Командир саксонской кавалерии увидел, что шведская пехота подставилась. И попытался воспользоваться этим моментом, отворачивая своих ребят на нее. Но не сумел. Всадники уже слишком сильно приблизились к месту избиения мекленбуржцев. И, как следствие, втянулись в эту собачью свалку.

А вот атака второй линии шведов датчанами так и не состоялась.

Командир датчан, видя творящееся на поле боя, приказал спешно отходить. Через мост. На ту сторону небольшой речки.

Он посчитал дело проигранным и пытался сохранить армию.

Надеялся… но тщетно.

Потому что Карл не собирался дать ему уйти.

И каролинеры бросились следом, нагнав датчан у моста…

Через четверть часа все оказалось кончено.

Прорвав центр саксонского построения, шведы обратили пехоту Августа в бегство. Да и его самого. А потом с большой охотой бросились на подмогу своей кавалерии…

Карл XII ехал по полю боя с каким-то безумным, торжествующим видом.

Это была победа.

Новая победа.

Куда более славная, чем та — в Голландии, когда он застал неприятеля «со спущенными штанами». Здесь все было честно. Лицом к лицу. Атака на вдвое превосходящего противника!

Слава!

Это была выдающаяся победа!

Оставалось только понять какой ценой…

Петр Алексеевич же узнал о том, что Дания, Саксония и Мекленбург объявили Швеции войну только 23 июля. За три дня до битвы при Гамбурге. И, несмотря на просьбу сына, поспешил присоединится к этой войне, отправив шведам ноту честь по чести. Так что, этот документ еще не успел доехать до Стокгольма, как он остался против столь грозного неприятеля один на один.

Да, шведы были далеко.

Пока.

Но кто ему мог бы помочь против них? Впрочем, этого он пока еще не знал…

— О чем ты хотел поговорить? — спросил царь, входя к сыну.

— Присядь, пожалуйста, — произнес Алексей.

— Она тут нужна? — указал Петр на Арину.

— Да, Миледи тебе все и расскажет.

— Миледи?

— Мне нравится ее так называть, — улыбнулся царевич. — Впрочем, давай к делу.

Отец кивнул.

И Арина начала свое повествования.

С ее слов становилось ясно, что в Москве потихоньку зреет заговор. Серьезный. В который оказывались так или иначе вовлечены многие высшие аристократы.

— Что, прямо вот все они? — удивился царь, когда Арина закончила перечисление выявленных заговорщиков.

— Да, государь.

— Ничего удивительного в составе нет. — вклинился Алексей. — В нем участвует много тех, кто помогал Софье. Не все. Например, Василия Голицына им пока вовлечь не удается. Видимо ссылка на него благотворно подействовала…

— И что они хотят? Романовых свергнуть? Не верится что-то… А кого вместо нас?

— Польских Шуйских.

— Ты серьезно? — улыбнулся царь.

— Ты зря улыбаешься. Они законные наследники Василия Шуйского, который законный наследник Федора Иоанновича. По крови. Михаил Федорович, прадед мой, оказался на престоле только волей случая. Это — с одной стороны. А с другой — за ними нет силы. Так что они идеальные претенденты для нашего боярства. Ими удобно крутить.

Петр Алексеевич нахмурился.

Хотелось высказать сыну что-нибудь грубое. За такие слова, что он произнес о законных наследниках, иных бы уже на дыбу повесили, а потом четвертовали. Но это сын. И… он был прав.

— И что ты предлагаешь?

— Поспешил ты с войной…

— Что ты предлагаешь? — перебил его отец.

— Нужно искать способ избавиться от этих Шуйских. И дальше наблюдать за заговором. Пока у них нет единства. Да и явного лидера. Посему они ничего не предпринимают. Пока. Однако ты уходишь в поход. С верной армией. Это очень опасно.

— Что сделано, то сделано.

— Да. Очень несвоевременно. Мне вообще кажется, что кто-то им помогает. Желающих подсобить тебя свергнуть хватает.

— Обратно не поворотишь. — хмуро произнес. — Сможешь их удержать от глупостей?

— Попробую. Но мне нужно твое дозволение действовать на свое усмотрение в этом вопросе.

— Оно у тебя есть…

Петр ушел.

Алексей проводил его взглядом. И достал из шкафчика стола два туго набитых мешочка и деревянный пенал.

— Здесь серебро. Польское. А здесь яд. Еще пояснения?

— Не нужно. Справлюсь. — усмехнулась Арина.

Вечерело.

Петр смотрел в зрительную трубу на Нотебург. Старый добрый русский Орешек, уже почти век стоящий под шведом.

Было тихо.

Там. На острове.

Здесь на берегу, понятно, кипела жизнь. Ведь сюда подошла вся полевая армия России. Обновленная. Пусть и не грандиозная числом, как некогда к Азову во время второго похода, но не в пример лучше организованная, обученная и вооруженная. Считай преображенная, хотя между ними было всего пять лет…

Отправив шведам ноту об объявлении войны Петр не стал медлить. И уже через несколько дней выступил в поход.

Да, не в тот же день. Хотя хотелось. Но очень и очень скоро. В конце концов особой спешки не требовалось. Шведская полевая армия находилась далеко. Что открывало большое окно возможностей. По оценкам Генерального штаба раньше будущего года Карл с основными силами не появится на границах России. А значит можно действовать без суеты.

Выдвинулся царь в сторону Новгорода по возведенной загодя дороге. Хорошей дороге. Первому «макадаму» в мире — не до конца достроенному[97], но вполне приличному. Во всяком случае ни колдобин, ни луж, ни грязи. Да и созданные загодя «магазины», то есть, армейские склады, очень помогали, давая возможность войску идти налегке, а обозы держать полупустыми.

Впрочем, несмотря на эти обстоятельства царь людей не гнал. Шел размерено. Да и не мог иначе. Хорошей маршевой подготовки у войск не имелось. Царевич настаивал, убеждал, просил, но все без последствий. Петру было не до этого, остальным тем более. Вполне объективно, кстати. Не все сразу. В текущей ситуации обучение пехоты стрельбе и штыковому бою выглядело принципиально более важным. А нормальных учебных центров с грамотным персоналом, чтобы комплексно и быстро готовить солдат пока не существовало. Их Алексей только-только пытался создать…

Дошли до Новгорода — главной базы снабжения в предстоящей кампании. Именно тут находились основные склады с провиантом, боевыми припасами, обмундированием и прочим. И уже оттуда двинулись напрямки — в сторону Нотебурга по сделанной зимой просеке. Куда и начали выходить в районе 13 сентября.

Наконец, 25 сентября подошли баркасы, спустившись по Волхову. Да и люди отдохнули после тяжелого перехода длинной без малого в тысячу километров.

Пора было действовать…

Укрепления Нотебурга не являлись секретом. Сами шведы крепость не перестраивали. Так царь и его командиры прекрасно знали, как что устроено внутри старой русской крепости. Что позволило много десятков раз обыграть ее взятие в командно-штабных играх.

Тут уж Алексею уступили.

Втянулись.

Раз за разом продумывая ее захват и так, и этак. Прикидывали сроки и методы. Реакцию шведов. И обстоятельства. Разные погодные условиях. И многое другое. Поэтому у царя имелось несколько хорошо проработанных планов. Детальных. Взвешенных.

Он был волен выбирать.

Сам.

Смотря по ситуации, как командующий армией.

И он выбрал.

Как несложно догадаться — тот план, в котором взятие должно было происходить как можно быстро. Горячий норов и общая нетерпеливость Петра Алексеевича дала о себе знать. Он и так последние пару лет словно конь бил копытом, с трудом себя сдерживая. А тут такая возможность…