Австрийский разъезд на рысях продвигался вперед, прощупывая округу. По слухам, где-то тут, недалеко, должен был находиться крупный отряд молдаван. И командование опасалось внезапного его появления на флангах или, упаси боже, в тылах. Крупные силы болгар австрийцы зажали у Дуная и теперь боялись ненужных осложнений. Вот и отправили разъезды вглубь…

Небольшой холм.

Мгновение.

И из-за него показались карабинеры. Русские карабинеры. Которые с ходу стали разворачиваться в боевой порядок.

Командир австрийского разъезда даже толком сообразить не успел и разобраться в ситуации. Вон — пятьсот шагов. И перед ним какие-то всадники явно враждебно настроенные. Притом немного. Во всяком случае — не больше их самих или сопоставимо. Да, форма издали похожа на русскую. Но мало ли? Может те поставили ее или местные для устрашения пошили? Ну и вообще — командир уже привык к тому, что местные при достаточно решительной атаке бегут, не имея должной выучки с дисциплиной.

Несколько коротких команд.

И австрийские драгуны ринулись в бой. Тем более что карабинеры не стали разгоняться для сшибки, а вроде как замешкались.

Секунда.

Вторая.

Третья.

Расстояние стремительно сокращалось.

Двести шагов.

И тут карабинеры открыли огонь из своих карабинов.

Казалось бы — очень далеко. Но результат…

Командир драгун аж опешил. То слева, то справа от него падали люди. Его люди. Как это было возможно? С ТАКОЙ дистанции!

И как же часто… как же много русские стреляли.

Быстро.

Слишком быстро.

Невероятно быстро.

Всего каких-то десять секунд спустя от разъезда в почти сотню человек не осталось и двух третий. Да и те, кто находился в седле, частью оказался ранен.

Карабинеры же, расстреляв барабаны своих нарезных карабинов, выхватили палаши и, в свою очередь, ринулись в атаку. Аккурат на совершенно деморализованных австрийцев. Сверкая на солнце не только сталью клинков, но и шлемов с легкими полукирасами.

Свалки не получилось.

Драгуны развернулись как один и дали стрекача. Причем командир, внезапно для себя, оказался лидером этого отступления…

Началось преследование.

Немного. Всего версту. Да и сильно не налегая, так, скорее прогоняя.

И тут, за очередным поворотом, вся эта кавалькада выскочила на полк улан. Самый обыкновенный. Человек в пятьсот. Который был выдвинут для прикрытия этого фланга.

Их командир сориентировался почти мгновенно и, видя бедственное положение своих, стал строить бойцов для атаки. Карабинеры же остановились. Подхватили карабины и принялись менять их перезаряжать.

Курок на полувзвод.

Скобу от себя.

Стопор повернуть за ушки до щелчка и выдвинуть.

Раз.

И барабан легко выскочил на ладонь.

Его закинули в подсумок. Взяли оттуда снаряженный. Поставили на место. Задвинули стопор, выступавший осью. Закрутили его. И потянули скобу на себя, приводя оружие в боевую готовность…

Уланы тем временем двинулись вперед.

Поначалу шагом.

Но, пропустив своих драгун, перешли на легкую рысь. Стараясь при всем этом сохранить равнение.

Двести шагов.

И вновь русские открыли огонь из своих карабинов. Куда более губительный, чем прежде из-за большей плотности неприятеля. Промахнуться было сложнее.

Быстро отстрелялись. Немало деморализовав улан и немало сбив их темп. Но палашей не выхватывали. Вместо них они потянулись за револьверами.

Отправленный сюда экспедиционный корпус был вооружен всем самым лучшим. Вся армия еще не перевооружилась даже близко. А эти, выступая своеобразной витриной России, оказались «упакованы» по полной программе, ради чего выгребли все подчистую.

Так вот…

Выхватили они револьверы и дали ходу, отвернув назад, и пришпорили коней. Натурально, как в той знаменитой песни про восставшее еврейское казачество. Сделав при этом по паре выстрелов наобум в улан, когда те слишком приблизились. Но те окончательно сбились с атаки и рассеялись и особо не усердствовали в преследовании. Слишком уж жестко и неприятно по ним приложились из нарезных карабинов. Да и, положа руку на сердце, догнать карабинеров не могли — слишком уж хороший у них оказался конский состав.

Русские же, оторвавшись где-то на четыреста шагов, остановились и принялись снова свои «бабахи» перезаряжать. Быстро так. Ловко. Раз-раз и готово. А потом, к пущему удивлению австрийцев, они пошли на них в атаку. Сблизились на рысях. Остановились шагах в двухстах. И вновь начали стрелять, только уже без спешки и суеты. Стараясь выцеливать улан.

Те отреагировали ожидаемо — сорвались и поскакали на обидчиков. Но карабинеры опять отвернули и, пришпорив коней, «откатились». Хороших таких коней. Отличных можно сказать. Для австрийских улан — непостижимая роскошь.

Снова оторвались.

Снова перезарядились.

И снова пошли в атаку с карабинами в руках.

И тут уланы дрогнули, просто психологически не выдержав весьма существенных потерь и всей это ситуации, безусловно, дурной. И их можно было понять, ведь за каких-то несколько минут боя им больше сотни человек из пяти условно «ссадили» с коней. И как это все парировать не выглядело технически возможным…

Вот и начали отступать.

Энергично.

Вслед за драгунами, наблюдавшими издалека за действом и «давших ход» первыми.

У австрийских командиров все происходящее просто в голове не укладывалось. Один эскадрон русских сумел сначала их разогнать, а потом и с уланами подраться. И не только вышел победителем из схватки, но и вообще без потерь…

Это было странно.

Это было страшно.

Даже ужасно. Они ведь осознали, что, судя по выучке, вооружению и качеству конского состава перед ними не переодетые местные, а, судя по всему, регулярные войска России. Той самой, про которую уже с войны за Испанское наследство ходят слухи один дурнее другого. А уж после того, как она практически самолично разгромила и осман, и поляков — и подавно…

Впрочем, карабинеры не стали преследовать австрийцев слишком долго. Только так — немного, из вежливости. Как там сложится — неясно. А у них особо и стрелять нечем. Практически весь их стандартный боекомплект из четырех барабанов улетел. Теперь оставалось только садиться где-нибудь в тихой, спокойной обстановке и снаряжать стреляные барабаны…

— Русские? — хмуро переспросил генерал.

— Так точно. Эскадрон русских карабинеров.

— Всего эскадрон?! И вы с ним не справились?!

— У них новое оружие и отличные лошади. Их не догнать, и они много, метко стреляют. У нас огромные потери. Люди подавлены.

— Что за оружие? — еще сильнее нахмурился генерал.

— Мы не знаем. Но оно может сделать пять выстрелов очень быстро. Потом перезарядка. Достаточно быстрая. И снова могут стрелять. Судя по дальности и точности огня — оружие нарезное.

— Русские… да еще с новым, скорострельным, нарезным оружием… Этого нам еще не хватало.

— К ним надо выслать людей на переговоры, — заметил его адъютант.

— Это еще зачем?

— Уверен, что это все просто недоразумение. Мы с Россией не воюем. И если из-за этой неприятности начнется война, император нас сурово покарает.

— Неприятности?! — вспылил командир улан. — Да только у меня полторы сотни убитыми и ранеными!

— Уверяю вас. Если Россия вступит в войну убитых и раненых будет намного больше. — холодно произнес адъютант.

Генерал что-то хотел ответить, но сдержал. Парень был из очень влиятельного рода и просто при нем проходил… как бы это мягче выразиться… практику. Порох нюхал издалека. Но еще полгода назад он находился в Вене и крутился на самом верху. Да и сейчас его родственники взяли корпус под свою опеку и помогали весьма существенно, так что игнорировать его слова, тем более в таком деле было чревато…