Выяснилось все очень скоро. Минут через пять Горбатов подозвал Кочергина к себе и, хмурясь, сказал:

– Тебя Макс зовет. Что-то у них там с загрузкой проверочного модуля не ладится. Ты же там вроде что-то дописывал?

– Д-да я всего-то фишку д-добавил: автозамену з-загрузочного с-сектора из к-копии… Это же н-не влияет н-ни на что. П-пусть отключат, если н-не нравится, я же с-сделал возмож…

– Слушай! Не парь мне мозги! – вскипел Анатолий Федорович. – Значит, ты сделал эту возможность неочевидной или еще где напортачил!

– Я не п-п-п… – вскочил Михаил. – Я не п-п-п…

– Я понял, – поднял руки начальник, – ты не портачил. Тогда сходи, все им расскажи и покажи. И объясни, что дураки они, а не ты.

– Они не д-д-ду… – замотал головой Кочергин, но Горбатов снова взорвался:

– Иди к «железячникам»! Быстро!

И Михаил пошел. Внутри у него все кипело от обиды за незаслуженный наезд. Он не мог напортачить! Там не в чем было портачить – это задача для первокурсника! Да что там – школьник бы справился. Умный школьник. Но уж Максим-то Шорохов, начальник электроников, далеко не школьник. Всяко бы он разобрался, как отключить его доработку… Да там и разбираться нечего, все на виду!

Обычно незлобивый Кочергин завелся настолько, что начал не на шутку сердиться. И к Шорохову подлетел грозовой тучей. Однако Макс, оторвавшись от большой и пестрой от обилия микросхем и прочих конденсаторов-резисторов печатной платы, на него едва взглянул и кивнул в сторону:

– Вон, она все тебе скажет.

Михаил обернулся. В кабинете электроников было с десяток столов, заставленных металлическими ящиками с торчащими цветными проводами и заваленными разнообразным и наверняка очень важным и нужным хламом. Он не сразу и разглядел за одним из них свою «любезную Катерину Матвеевну». Правда, не Матвеевну, Андреевну на самом-то деле, но зато любезную – точно. Даже любимую, чего уж там! И любимая Катерина Андреевна призывно махала ему сейчас обеими руками.

– Ч-что? – подошел к ней Михаил. – Ч-что там с з-загрузкой?

– С какой загрузкой? – распахнула карие глаза Катюха. На фоне усыпанного веснушками лица они смотрелись изумительно прекрасно. Но Кочергину было сейчас не до любований красотами.

– П-проверочного м-модуля, – запыхтел Михаил. Они что, все над ним сегодня поиздеваться решили?

– Не понимаю тебя… – начала Катя, а потом расплылась в широченной белозубой улыбке: – Ах, это!.. Все хорошо с загрузкой, успокойся. Давай, рассказывай!

– А ч-чего рассказывать, если в-все хорошо?.. – растерянно заморгал Кочергин.

– Сейчас обижусь. Я, понимаешь, умираю от любопытства, а он…

– Ах, это! – дошло наконец до Михаила. – Т-ты про ш-шпионов? А п-про з-загрузку придумала?

– Ну да, – уставилась на него подруга. – Я же тебе по бруну сказала: «Сейчас!»

– Логично, – сказал Кочергин. – К-как же я с-сам…

– Прекрати паясничать, – нахмурилась Катерина. – Тебе не идет. Давай, присаживайся рядом, делай умный вид, будто мне про загрузку объясняешь, а сам… А сам давай быстрей рассказывай, пока я не лопнула, тормоз!

Михаил оглянулся в поисках свободного стула, но Катя уже сама прыгнула к соседнему столу, сбросила на него мятый синий халат с пустующего кресла, которое и подкатила потом к парню:

– Падай!

Кочергин провел по темной ткани сиденья пальцем – не грязное ли? – качнул туда-сюда кресло – выдержит ли его вес? – но больше ничего проверить не успел: Катерина, зарычав, вцепилась ему в руки и усадила силой. Впрочем, он и не собирался ей противиться.

– Я тебя сейчас убью, – сказала Катя. – Можно?

– Н-нет, – помотал головой Михаил. – М-мертвый я н-не смогу рассказывать.

– Ты и живой молчишь, как рыба об лед! Или ты все выдумал про шпионскую историю?

– Вообще-то, если к-кто и выдумал, т-то не я…

И Кочергин, спотыкаясь и заикаясь больше обычного, рассказал наконец Катерине все, что услышал от Лебедева.

Катя Рядкина долго молчала после услышанного, что ей в принципе не было свойственно. Но минуты через две она все-таки выдохнула:

– Фигня.

– П-почему? – вытаращился на нее Михаил.

– Потому что не знаю как Кожухов – я с ним мало общалась, – но Ланка Горюнова девчонка четкая. Она бы шпионить и вообще какие-то гадости делать не стала, зуб даю.

– Т-так ведь ее м-могли з-заставить! – загорячился Мишка. – Лебедев же с-сказал, что Кожухов ее н-назвал пособницей и угрожал ей… Н-ну, если расскажет к-кому.

– Так-то да, – задумалась Катя. А потом вскинула голову: – И что, они едут на выходные в Мончу встречаться с главарями?

– Н-наверное, – пожал плечами Кочергин. – То есть едут т-точно, а с кем в-встречаться… Лев с-сказал, что Андрей говорил про агента и х-хозяев, ч-что надо будет им разделиться.

– Хозяевам?

– Кожухову с Г-горюновой. Но я же т-точно не з-знаю, это не я с-слышал.

– А Лебедев мог тебе просто мозги попудрить? – задумчиво прищурилась подруга.

– З-зачем?

– Да просто так, ради прикола. Хотя… где Лебедев, а где приколы.

– Вот именно, – закивал Михаил. – Я т-тоже не думаю, что он…

– Ладно, – прервала его Катерина. – Значит, вы тоже решили поехать в Мончу?

– Н-ну да, в Мончегорск… Следом з-за ними.

– На чьей тачке?

– Н-на Львовой… Левой… Левовой… К-короче, ты поняла. У м-меня же нет машины.

– Ах, да, – закивала Катя. – И как вы собирались следить за «шпионами» на одной тачке?

– А что?

– А то, что ты же сам только что сказал, что Кожухов и Ланка собираются разделиться. А вы как разделитесь? Ты бегом будешь по Монче носиться? Не вспотеешь?

Михаил покраснел. Намеки на свою комплекцию он не любил, и уж тем более от Катерины. Впрочем, та и сама уже опомнилась:

– Прости, я не к тому… Ну, что вспотеешь… Тьфу ты! Да я в принципе, вообще!.. – Подруга и сама уже покраснела. – Я в том смысле, что бегом много не набегаешь. За машиной не угонишься же! И потом, тебя же сразу увидят и узнают.

– Потому что я большой и толстый? – буркнул Кочергин.

– Потому что ты дурак! Что, Кожухов с Горюновой слепые? Или у них память как у рыбок – на тридцать секунд?

– А у рыб н-на тридцать?

– Да какая разница, это я так, – взмахнула руками Катя. – Слышала где-то. Может, туфта. Но Кожухов и Ланка точно не рыбки.

– Это д-да, – вздохнул Михаил. – Я уже п-понял, к чему т-ты к-клонишь..

– Так ты же у меня умный, – наклонившись к нему, обняла и чмокнула его в нос подруга. – Ты со мной или с Лебедевым в тачке поедешь?

– Ох, – схватился за голову Кочергин. – М-мне кажется, Лев н-не обрадуется, что я т-тебе все рассказал…

– А это что, его личный секрет? – вспыхнула Катя. – Ни хрена себе, тут шпионская сеть под носом действует, а отважный Лев Львович ее в одиночку распутать собрался! Орден, что ли, захотел? Посмертно.

– П-почему в одиночку? – поднял брови Михаил. – А я?

– Что «ты»? Тоже хочешь орден?

– Н-нет. Н-не обязательно. Я вообще.

– А вообще – у тебя есть я. Не забыл еще, надеюсь?

– Я же н-не рыбка.

Кожухов не знал, как ему дожить до выходных. Время будто превратилось во что-то тягучее, вязкое – вот-вот застынет совсем. Андрею казалось, что каждое упущенное мгновение играет на руку врагам, делает их сильнее. Да, скорее всего, так и было. Ведь мысли сотрудников могли читаться постоянно, а значит, информация утекала к противнику как вода. Да и самих живых источников для получения секретных данных наверняка тоже становилось все больше и больше. Кожухов думал, что если он прав и доступ к мозгу открывается посредством медицины, то каждый посетитель клиники становится потенциальной «открытой книгой». А сомнений в том, что это «подключение» происходит именно в клинике, у Андрея почти не осталось. Иных вариантов, как ни старался, он просто не видел. Не могли же тайно поместить нужную аппаратуру в каждый дом, где жили сотрудники. Думать на то, что это делалось еще в момент строительства, казалось уж точно чем-то параноидальным. Еще более дикой выглядела версия, что обработка проводилась на рабочих местах. Тогда получалось, что вся служба безопасности работает на врага. Или что туда набрали абсолютно некомпетентных сотрудников. Вот это уж точно являлось полным бредом.