— Как что? Посмотрел я на эти драги в Ладоге. Добрая вещь. Добрая. Лучше бы не с конным приводом, но и такие — толковые. Ты ведь такие имел в виду, чтобы золото мыть?

— На основе таких, да.

— Вот их и хочу. Чтобы на Печору отправить и в другие места. Золото мыть.

— А дороги чугунные? Бросишь строить?

— От Онежского завода через Каргополь к Вельску доведу. Да. И далее до Великого Устюга. Чтобы и чугун, и соль вывозить. А дальше — Бог весть? Зачем мне больше?

— А вот такая дорога нравится?

— На плитах?

— Да.

— Нравится то нравится, только возни с ней больно много.

— Зато и служить должна лет по пятьдесят без серьезного ремонта.

— Сам то в это веришь? Пятьдесят лет.

— А почему нет? Если все поставить по уму и не давать воде застаиваться, то все должно получиться.

— Ну… не знаю. А плиты? Их ведь делать непросто.

— Да там весь завод в два сарая. — улыбнулся Алексей. — В одном мешают раствор и заполняют формы. Во втором — паровые камеры. Можно совместить в одном большом ангаре — это еще удобнее будет.

— А потом их куда? Плиты те. Как срок их выйдет.

— А куда хочешь. Можно, например, береговую линию укреплять там, где сильно размывает. А можно их них собирать пристани речные. Чтобы не гнили. Но до этого еще столько лет, что найдется применение.

— Сомневаюсь я… — покачал головой Строганов. — Слишком дорого все получается. А я — не ты. У меня деньги куры все ж таки еще клюют.

— Так давая я тебе их выделю.

— На вот такую дорогу?

— Да. Но с условием. Ты дорогу не только от Онежского завода до Великого Устюга поведешь своими силами, но и дальше — через Хлынов на Пермь. И от Хлынова к Новгороду Нижнему. Там мы еще один мост поставим. Но это я уже сам.

— Это еще зачем?

— Надо мне. Планы большие. Ежели своими силами дороги проложишь — очень удружишь. Денег я дам. Хотя следить стану, чтобы на то дело, что сговорено они шли. Для тебя тоже выгода есть. В Перми у тебя ныне дела. И в Хлынове я слышал заводик поставил.

— Тот заводик еще окупить надо, — усмехнулся Строганов.

— Если дорогу поставишь — скорее окупится. Она же тебе из моего кармана построится.

— Если я ее поставлю все равно не загружу. Рабочих рук то там нет.

— А я тебе пришлю. Слышал ли — выкупаем у пиратов христианские души. И берем на договор — отрабатывать затраты. Много их привезли. Так что, если возьмешься, сразу дам две тысячи. А потом, как с дорогами совладаешь — еще десять.

— Двадцать.

— А не жирно ли будет?

— В самый раз, — расплылся Строганов. — Али не ведаешь — дел на севере много, да рук не хватает.

— Кормить ты их чем станешь?

— Найдется. Для такого количества — найдется.

— Ну хорошо. Согласишься — сразу дам две тысяч и потом, как сделаешь, еще двадцать…

Так и болтали.

Пока ехали.

Дел обсудить хватало, равно как и времени. До Владимира поезд добрался за десять часов. Утром вышел — вечером прибыл.

Переночевали там.

И обратно — в Москву. Продолжая обсуждения.

Среди прочего Алексей хотел «сосватать» своему собеседнику новое изобретение Ньютона. Гвоздильную машинку, которую тот создал в рамках соревнования с Лейбницем.

Но Строганов не в какую.

Он вообще не лез туда, где дела были сложнее добычи сырья и его простейшего передела. Даже на Онежский заводик решился скорее случайно. По плитам, правда, уступил. Но оно того стоило. Ему за них давали слишком уж выдающиеся инвестиции как деньгами, так и рабочими руками.

Гвозди же…

Не нашли они взаимопонимания. Производство гвоздей не входило в его планы. Предложения же в достаточной степени выгодного, чтобы перебить иные интересы Строганова, царевич делать не хотел. И так жирно было с плитами и дорогами…

— А есть на примете люди, которые займутся?

— Я поищу.

— Не верю я тебе.

— Я сам себе не верю. В этом деле. Веришь? К душе не лежат мне эти гвозди. Не мое дело.

— А давай я тебе сразу дам не две тысячи, а четыре работников. И ты возьмешься сам? — тяжело вздохнув, спросил царевич. Явно утомившийся от этого спора.

Строганов несколько секунд помедлил.

— Шесть.

— Пять.

— Ну хорошо — пять тысяч рабочих сразу и еще двадцать — как я дороги построю.

— За это ты в нагрузку построишь три заводика по выпуску новых гвоздей. Один в Пскове. Второй в Рязани. А третий где-нибудь в среднем или нижнем течении Волги. Сам подумай.

— Как скоро?

— Вчера. — улыбнулся Алексей.

— Как и всегда… — покачал головой Строганов.

1713, август, 22. Новгород — Москва

Паровоз медленно подкатывался к станции.

К Новгороду.

Попыхивая паром.

Петр Алексеевич в легком нетерпении раскачивался на ногах, заложив руки за спину. А вокруг — люди… много людей. Целое море. Новгородцы высыпали встречать первый состав, который шел по новой ветке — от Павлограда…

Узнав о том, что Строганов решил сам себе дорогу строить, и Новгородские купцы не устояли от соблазна. И изыскав людей со средствами на закупку всего потребного, начали тянуть узкоколейную чугунку. До Павлограда, стремясь царю угодить.

По своим планам Алексей собирался начинать строить этот участок только в будущем году. И потом уходить далее — на Выборг и Приморск. А потом и на шведский Або, откуда он хотел организовать паромное сообщение со Стокгольмом. И потихоньку «лепить горбатого», то есть, строить большой мост. На первом этапе через архипелаг Аланских островов, а потом и через большой пролив до побережья. Он уже с представителями Швеции полным ходом не только обсуждал этот вопрос, но и проводил изыскания с замерами глубин и обсуждением вариантов конструкций.

Думали.

Плотно думали. Перспективы то для шведов огромные. Так что их сторона «лоб морщила» — аж головные уборы шевелились.

Новгородские купцы такими средствами и амбициями не обладали. Но смогли начать строительство пораньше и своими силами. Стараясь улучшить ситуацию с торговой логистикой, дабы товары завозить к весенней навигации загодя и по осени не спешить до первого льда с вывозом.

Алексей о том узнал. А как иначе? Такое дело втихаря не сделать.

Ну и вытащил их на беседу.

Выслушал.

Похвалил.

И даже предложил развить затею.

С южной стороны острова Котлин проходил фарватер. Там же размещался порт. А вот с северной тянулось мелководье от берега до самого острова. Поэтому царевич и предложил купцам отсыпать там косу. И завести по ней чугунку в Петроград. Перед этим возведя возле Павлограда мост, через который и подведя ее к основанию косы.

— Большие работы, — покачал головой один из купцов. — Слишком большие…

— Вы разве не видели, как земснаряды косы насыпают на Ладоге, а теперь и на Онеге? Если там таких пару десятков развернуть — за навигацию отсыплют. Потом останется только берега камнем укрепить. Или еще чем, например, железобетонными плитами.

— Откуда же мы их возьмем?

— Так сделаете. В Новгороде давно назрел такой заводик и цементный тоже. Вот. Отсыплете. Укрепите. И добрая коса готова. По ней и чугунную дорогу вести можно. И простую бок о бок с ней.

— Многого ты от нас ждешь Алексей Петрович. Слишком многого.

— Я всего лишь довожу до логического конца вашу задумку. Речной порт — очень хорошо. Но товары возить сразу из морского — дорогого стоит.

— А как же по Неве потом ходить, коли мост там добрый ставить? Иной ведь для чугунной дороги и не подойдет. Крепкий же кораблям дорогу перегородит. Его же высоко не задрать. Мачты не пролезут.

— А вы его разводным сделайте.

— Шутишь верно?

— Никак нет. Сложно, тяжело, дорого, но это вполне решаемо.