Идея зашла.
Начали думать, как с ее помощью данные вводить и накапливать…
Так один за другим стали вырисовываться компоненты компьютера. Система ввода, система вывода, шина, оперативно-запоминающее устройство, математические модули и так далее. Разумеется — все механическое.
Во всяком случае — пока.
На бумаге удалось даже сформулировать принцип программируемости. Но лишь в теории. Для начала начали работать над статистической машинкой — этаким агрегатором вводимых данных. Отрабатывая на ней ряд ключевых решений. Чтобы не все сразу. Тем более, что эти табуляторы все одно нужны.
Да и не только табуляторы.
Например, Алексей видел большие перспективы для управляемых ткацких станков. По типу Жаккартова. Да и вообще идей был целый воз…
Щелк-щелк.
Щелк-щелк.
Он продолжал играть с печатной машинкой. Такой канонично-классической на вид. Дорогой, кстати, жуть. Каждая деталь — тщательной ручной обработки с очень приличными допусками. Для чего в штат завода пришлось некоторое количество ювелиров принять и организовать очень суровый перекрестный контроль качества. Как на арифмометре…
Щелк-щелк.
Щелк-щелк.
Вжик — переехала каретка.
Это было все так странно…
— Я смотрю у тебя глаза горят, — произнесла Миледи.
— О! Я не слышал, как ты вошла. — несколько опешил царевич.
— Я стучалась. Три раза. Подумала — случилось что. А ты… словно завороженный.
— Да… увлекся. — покивал царевич. — Что-то случилось?
— Несколько новостей.
— Хороших?
— Я бы сказала отличных, — улыбнулась Арина, протянув папку секретаря.
— Что, все?
— Сама удивилась.
Алексей взял папку.
Первым лежал конверт от Демидова. Он докладывал о том, что нашел таки решение по патронам. Да, не самое лучшее, но вполне доступное. А именно придумал как крепить картонную трубку к латунному стаканчику папковых гильзы. Трубка надевалась на стаканчик до ранта снаружи. Поверх нее надевалось латунное кольцо и прокатывалось на оправке. Сам же картон пропитывали снаружи водостойким составом на основе воска.
Расчетная гарантированная живучесть гильзы — один выстрел.
Можно больше, но резко падала надежность в плане экстракции. Но дешево… Кардинально дешевле и проще металлической. В том числе и потому что получалось использовать в стаканчике не латунь, а простую медь. И Демидов уже взял на себя смелость не только сделать опытную партию в пятьдесят тысяч патронов. Правда пятидесятого калибра — под новую винтовку. Но и даже изготовил полсотни «стволов», переделав их с теми самыми затворами Крнка. Только взятыми не со склада, а изготовленными вновь — калибр то иной.
Алексей очень внимательно прочитал депешу.
— Хорошая новость? — улыбнулась Миледи.
— Отличная, — покивал он. — Я бы, конечно, обрадовался массовому производству латунных гильз, но и это — неплохо. Весьма неплохо. Хотя, конечно, картонные гильзы будут отсыревать и с этим ничего не поделать. Разве что держать их в каких-то герметично закрытых жестяных контейнерах. Ладно. Посмотрим. Тут подумать надо…
Вторая депеша была от Льва Кирилловича.
Он писал, что нашел способ продуктивной стрельбы картечью из нарезных стволов. Во всяком случае 3,5-дюймовых. Все оказалось довольно просто. Расширяющуюся юбку нужно было просто не прикреплять к канистре с картечью. Чтобы ее не закручивало. И все.
Двоюродный дед уже провел испытания на полигоне и добился вполне убедительных результатов. Да, хуже, чем на гладком стволе. Но не существенно. И это выглядело вполне оправданной платой за возможность стрелять гранатой и шрапнелью.
Кроме того, Лев Кириллович писал, что нашел способ делать снаряды быстрее. Сильно быстрее. Хоть и дороже.
Изначально как делали?
Отливали корпус из чугуна. Потом отливка эта шла на первичную обработку — требовалось отрезать приливы и прочие выступы. Дальше пройтись по ней на токарном станке, подравнивая и калибруя. А потом еще и формируя два винтовых соединение — под дно и взрыватель. Дно тоже отливали из чугуна и дорабатывали, как и детали взрывателя. Пробовали отливать заодно со дном. Брак оказывался лютым. Еще не наловчились…
Вот и выходило, что материал дешевый, а его механическая обработка — медленна и трудоемка. Да еще на тех мощностях и с имеющимися резцами. Из-за чего производство снарядов буксовало всеми колесами. Очень медленная подача и быстро вылетающие резцы… вот и рецепт огромной трудоемкости.
Можно было и не обрабатывать, но резко возрастало рассеивание и износ ствола. Да и в таком случае — хочешь не хочешь приливы, питатели и прочее — это требовалось срезать. Даже после того, как наловчились чугун продолжительное время отжигать — все одно — морока. Конечно, его имелось в достатке — по итогам 1713 года должны были выйти на приблизительно 250 тысяч тонн. Лей — не хочу. Но вот его обработка…
Лев Кириллович же предлагал делать снаряды не из него, а из пудлингового железа. Используя штамповку. На горячую. Благо, что на ТОЗ ребята уже наловчились делать заготовки под мушкетные стволы.
По его оценкам потребуется поставить всего семь паровых прессов и один прокатный стан, чтобы запустить линию по изготовлению снарядов одного калибра. Токарная обработка при этом никуда не денется, но ее объем уменьшится в разы…
Алексей побарабанил пальцами по столу.
Думал.
В стране, судя по всему, этот год будет закрыт с 75 тысячами тонн пудлингового железа. А в будущем ожидается завершение введение мощностей построенных предприятий с выходом на расчетные 86 тысяч тонн. Хотя еще два года назад имелось что-то порядка 17 тысяч тонн[248].
Развитие шло бодро.
Хорошо.
И, в принципе, запас свободного железа имелся для таких нужд. Каждый 3,5-дюймовый снаряд расходовал около пяти килограмм металла. Не считая обрезков. В России было развернуто девять армейских корпусов, а при них восемнадцать полевых артиллерийских полков по тридцать два орудия. То есть, всего 576 «ствола». Даже если их всех поставить нарезными 3,5-дюймовками и запасти для них по пятьсот выстрелов получается не так уж и много. Где-то полторы тысячи тонн.
С запасом в пятьсот выстрелов на орудие уже можно воевать. В этих реалиях расход боеприпасов шел не такой большой. Во всяком случае по опыту предыдущих войн. Имея же по полторы тысячи выстрелов на «ствол» — уже выбирался ресурс пушек. А это меньше пяти тысяч тонн пудлингового железа. Да, часть уйдет в обрезки, окалину и стружки с некоторым коэффициентом переделки. Но… но… но…
Тем более, что железные снаряды можно было делать с более тонкими стенками. Что вело к уменьшению расхода металла и увеличения навески пороха. Более того — можно было даже дальше пойти и штамповать их сразу со дном. Почему нет? Это опять-таки снизило бы объем механической обработки…
— Колеблешься? — усмехнулась Миледи.
— Жалко железо на это все пускать.
— На будущий год завершим задуманные заводы. И новые заложим. Мы железа получаем быстрее, чем успеваем куда-то пристроить. Уже сейчас десятая часть идет на склады.
— То сейчас.
— А потом будет еще. Благо, что рабочие из Италии, Франции и Испании потекли полноводным ручьем. С начала года подключив флот Нидерландов мы успели перевезти от пиратов в Ригу и Петроград семнадцать тысяч человек. Если все так пойдет дальше…
— Если. — перебил ее Алексей. — Но ты права. Сейчас нам не время жадничать. Главное — подготовиться к войне.
— Так чего ты колеблешься?
Царевич встал.
Прошелся по кабинету.
Постоял у окна. Он пока еще сидел в крыле нового Воробьева дворца и особыми видами похвастаться не мог даже с открытыми окнами. Лифт таки сделали, но пока обкатывали. Проверяли надежность работы. А по лестницам бегать наверх не хотелось…
