Ньёньосс хмурилась.

Не только от морозов. Но и от необходимости в довольно скором времени покинуть Алексея. Сдерживала свое раздражение. Сохранялась услужливость. Но пылкий южный характер давал о себе знать. Нет-нет да прорывало.

Царевич принимал это терпеливо.

Женщина же.

И раз за разом проговаривал с ней этот вопрос. Обсуждая планы. Вытягивая из нее подробности, казалось бы, совершенно незначительные на ее взгляд. Но позволяющие много прояснить по региону. Куда больше, чем через всяких посланников и путешественников. В конце концов — она выросла при дворе местного вождя. По сути — варварского герцога. Поэтому не только поднаторела в интригах, но и неплохо знала местные реалии. В том числе такие, которые со стороны не заметить. Вот и сейчас, пользуясь случаем, Алексей затеял с ней очередной разговор. Чтобы немного развеять ее хмурое настроение. Все-таки это ее Родина. И такой пристальный интерес к ней немало разгонял хмурое небо в душе молодой женщины…

По красивому саду шли двое мужчин в богатых одеждах.

Было тихо и безлюдно.

Все случайные свидетели были удалены из этого места. Чтобы эти двое смогли поговорить в приватной обстановке. Слишком уж важен и деликатен виделся султану поднимаемый им вопрос.

Первые несколько минут они шли, разговаривая ни о чем: о цветах, о погоде, о женщинах. Пока, наконец, заметив определенную усталость и даже оттенки разочарования у собеседника, султан не начал подвод к главной теме.

— Я рад, мой друг, что вы откликнулись на мое приглашение пройтись и поговорить с глазу на глаз.

— Это лестно слышать. Но мне все еще не понятна цель нашей беседы. — осторожно произнес персидский посол. — Я в растерянности.

— Я хочу с вами поговорить не как султан, а как халиф. — произнес Ахмед и замолчал, подбирая слова.

— О! Мне кажется, я начинаю понимать. Позвольте предположить?

Султан молча подал разрешающий жест.

— Этот разговор как-то связан с этим неугомонным шехзаде Алекси?

— Оу… — удивился Ахмед. — Он вам что-то рассказал?

— Нет.

— Тогда почему вы решили?

— Он уже несколько лет добивается брака с сестрой моего господина. И мы не против. Но пойти против ислама для нас немыслимо. Поэтому очевидно предположить, что этот неугомонный попробует прийти к халифу. Да, мы не признаем вас халифом, но все же… это весьма вероятно.

— Это все настолько очевидно? — удивился Ахмед.

— Кое-какие слухи до нас доходили, но не более.

— Значит доходили… — лукаво улыбнулся султан.

— Наш посол находится почти постоянно в Москве и часто беседует с шехзаде Алекси и его отцом. У наших стран последние годы бурно развивается торговля и появились новые общие дела.

— Вы имеете в виду ту задумку диковинной дороги от Каспия до Персидского залива?

— Да. Она одна заменит десятки тысяч верблюдов на караванном пути. И позволит везти из Индии больше разных товаров. Это просто золотое дно!

— Я наслышан, — сдержано кивнул султан. — Шехзаде действительно тот еще затейник.

— Я слышу сомнения в ваших словах, — осторожно произнес посол. — Вы не верите в успех этой дороги? Люди моего господина все проверили. Эти урусы выдумали действительно занятную штуку. И она у них работает. Уже работает.

— Это хорошо, — примирительно произнес Ахмед. — В конце концов, если она действительно так хорошо работает, то рано или поздно вы ее и к нам проведете. Не так ли?

— Это можно обсудить.

— Но не сейчас. Понимаю. — согласился султан. — Мы вышли обсудить иное.

— Да, о великий. Для начала мы ее должны построить у себя. И это ни год и ни два. Большая работа предстоит. Но перспективы ее захватывают. Даже наши правоведы, что побывали в Перми и осмотрели работающий участок, отзывались о ней крайне лестно.

— Даже они?

— Очень рекомендую вам отправить посольство. Это действительно новое слово в технике, открывающие новые возможности там, где раньше из-за недостатка рек или морей добрым образом ничего возить не получалось.

— Любопытно, — кивнул султан. — Впрочем, речь сейчас пойдет не об этом. Судя по всему, этот неугомонный шехзаде нашел способ, не нарушая веры переходить из ислама в христианства.

— Вот как?! — неподдельно удивился посол шаха. — Но как?!

— Он предложил мне, как халифу, ввести такое понятие как Большой ислам. И признать христианство архаичной формой ислама. Так что, формально, переход из ислама в христианство в особых случаях можно будет считать вполне законным. Почитая за переходы между мазхабами.

— Ох… — только и выдохнул посол, переваривая услышанное.

Ситуация выглядело дико, но интересно. А главное, политически крайне прозрачно.

Халиф из дома Османов не признавался в державе Сефевидов. Однако, если он публично объявит о подобной концепции, и шах его поддержит, то, автоматически, признает халифом. Фактически. Что выглядело бы очень важной политической победой османов, после стольких десятилетий поражений. И в известной степени укрепило бы престол и авторитет Ахмеда.

Такая себе история.

И скажем прямо — это не то, к чему стремился Иран. Во всяком случае довольно большие группы влияния внутри него желали лидерства в духовном мире. Но как его достичь? После недавней войны доминирующим вариантом стал путь через укрепление и расширение союза с Россией. Он позволял и армию модернизировать, и обзавестись иными техническими средствами для увеличения авторитета в будущем. Для чего перевод торгового сотрудничества в династический союз, а потом, возможно, и военно-политический союз, выглядело очень интересным и далеко идущим решением. Так что посол оказался в несколько противоречивом положении. Тактически это признание выглядело как поражение, стратегически — как победа.

Вся сложность больших нововведений заключалась в том, что ислам не монолитен. В нем нет единой линии подчинения, как в том же христианстве. Однако выступив единым фронтом Османы и Сефевиды способны были обеспечить легитимность такому тезису на очень широкой территории. Во всяком случае, на самой развитой.

Фанатики останутся при своем. Тут и гадать нечего было. Но они и так постоянно чем-то недовольны. И у них постоянные проблемы со всеми. Даже с вполне себе законопослушными правоверными, живущими по канону. Ну, может быть не так рьяно, как фанатикам хотелось бы. Так что в целом ими можно пренебречь, потому что если этот тезис вводить сообща в двух державах, то не получится через провокации друг другу вредить. Нет, ну технически можно, хотя будет это крайне сложно. На публичную проповедь чего-то неправильного придется реагировать. И уж тут сомневаться не приходилось — обе стороны будут внимательно приглядывать друг за другом в столь щекотливом вопросе.

Для остальных же, включая самих Османов, этот шаг открывал возможность гипотетически начать выстраивать династические союзы с христианами. Да, неизвестно как на это отреагируют сами христиане. В целом. Но почти наверняка найдутся желающие разыграть эту карту…

— И вы это сделаете? — после паузы спросил посол шаха.

— Для этого я вас сюда и пригласил, чтобы поговорить с глазу на глаз, — лукаво улыбнулся султан.

— А что вас интересует?

— Заключение военного союза против мамлюков. И вашего деятельного участия в нем. Вы должны помочь мне разбить мамлюков и вернуть мои земли в Леванте и Египте.

— И все?

— Этого мало? — грустно улыбнулся султан. — Я слышал, что при дворах европейских монархов уже на полном серьезе стали обсуждать вопросы возрождения Иерусалимского королевства и прочих держав крестоносцев. При поддержке мамлюков. До меня дошли слухи, что те готовы сдать земли Левант под гарантии мира. Что, де, ни мы, ни вы к ним армии не проведем.