Просто Алексей понимал — в его силах изменить многое и дать России второй шанс. Если же он по дурости своей вот так глупо умрет, то и возможность эту впустую потратит. Что не рационально.

В эти дни, когда непогода вынуждала его сидеть дома, он занимался аналитикой. Привычной и обычной для него, а потому воспринимающейся как некое удовольствие что ли.

Алексей ведь, составляя письма Ромодановскому, не выкидывал свои заметки и наблюдения. Зачем? Нет. Он их собирал и анализировал.

Официально царевич это называл изучением города. И не скрывал. Показывая и маме, и тете, и Федор Юрьевичу, и иным. Даже карту потихоньку Москвы рисовал в хорошем масштабе. С точностью до дома.

Если быть совсем точным, то делал он не карту, а кроки. То есть, чертеж участка местности, выполненный глазомерное съемкой. Причем выполнял он их во вполне обычной военной манере, освоенной еще в юности. Единственное, он старался обозначить все дома, дороги, колодцы, овраги и так далее. То есть, в отличие от традиционных военных кроки не акцентировался лишь на самом важном. А просто вдумчиво прорисовывал Москву.

Он делал зарисовки во время выездов.

Потом их обобщал.

Сводил вместе на одно большое полотно плотной бумаги, подклеенной на ткань. Медленно расширяя и дополняя этот чертеж. В этом деле ему очень помогали графитовые карандаши и кусочки каучука. Благо, что карандаши из природных монолитных кусков графита уже были известны и мал-мало просачивались в Россию.

Ромодановского эта забава царевича вполне удовлетворяла. В конце концов получить подробный чертеж Москвы дело полезное. А тут еще с точностью до дома.

Для чего полезное?

А кто знает?

Просто казалось дельным.

А потому он ему в этой работе помогал как мог…

Это официально.

Не официально же Алексей занимался формированием так сказать социального паспорта города. Кто где живет? В каком количестве? Чем занимается? И многое иное. А также выводя для себя экономические и хозяйственные реалии. Цепочки и связи. И так далее. Отражая это в карточках…

В чем ему сильно помогала Арина.

Так получилось.

Поначалу он собирался этим заниматься в одиночку. Ведь то, что знают двое, знает и свинья. Однако мал еще. Трудновато. Да и вообще — вдвоем интереснее. Особенно когда рядом есть человек, способный мыслить иначе. Вот и вышло, что мало-помалу Арина из его кормилицы и доверенного лица для щекотливых поручений превратилась еще и в секретаря. Опасно. Слишком много стало на нее замыкаться. Но пока подобрать ей замену он не мог. Даже для того, чтобы распределить задачи.

— Как там Герасим? — спросил Алексей, задумавшись и отвлекшись от карты.

— Оклемался. — ответила Арина. — С братом повидался. Я переводила. Уже более-менее выходит.

— И как брат отреагировал?

— Сначала сомневался, а как увидел — расплакался. Старики их живы. Вот — весточку принесет.

— Славно. А жена как? Это ведь получается, что вышла замуж повторно при живом муже. Непорядок.

— Брат поехал домой это улаживать. Герасим ее видеть не хочет. Она ведь вышла за его… скажем так… за шляхтича, который с ним постоянно бодался, оспаривал все. Они и за жену в свое время дрались, чуть не поубивали друг друга. Только в тот раз преуспел Герасим. А теперь…

— Ну и ладно. Бывает. А домой он не хочет вернуться?

— Немым? — усмехнулась Арина. — Он ведь калека. Куда такой сгодится? Да и поместье его уже другому передали.

— А новое не дадут?

— Откуда? Да и зачем его давать калеке? Все одно к службе не годен.

— Как не годен то? Вон — с моими охранниками упражняется. Только дым коромыслом. Здоров как бык. Силен. Ловок. Упорен.

— В походе язык нужен. Какой с него толк без языка?

— А то, что вы с ними выдумываете для общения жестами? Оно разве не поможет?

— Да кто станет это махание руками учить? — фыркнула Арина. — Я по приказу Федора Юрьевича твоих охранников учу — и то кривятся. А ежели вольный шляхтич? Оно ему даром не нужно. А то и за приплату не возьмется.

— Отчего же?

— А зачем ему? Гордый. Да и Герасим многим там ноги отдавил.

— Ясно… хм… ты с ним обсуждала, чем он хочет заняться?

— Тебе служить. Он тебе жизнь и честь должен. Без тебя его бы тот купчишка забил кнутом как шелудивую собаку. Готов, ежели ты согласишься, как люди Федора Юрьевича тебя оберегать. Не щадя живота своего.

— Славно… — покивал Алексей. — Это благое желание.

— Так что ему передать?

— А думаешь уже время?

— Он изнывает от безделья. И уже вполне здоров. Его нужно чем-то занять.

— Хм… тогда передай ему, что я согласен. Пусть готовится, как распогодится — со мной ездить станет…

Алексей медленно шел перед разложенным перед ним оружием.

Чистеньким.

Новеньким.

Один к одному.

Его заказ был выполнен и доставлен…

После нападения на царевича Федор Юрьевич развил бурную деятельностью. Это ведь была его зона ответственности. И такой провал выглядел большим камнем в огород князя-кесаря, подрывающим его авторитет и влияние.

Первым наперво он запер Алексея дома. От греха подальше.

Параллельно попытавшись найти хоть кого-то из нападающих. Но это оказалось пустой затеей. В городе с населением порядка двухсот тысяч человек и переплетением узких улочек найти даже сотню босяков представлялось малореальной задачей. Не говоря уже о двух-трех десятках. Они просто растворились по подворьям. А потом тишком ушли. Или не ушли. Кто знает? Такого рода сброда в городе хватало. Кто-то приходил на торг. Кто-то на наем. Кто-то уже служил кому-то. И так далее.

И это, кстати, только постоянных жителей насчитывалось порядка двухсот тысяч. А вот гостей столицы учесть не представлялось возможным в принципе при том уровне развития служб и средств. Тупо не хватало людей…

Ажиотаж спал.

Ситуация стабилизировалась.

И Федору Юрьевичу пришлось вновь выпускать царевича на «оперативный простор», потому как держать его, по сути, под домашним арестом было перебором. Вместе с тем он стал предпринимать определенные меры для повышения его безопасности в городе. Предложенные самим Алексеем, который последним делом желал попасть в плен.

Прежде всего начали с вечера утверждать маршруты.

Нехитрая вещь. Однако она позволяла загодя обеспечивать усиление контроля. Например, за счет концентрации на участке служивых, осуществляющих патрулирование с полицейскими целями. Не давая при этом времени для верной утечки сведений. Участников этих самых патрулей никто не предупреждал о том, откуда и куда направится царевич. Просто им нарезали участок усиленного патрулирования. И все. А проедет там Алексей или нет — вопрос, так как в каждую смену выделяли несколько фальшь-участков, обманок.

И так каждый под выезд.

Даже под простое намерение, отмененное по какой-то причине. Все одно — патрули выдвигались и оперировали на вверенном им участке.

Да, служилым это создавало определенные сложности. Но очень сильно затрудняло организацию нападения. И требовало вовлечение куда больших сил. А их уже и отследить казалось более простой задачей.

Второй мерой стало усиление самого отряда охраны царевича.

Увеличивать отряд численно не стали. Это выглядело излишним. Потому что по всему маршруту движения его всегда могли поддержать патрули. А демонстрировать страх через публичное усиление отряда казалось плохой стратегией. В конце концов можно и целую роту выделить, но это было уже совсем абсурдом. Впрочем, совсем все как есть оставлять не стали и прислушались к просьбам Алексея. Взявшись за качественное усиление охраны.

Кирасы, которые царевич у Ромодановского просил, поначалу ему не выдали. Просто не видели в них смысла. А вот после нападения обеспечили бойцов и кирасами, и стальными шлемами, должным образом их подогнав индивидуально. Это оказалось той еще задачкой. Особенно в условиях фактически свернутого производства этого вида снаряжения. Но справились. Причем очень быстро.