— Интересно… — Василий Васильевич прям крепко задумался.

Перед ним поставили блюдо.

Но он никак не отреагировал.

— Только не говори, что ты тоже захотел поехать, — хмыкнул царевич, вырывая его из задумчивости.

— Куда мне с моим здоровьем-то, — махнул он рукой. — Нет. Просто создание колонии действительно позволит решить вопрос с недовольными и нежелающими договариваться старообрядцами. Они сами охотно туда поедут, чтобы быть подальше от царя.

— Осталось только решить вопрос с заговором аристократов.

— Я думаю, что это дело недель. Максимум месяцев. — очень серьезно произнес Голицын.

— После моих слов о колонии?

— Да. И после победы твоего отца. Хотя что-то делать с законом о чести все-таки придется. Они хотят обезопасить своих детей. Это прямо краеугольный камень.

— Я что-нибудь придумаю…

Людовик XIV в компании обворожительной, но уже немолодой своей фаворитки Франсуазы д’Обинье, маркизы де Ментенон слушал музыку. Годы сделали свое дело и от ее было красоты осталась лишь тень. Но, несмотря на это, Франсуаза все еще была одним из самых приближенных и доверенных советников короля. Его другом. Их сексуальные утехи в прошлом перешли в куда более важное и значимое качество…

— Этот русский кофе весьма неплох, — отпив из чашки произнесла дама.

— Весьма. Я и не думал, что этот горький и грубый напиток может иметь такой нежный вкус. Взбитые сливки и сахар сотворили с ним натуральное чудо.

— Я слышала, что юный принц весьма искушен в легких и вкусных напитках.

— До меня тоже доходили такие слухи, но кроме его кофе я ничего не пробовал. Это ведь он придумал сей рецепт.

— Удивительный мальчик, не находите?

— А сколько о нем слухов…

В этот момент в дверь заглянули.

И король, заметив напряженное лицо лакея, подозвал его.

— Кто там?

— Министр Кольбер. Говорит по срочному делу.

Король нехотя взглянул на свою визави. Тяжело вздохнул. И махнул рукой, дескать, приглашай. Ему хотелось немного посплетничать, а тут… Кольбер. Но он действительно по пустякам не тревожил…

Жан-Батист вошел.

Серьезный. Даже излишне. С папкой в руке.

— Что случилось?

— Карл шведский потерпел сокрушительное поражение под Нарвой.

— Что? — даже как-то опешил король.

— Жан, вы ничего не перепутали? — спросила Франсуаза.

— Я сам этим немало удивлен, мадам.

— Что там произошло? Только, по существу.

Министр открыл папку и начал доклад:

— Девятого июня под шведским городом Нарва, который осаждали русские, произошло сражение двух полевых армий. У Карла было двадцать пять тысяч строевой пехоты и восемь тысяч кавалерии. У Петра без малого двадцать тысяч пехоты, шесть тысяч кавалерии и около ста орудий.

— А у шведов сколько было пушек?

— Карл по своему обыкновению, о них не заботился, сир. В связи с чем они отстали и были захвачены русскими войсками вместе с обозом. По моим сведениям, у шведов имелось двадцать семь орудий. Но в бой они так и не вступили.

— Вы уверены, что его разбили?

— Абсолютно уверен, сир. Он мне сам написал, умоляя выделить Швеции денег на сбор новой армии. Ну и мои источники еще раньше это подтвердили.

Король и Франсуаза переглянулись и пожали плечами.

— Получается, что у шведов было численное преимущество в пехоте и кавалерии?

— Да, сир.

— И они проиграли?

— На голову разбиты. Карл едва ушел. Он с трудом собрал три тысячи человек из своей бывшей армии. Остальные убиты или взяты в плен.

— Невероятно!

— Но факт.

— Хорошо-хорошо. Что там случилось?

— Я установил это очень условно. Крупными мазками. Русские загодя его заметили и выступили навстречу, заняв позиции в поле вдоль дороги, будучи зажатые с флангом лесами. Выставили перед собой все пушки. За ними разместили пехоту. Шведы поступили также, за исключением того, что артиллерии не имели.

— А кавалерия куда делась?

— У русских она стояла в тылу, ожидая обходного маневра шведов. И, заметив его. Атаковала лоб в лоб. Разгромила и обратила в бегство.

— Шесть тысяч русских всадников разбили восемь тысяч шведских? Я правильно понял?

— Да, сир. У половины русских были пики. И они разили им словно старинные рыцари или жандармы. Отчего встречный натиск обернулся для шведской кавалерии катастрофой.

— А дальше?

— Дальше шведы попытались атаковать русскую пехоту. Но отступили под огнем артиллерии. Русские перешли в контратаку, пока шведы наводили порядок в своих рядах. Тут то их и ударили отступающие шведские кавалеристы. Во фланг. Как я понял — им больше отходить было некуда. Только туда. А тех уже, в свою очередь, в тыл атаковала русская кавалерия.

— Их зажали?

— Да, сир. Зажали и полностью изрубили. После этого русская пехота продолжила наступление и в ближнем бою опрокинула шведскую. А кавалерия ее преследовала. Частью. Другой частью отправилась захватывать обоз.

— Недурно… недурно… — покивал Людовик. — Значит наш викинг крепко получил по рогам.

— Очень крепко, сир. Чудом ушел. Петр отправил свою личную охрану его преследовать. Полторы сотни лейб-кирасир. Карл гнал так, что пятки сверкали. Едва сумел оторваться.

— Он может быстро собрать новую армию?

— Только к новой кампании. Но я бы не стал на нее ставить, сир. Шведы были сильны натиском белым оружием. А русские их разбили именно им. Действую против превосходящих сил.

— А что Габсбурги? Слышно что-нибудь?

— Нет, но их шаги достаточно легко предсказать. Скорее всего в будущую кампанию они постараются привлечь русских для большой игры в Европе. И голландцы.

— А они-то что? Их-то что не устраивает?

— Война, сир. Они свое получили и не имеют ни малейшего желания воевать дальше. Я не удивлюсь, если голландцы сами Петру дадут денег, чтобы он пришел и их победил. Выводя из войны без потери лица. К тому же эта война сильно ударила по их карману.

— Уже посчитали? — усмехнулся Людовик.

— По разным оценкам от пятнадцати до двадцати пяти миллионов талеров. Больше всего, конечно, потеряли от банкротства компании Джона Ло.

— А где сейчас этот Джон Ло? — спросила Франсуаза.

— В России, мадам.

— И что он там делает?

— Руководит основанным им банком. Он сейчас кредитует перестройку их столицы.

— Как интересно, — загадочно она улыбнулась.

— Вы переоцениваете русских, мадам. Я тоже про это думал. Но слишком хитро выходит. А они на поле европейской дипломатии новички.

— Новичкам везет, — пожала она плечами.

— Может и так, но доказательств нет никаких. Шведы действительно грабили отделения его компании. А сколько и где они украли — вопрос.

— Если они награбили пять-десять миллионов талеров, то почему они просят деньги у нас?

— Не могу знать, мадам. Карл мог потратить их на подготовку армии. Кто знает?

— А вы можете узнать?

— Мне известно, что в Саксонии и Мекленбурге он вел себя как скряга.

— И разве вас это не заставило задуматься?

— Так Карл от природы скряга. — развел руками Кольбер. — Не удивлюсь, что кое-кто из голландцев подсуетился во время войны и постарался разграбить компанию конкурентов. Мне известно, что дело Джона Ло далеко не всем нравилось.

— И все же…

— Голландцам нужны доказательства. Это веские обвинения. К тому же прямо сейчас им обострять с русскими не с руки. Им нужно выходить из войны. Так что…

— Интересно это все, конечно, — произнес Людовик. — Кто бы мог подумать? Голландцы — черт с ними. Если Петр ограничится походом к ним, чтобы помочь им выйти из войны — и ладно. Только попросите с них денег еще и мне. Чтобы я на это смотрел сквозь пальцы. А вот Леопольд. Он ведь вряд ли этим ограничится…

— Полностью с вами согласен, сир. Для него — Петр — это большое преимущество. Достаточно важное, чтобы склонить чашу весов в этой войне в его пользу. Так что, я думаю, он постарается приложить все усилия к вовлечению русской армии в кампанию на Рейне.