Немного грубый подход, хотя и во многом революционный. Более того — вполне практически пригодный. Позволяющий быстро и однозначно классифицировать любой образец вооружения. Что иной раз довольно удобно для учета и планирования, дабы устранить путаницу.

Царь полистал брошюрку.

Молча.

Посмотрел на сына. И после небольшого раздумья ответил:

— Не спеши с изданием. Я внимательно изучу и верну ее тебе с правками. Хотя… — покачал он головой. — Не время вот такими вещами заниматься.

— А почему нет? Затраты копеечные. Пользы же немало. Ведь хорошо и удобно, когда все по полочкам разложено. И всегда ясно где, что и как. Да и не сейчас я этой работой занимался. Вон который год читаю и общаюсь. Еще с Патриком Гордоном этот классификатор обсуждал, начиная составлять…

— Копеечные? — усмехнулся царь.

— Да. Издание данного справочника…

— Да при чем тут издание?! — рявкнул царь. — Если его издавать, то надо много чего переделывать. Те же пушки все да мортиры с гаубицами переливать по-новому. Ядра переливать. Гранаты с бомбами. И так далее. Ты хоть понимаешь, какая это морока? А у нас война! Война! Понимаешь?

— И чем война мешает наведению порядка? — невозмутим выгнув брось, спросил Алексей.

— Ступай… — хмуро ответил отец.

— Наши союзники в северных Нидерландах разбиты, — мрачно произнес Карл, сын Леопольда Австрийского и претендент на корону Испании от Габсбургов.

— Это случайность, — отмахнулся Евгений Савойский, которого по такому делу выдернули из войск для участия в совете как лучше полководца Австрии. — Карл действовал поспешно и необдуманно. Вопреки здравому смыслу.

— Пусть так, но англичане и голландцы разбиты. Не давая им собраться с силами, шведы давят с востока, а с запада в северные Нидерланды вошли французы. — заметил эрцгерцог Иосиф.

— Вот! — воскликнул Карл — Они разгромлены!

— И мы остались один на один против Франции, Испании и Швеции…

— И турок, — дополнил отца Иосиф.

— А что, они уже перестали боятся русского десанта?

— Судя по всему Людовику не сильно и хочется скармливать северные Нидерланды Карлу, — усмехнулся эрцгерцог. — Русские пока заняты домашними делами. Султана же осаждают голландские, английские и, о чудо, французские послы. По всем правилам военной науки. Самым решительным образом ведя траншеи к его укреплениям. Говорят, он от них в гареме прячется.

— Мы можем ему только посочувствовать, — тяжело вздохнув, произнес Леопольд.

— Ему действительно стоит посочувствовать, — согласился Иосиф. — Удалившись в Эдирне он практически не занимается государственными делами. Что очень скоро должно поставить крест на его земном пути.

— Брат? — спросил Леопольд.

— Да. Его брат Ахмед, куда более деятельный и активный… скажем так — проводит слишком много времени в окружении янычар. И там настроения весьма занятные.

— Янычары опять воду мутят… — скривился Карл.

— Они считают, что поражение османского флота при Керчи и Азове всецело на руках Мустафы, который распустил моряков и не занимается делами. Да и утрату Азова с Керчью они туда же приписывают.

— Неужели они думают, что, сменив султана, они смогут разбить русских на море?

— Нет, отец. Флот строиться не быстро и дорого. Равно как и непросто найти подходящие экипажи. Нет. Янычары считают, что с русскими надо будет разбираться позже. Когда к тому будет подходящий момент. А сейчас замириться. И ударить по нам. Ведь почти все наши войска сейчас в Италии и на Рейне. Где скованны французскими армиями. Отличный способ попытаться вновь взять Вену. Мне не известно, ведают ли они уже о успехах этого шведа. Но если узнают, то, как мне кажется, только укрепятся в своих убеждениях. Ведь теперь французы навалятся на нас с новыми силами.

— В Венгрии неспокойно, — добавил к словам брата Карл. — Мне кажется эти Ракоци опять что-то затевают[76].

— Нам нужно как можно скорее выходить из этой войны, — произнес Иосиф. — Да, корона Испании нашему дому очень нужна. Но из-за этого проклятого шведа мы оказались в крайне незавидном положении. Хотя выглядело все неплохо… еще какие-то два месяца назад.

— Да, — меланхолично кивнул Леопольд. — Англичане с голландцами хотели перейти в наступление и разбить французов во Фландрии, а потом подходящих им на помощь шведов. По частям. Но французы благоразумно отступили, не ввязываясь в генеральное сражение. Шведы же… их было меньше, у них не было артиллерии, и они все же, атаковав с ходу, победили. Что это как не происки Лукавого?

— Зная о численности и составе шведских войск Джон Черчилль оставил часть своих сил в гарнизонах. Чтобы обезопасить свою армию. Опасаясь, что французы решатся ударить ему в спину. — произнес Евгений Савойский. — Это вполне разумный поступок. Французы ведь действительно попытались двинутся за ним, пока не уперлись в гарнизоны.

— Шведы все испортили… — покачал головой Леопольд.

— Скорее случайность. Джон все сделал правильно. Просто Карл дурно воспитан и совершенно одержим своими восторгами и страстями. Он рвался в бой немедленно, стремясь добиться победы как можно скорее. Если бы он подождал до утра, как и должно, то был бы разбит, как и должно для любого порядочного человека в той ситуации. Черчилль просто не успел выстроиться. Не успел поставить всю артиллерию. И его кавалерия, разбитая шведской, была к моменту атаки рассеяна и не организованна, лишь собираясь на фланге. Об угрозе обхода он вполне знал и пытался его предотвратить. Даже отправил туда пару пехотных полков. Но они просто не успели дойти. Все развивалось слишком быстро.

— А может быть это не случайность? — спросил Иосиф. — Может быть Карл, прекрасно понимая соотношение сил и свои шансы решил воспользоваться единственной возможностью? Рискованно, но что было ее альтернативой? Принять правильный бой и оказаться разбитым?

— Может быть, — кивнул Евгений.

— Так может нам постараться сорвать переговоры о мире? — после затянувшейся паузы спросил Леопольд. — Если турки будут заняты русскими, то не станут нам угрожать.

— Тогда не получится отвлечь шведов от северных Нидерландов.

— Они уже потеряны.

— Многие города сильно укреплены и не собираются сдаваться ни французам, ни шведам. — произнес Иосиф. — До пятнадцати тысяч солдат отошло с поля боя при Гронингене. Еще до десяти тысяч были оставлены Черчиллем в качестве усиление западным гарнизонам, у которых сейчас топчутся французы.

— Они привлекли даже уже весьма немолодого Вобана, но в любом случае — занятие северных Нидерландов дело долгое. — добавил Евгений. — Он великий мастер неспешного наступления. Противостоять ему крайне сложно. Но он ничего не делает быстро.

— И если выгнать шведов из тех земель, отвлекая на восток, то, скорее всего, Голландия вернется в войну. И Черчилль сможет укрепиться со своими солдатами на границе с Фландрией.

— Что не решает проблемы с турками и венграми.

— Русские, собирая коалицию против турок, пытались привлечь персов. У них это не удалось из-за того, что шах крайне миролюбив. Поговаривают, что в Исфахане зреет заговор. Персы хотят сменить шаха, который упускает возможность вернуть их исконные земли в плодородном Междуречье. — произнес Иосиф. — Мы можем поспособствовать этому… этим планам.

— Опять убийство правителя? — мрачно произнес Леопольд.

Все промолчали.

— Может быть попробовать убить этого, как его, претендента у османов? В конце концов Мустафа выглядит уставшим от жизни и сломленным. С таким мы легко сможем поддержать мир.

Все опять промолчали.

Любая из этих задач выглядела крайне сложной. Австрийского влияния в Персии практически не существовало. И как-то чему-то там поспособствовать едва ли представлялось возможным. Убийство же Ахмеда. Да, шансов было больше. Но подобраться к нему было едва ли возможно. Что с ядом, что с кинжалом. В первую очередь потому, что он окружал себя сторонниками. А влияние Габсбургов хоть и имелось, но сильно ограниченное. Минимальное такое, рабочее. Потому как они выступали старинным противником, с которым давно воевали.