— Иди ко мне. Где председатель?

— Так я и есть.

— Поехали, покажешь коровники.

— Как? Зачем? — растерялся мужчина.

— Я хочу посмотреть, как у тебя устроены дела в коровнике. Ты желаешь отказать своему царевичу?

— Нет! Нет! Что вы?!

— Тогда полезай вон в тот автомобиль и показывай дорогу. А мы — следом.

Председатель нервно сглотнул и бегом направился туда, куда его послали. Хотя хотелось вообще куда-то деться, хоть в пыль закопаться, лишь с глаз долой. У него от появления НАСТОЛЬКО высокого начальства аж ножки подкашивались.

Добрались быстро.

Вышли…

— Ну что, покажи мне их.

— Кого?

— Коров. Ты же писал — дела идут хорошо и коров уже пять сотен голов. Вот — показывай.

Тот с каким-то обреченным видом кивнул и пошел вперед, поникший и словно бы раздавленный.

— А где телята? — спросил царевич, когда они зашли в первый коровник.

— Так, телята отдельно стоят.

Алексей принял ответ, и они побрели дальше. Пару раз даже приходилось подгонять председателя — слишком сникал и едва ноги передвигал. Первый корпус. Второй. Третий. И тут царевич ахнул, глядя на происходящее непотребство:

— Ну и зачем ты меня сюда привел? Ты посмотри на эту скотину? Она же вся обосранная и уже на шерсти закаменело все.

— Исправим.

— Что у тебя с этой коровой?

— Это не нормально. Она…

— Нет. — перебил его Алексей. — Эта корова ели живая. Ты же видишь, как она двигается?..

Ни жив ни мертв председатель отвечал односложно и не сильно даже понимая, что именно. Просто ляпая то, что должно в таких ситуациях отвечать. Алексей же шел дальше и проверял дальше.

Придирался.

Конечно, придирался.

Он думал, что тут образцово-показательное хозяйство, а тут зона сплошного эксперимента, пополам с головотяпством. Из-за чего масса проблем…

Наконец, эта пытка закончилась, и председатель вывел делегацию к паровым автомобилям.

— Поехали пруды твои смотреть. — обрадовал его Алексей, глядя на его бедную морду лица…

Эксперименты в сельском хозяйстве не только не прекращались, но и набирали обороты. Не очень масштабно, конечно, но весьма разнопланово. Тут и агротехника, и новые культуры, и методы всякого животноводства под руководством практически стихийно возникшего НИИ Сельского хозяйства. Маленького, но очень бойкого.

Например, в ряде колхозов пытались ввести практику разведения нутрий при прудовом хозяйстве для борьбы с зарастанием их рогозом. Вдобавок к фермам гусей, которые очень неплохо очищали пруды от ряски. Рыб опять же подходящих искали, чтобы улучшить экосистему прудов и их продуктивность.

Совсем уж экзотикой тоже не брезговали. Все, что казалось интересным и более-менее рентабельным в некотором приближении, старались попробовать. Даже небольшую ферму зебр завели под Азовом. Их там пытались разводить на шкуры и мясо в больших загонах. Заодно проводя селекцию, стремясь, если не одомашнить в полном смысле этого слова, то повысить толерантность к людям. Царевич где-то вычитал, что в Древнем Риме имелись упряжные зебры, немного, но это говорило о том, что при должном упорстве есть шанс успеха и не такой маленький.

Или вот как тут — отрабатывали разведение вполне обычных коров. Только в формате стойлового животноводства, стремясь увеличить интенсивность нагула, выход молока и снизить себестоимость получаемой продукции…

Чугунная дорога в сочетании с этими паровыми автомобилями открывала новые горизонты для личного контроля. Алексей был убежден, даже изредка проводимые вот такие набеги, совершаемые без предупреждения, будут держать в определенном тонусе очень многих руководителей на местах. Даже тех, которые раньше считали себя в этом плане защищенными большим расстоянием от столицы.

Вон как председатель потел и бледнел.

Он его не собирался наказывать. Так — чуть пожурить. Ему и самого факта внезапной проверки от столь высокопоставленных лиц вполне было достаточно. Годами помнить будет. И от любой новости, что де царевич выехал куда-то из столицы, станет спешно проверять — как у него там дела…

Главное — самому не лениться и ездить хоть изредка, а потом освещать в прессе такие вояжи.

1715, август, 22. Варшава — Вена — Подмосковье

— … как-то так. — замогильным голосом произнес один из магнатов.

И в зале повисла гнетущая тишина.

Пышном.

Красивом.

Даже в чем-то излишне вычурном. Все же таки небедные люди тут жили, которые эту особенность любили подчеркнуть…

Только что несколько магнатов, вернувшихся с учений под Смоленском, рассказали об увиденном там. Формально-то они собрались по поводу именин хозяина имений, но разговор сразу пошел в другое русло…

— Неужели все так плохо? — после долгой паузы спросил один из магнатов.

— Хуже некуда. — произнес польный гетман. — Я, надеюсь, вы доверяете мне в военных вопросах?

— Да-да, — послышалось от присутствующих, хотя кто-то кивал.

— В прошлую войну, даже сообща с османами, мы терпели поражение за поражением. Сейчас же… в случае войны нас размажут в тонкий блин играючи. Мы просто ничего не сможем сделать.

— Даже обрезать им снабжение?

— Поиграть от этой стратегии можно, — охотно кивнул он. — И я об этом там, во время учений, думал. Но нет. Шансов на успех очень мало. Их кавалерия уж очень хороша. Мне показали и даже дали пострелять из нового барабанного карабина, которым сейчас вооружают их карабинеров. Это удивительное оружие.

— С его помощью небольшие отряды русских кавалеристов нанесли несколько поражений австрийцам в Молдавии, — добавил другой магнат из числа очевидцев. — Конная сотня с таким оружием в состоянии бить один на один даже полноценный полк улан или кирасир.

— При этом конский состав — отличный. У нас разве что коронная хоругвь может с ним сравниться.

— Это же дорого!

— У них дюжина больших конных заводов уже, которые занимаются разведением хороших боевых коней. Так что для русских это стоит разумных денег. Царевич не зря столько лет уделял особо пристальное внимание этому вопросу.

— Их конский состав позволяет карабинерам выходить из боя по своему усмотрению. И навязывать его там и тогда, когда они считают нужным.

— И доспехи, — добавил третий магнат-наблюдатель. — Все карабинеры имеют шлем и легкую кирасу. Что сильно повышает их успех в свалке.

— Кроме карабина у каждого всадника еще два пистолета.

— Барабанных. А это еще десять выстрелов, которые они могут произвести буквально за четверть минуты.

— Ураган огня!

— И два клинка. Один для сшибки — большой палаш, вроде нашего кончара, только им и рубить можно. А если намечается свалка, то у каждого есть более легкий и удобный второй клинок.

— Не экономят…

— Россия может себе позволить держать такую кавалерию.

— Неужели у них все такие?

— Не все. Пока не все. Но еще несколько лет и все полки карабинеров так окажутся снаряжены. Их ведь держат на полном довольствии из казны, предоставляя из нее и коней, и оружие с доспехами, и мундиры с прочим снаряжением.

Снова помолчали. Подумали.

Военная реформа в Речи Посполитой буксовала. Причем буквально по всем направлениям. От снабжения и вооружения до комплектования, подготовки и управления. Во многом упираясь в то, что собственных подходящих производств практически не наблюдалось. То есть, жили на всем привозном. И в ближайшие годы не было оснований надеяться на разрешение этого вопроса. А ведь теперь технологический отрыв критически усиливался — и пока ни одна страна в мире, кроме России, не могла относительно массово производить нарезное оружие.