В конце концов, царевич — это царевич.
Да и занят он был на перестройке тех палат не так чтобы тотально. Хотя выторговать себе этого специалиста оказалось достаточно серьезной проблемой. Пришлось даже подключать Федора Юрьевича, которому отказать подрядчики Старцева в таком не могли, равно как и саботировать свое согласие.
Остальные дела по созданию этого предприятия также были распределены между конкретными исполнителями, найденными с трудом. За царевичем оставалось только общее руководство, координация, разрешение спорных вопросов, контроль и так сказать — связь с администрацией. Последнее, как и в будущем, было крайне важно. И он, будучи царевичем, даже несмотря на свой малый возраст, мог зайти буквально к любому чиновнику. И спросить. И ему должны были ответить.
В том числе и потому, что Алексей Петрович достаточно часто встречался и общался с Ромодановским. Об этом знали все. Буквально каждая собака. Хуже того, по Москве уже даже ходили слухи, будто тот чуть ли не его негласный наставник. А потому служивые, в том числе высокопоставленные, опасались лишних проблем и старались помочь там, где могли. Если это, конечно, не сильно их затрудняло. А если затрудняло, то Алексей или искал альтернативное решение, или обращался за помощью к Ромодановскому, что многие затруднения разом испаряло. Отчего все организационные и административные вопросы удавалось уладить очень быстро.
Прямо влёт.
Да, наверное, Алексей поступал не красиво.
Но ему было поплевать. Прям вот честно и открыто — слюной. Потому как если доверится местным темпам и обычаям, то цех этот под мануфактуру строить будут до второго пришествия. Ибо потеха малого неразумного дитя — именно так это дело воспринимали в городе.
Ну а что?
Папа бегал — в солдатики играл.
Сын вон — пытается изобразить что-то с производством. Занятно. Интересно посмотреть, что у него получится. Но ведь это тоже — потеха. А потому делать ее имело смысл, только если все серьезные дела удалось уладить.
К огромному сожалению для Алексея, славы потешные полки отца еще снискать не успели. А потому в глазах многих оставались просто плодом царских забав. И вот это все с печной мануфактурой виделось аналогично. Поэтому приходилось буквально продавливать, чтобы работа шла.
Быстро.
Намного быстрее чем обычно происходит даже для дельного заказа.
Причем без особого надрыва, так как удавалось избегать проволочек и задержек…
Царевич прогулялся по строительной площадке.
Посмотрел работу.
Распорядился сделать несколько пометок сопровождавшему его слуге. И направился к работникам, что, рассевшись на бревнышках кушали, молчали наблюдая за этой уже привычной инспекцией.
— Добрый обед. Не хворает ли кто?
— И тебе добрый день. — ответил староста ватажки. — Слава богу все здоровы.
— Кормят вас чем? Угостите?
После чего царевич попробовал по ложке из каждого котла.
Еду ватаге отпускали в качестве части оплаты, и он зорко следил, чтобы не воровали. Первую неделю с этим были проблемы. Но порешали вопрос быстро.
Крайне для воришки неприятно.
Ромодановский не стал сильно нянчиться с мелким чиновником и просто его хорошенько выпорол прилюдно, а потом повесил как разбойного человека.
Суровые времена — суровые нравы.
Впрочем, Алексей Петрович, не рефлексировал. Ибо не пересказать сколько раз там, в прошлой жизни, ему хотелось вот таким же образом поступить с проворовавшимся чиновником. Но было нельзя. А так хотелось…
Так или иначе, но этот повешенный проказник, вкупе с непрерывным контролем решило вопрос воровства. Во всяком случае на этом объекте. Те, кто мог это делать, посчитали — себе дороже связываться.
Завершив этот ритуал у котлов Алексей направился дальше «блуждать по Москве». Он просил отпустить его в Тулу, чтобы посмотреть на железоделательные заводы и чугунолитейные мануфактуры, поставленные еще при его деде. Но ни мама, ни Наталья Алексеевна, ни Федор Юрьевич на это не пошли. Далеко. Московские же мастерские уже он прошел вдоль и поперек. Пришлось расширять спектр интересующих его объектов и ходить по торговым точкам, заглядывать в типографию, захаживать в Славяно-греко-латинскую академию и так далее. В конце концов это тоже полезно…
Впрочем, в Москве к этому уже привыкли.
Ходит и ходит.
Раздражает немного, но терпимо.
Людям даже стало это нравится. Они догадались, что в этом есть определенный шанс лично для них. Ведь царевич же, наследник престола. Когда еще будет возможность с ним познакомиться и, если повезет, втереться в доверие? Или что попросить. Или что предложить. Посему негатив, растущий поначалу, стал снижаться. Тем более, что именно в мастерские Алексей стал ездить пореже.
Так что прогулялся он спокойно.
Можно даже сказать — штатно, обыденно, скучно. А вот на обратной дороге случилась неожиданность немного его взбодрившая.
— Вы тоже его видите? — спросил Алексей у своей охраны.
— Кого? — поинтересовался командир смены. При этом никто из бойцов не стал озираться. К этому царевич их уже приучил, как и к тому, как «палить поляну».
— Вон того, у забора. Торгует в разнос пирожками. Вроде как. Но идет за нами уже три поворота. Я его не помню.
Те, поглядев осторожно, тоже не узнали.
— Тогда поиграем? Лично мне интересно, на кого он работает. Старых то Федор Юрьевич уже вытравил.
Бойцы покивали, соглашаясь с предложением царевича.
И их конная группа свернула на подходящем же повороте в переулок. Трое сразу заехали в открытые ворота какого-то подворья. А сам Алексей и вторая тройка продолжили движение.
Хозяин подворья вроде хотел что-то сказать, но смолчал. Узнал бойцов. Венгерское платье, пара пистолетов, сабли и прочее. Не так много в Москве таких всадников каталось. Да еще и те, палец к губам приложили, дескать, не шуми.
Наблюдатель с лотком свернул вслед за царевичем и вошел в переулок. Прошел немного и растерялся. Потому как Алексей остановился и развернувшись двинулся на него. Он было дернулся назад — к выходу, но там его уже ждали вынырнувшие из подворья бойцы. С пистолетами, взятыми наизготовку. Те ребята, что оставались при царевиче, поступили также.
Мужчина заметался.
Заозирался.
Но куда ему деваться-то промеж крепких заборов?
— Ты чей будешь? — спросил Алексей, когда они сблизились, не выезжая, впрочем, вперед. А то мало ли — пистолет откуда-то выхватит. Царевич же рассчитывал в этом случае укрыться за широкой спиной охранника.
— Я Митька. Пирожками вот с зайчатиной торгую. Васильки Сизого мы. Ему служим.
— Ложь — плохое начало разговора.
— Я… я… — этот парень с лотком начал лихорадочно соображать.
— Ты следил за мной. Для кого?
И тут взгляд Алексея привлек новый фигурант. В переулок заглянул один из уже известных ему наблюдателей от Ромодановского. И увидев ситуацию замахал руками.
Подбежал и произнес тихо, но разборчиво доложился:
— Алексей Петрович, это свой.
— Я его раньше не видел.
— Новенький. Учится.
— Хорошо. — произнес царевич и кивнул своим ребятам.
Они перевели пистолеты на полувзвод и убрали.
— Будь впредь осторожен. — бросил он незадачливому наблюдателю. И продолжил свой путь домой, оставив бледного как полотно парня со своим наставником. Лишь на гране слышимости заметив, как тот его отчитывает.
Осечка.
Но все равно — полезная ситуация для отработки взаимодействия. Главное, что все прошло довольно тихо. Да и скуку развеяло. Тем более, что это было отличным способом пригласить к себе в гости Ромодановского с которым он уже несколько дней не виделся. Что и произошло — вечером же «прискакал».
— Ну и зачем это было делать? — поинтересовался Федор Юрьевич.
— Новое лицо. Думал эти за старое принялись. Ты наших хоть как-то помечай что ли. Или ребятам представляй. Ну или давай какие слова они станут говорить, в случае таких ситуаций? — чуть подумав, добавил царевич. — Что-то вроде фразы секретной и отзыва на нее.
