с принцем поговорить. Признаться — он меня заинтриговал. Для меня также, как и для тебя совершенно очевидно, что кроме осмысления всем известных вещей он имеет какие-то источники сведений. Какие? Это нужно выяснить.

— Да, конечно. А что замок де Бомануаров?

— Ничего не предпринимать. Если архив действительно есть, и он хотя бы частью хранится там, то проявление нашего интереса к нему может вызвать перевозку документов.

— Если установить наблюдение, то мы сможем заметить эту активность. И перехватить архив во время перевозки.

— Только в том случае, если они его повезут сразу. А если по частям? В каретах?

Петр грустно смотрел на Вильно.

Его армия отходила в Минск. На отдых и зимние квартиры. Могла бы еще воевать, но припасы, в первую очередь огневые, были почти исчерпаны. А столица Литвы отказался капитулировать.

Уходить отсюда было грустно и обидно.

Но и оставаться слишком рискованно. В канун осенних дождей и распутицы выглядело чрезвычайно опрометчиво. Открыть же эту крепость также, как другие крепости и города, начиная с Орши, не представлялось возможным. К 10-дюймовым мортирам почти не осталось бомб. А город большой. Двумя-тремя залпами не отделаешься. Да и, наверное, лучше дать войскам отдохнуть. Ожидая, когда на волне этого успеха русского оружия, в войну начнут втягиваться другие желающие… Слишком большой была территория Речи Посполитой, чтобы самолично ее громить и подчинять. На одних только гарнизонах можно разориться…

1706 год, октябрь, 13. Версаль — Ново-Архангельский острог

— Это поражение под Венецией так не вовремя… — покачал головой Людовик XIV. — Маршал де Виллар не оправдал моих надежд.

— Не судите его строго, сир. Эта война вообще пошла не так, как мы ожидали.

— Не ты ли мне говорил, что русские не смогут быстро выставить много войск?

— Так они и не выставили.

— Ты сам себе противоречишь. Ты же докладывал мне о шестидесяти тысячах пехоты, не считая пушек и кавалерии.

— Сир, в эту кампанию русские воевали только старыми полками. — на голубом глазу соврал Кольбер, отводя это опасное обвинение от себя. — Теми, которыми они дрались еще со шведами. Остальные каких-либо активных действий не предпринимали. А если и участвовали в чем, то в роли вспомогательных сил. Самое большое их достижение — долгая осада Полоцка, который в итоге взяли измором. Без обстрелов. Без штурмов. В остальном — стояли лагерями и тренировались.

— Звучит не очень убедительно…

— Старые московские полки прошли от Смоленска до Вильно, нанеся при этом поражение войскам Великого Конти под Оршей. Больше никаких значимых битв не было. На остальных участках либо стояние, либо вялые, нерешительные действия.

— И в Керчи?

— В Керчи османы совершили величайшую глупость, соблазнившись слабостью гарнизона. Такой же финал их бы ждал и у любой другой серьезной крепости. Таким дурным делом лезть на штурм сущие безумие. Даже если кажется, что в крепости почти не осталось гарнизона.

— Может все же следовало туда отправить Вобана?

— Я с ним разговаривал. Передал сведения, полученные про эту крепость. И он растерялся. Сказал, что ему нужно подумать. Сир, Вобан не знает, как ее брать. Она — новое слово в фортификации. С его слов он бы посоветовал ее просто осаждать.

— Почему мы об этом узнали только сейчас?

— Потому что никому было не интересно что там русские строят. Все равно от них никто ничего серьезное не ожидал в этом деле.

— Гетман и хан почему не предприняли наступления?

— Потому что у них в землях неспокойно. Крымский хан опасается русских галер, которые грабят черноморское побережье. Он считает, что как только он уйдет из Крыма, эти разбойники начнут его разорять. Гетман же судя по всему боится своих людей.

— Своих? Но почему? — удивился Людовик.

— В его землях все неспокойно. Далеко не все его поддерживают. Особенно сейчас — после провала штурма Керчи и поражения армии Великого Конти. Русские полностью заняли Полоцкое и Витебское воеводства, а также северную часть Минского с его столицей. В целом ситуация повторяет ту, что происходила в прошлую русско-польскую войну. Какого-либо существенного сопротивления русским войска Великого Конти оказать не могут. И их продвижение связано не с сопротивлением защитников, а со снабжением. Сейчас основные силы Северной армии расположились на зимние квартиры в Минске. По весне, очевидно, они атакую Вильно и возьмут его.

— Вы так уверены в этом?

— Да, сир. У них новые осадные орудия. Подробностей я не знаю, но с их помощью они достаточно легко берут города.

— Выясни все о них самым подробным образом.

— Да, сир. Конечно. Основные силы Северной армии…

— Освободи меня от подробностей. Говори суть.

— Суть в том, что Великий Конти собирает армию в Варшаве. Но вряд ли она сможет противостоять русским в полевой битве. И те почти наверняка во время следующей кампании заберут весь север Литвы. Причем без особого сопротивления. Это минимум. Что будет дальше — большой вопрос. Мне планы Петра неизвестны, но он может либо пойти на Варшаву, лишив Великого Конти столицы, либо уничтожить гетмана, выводя его из игры. А через пару кампаний, скорее всего, Речь Посполитую будет ждать полное и катастрофическое поражение. Потому что каких-либо значимых сил для сопротивления у них нет.

— Османы этому помешать не смогут?