Диво? Еще какое.

Быстрее мог идти только одиночный гонец, да и то — постоянно меняя лошадей. А тут — вон — целая делегация шпарила.

Не обошлось без поломок.

Двух.

Но их сумели устранить достаточно оперативно. В состав кортежа был включен специально оборудованный ремонтно-восстановительный паровой автомобиль. С паровым краном, лебедками и прочим. И запчасти имелись в достатке. Так что — на глазах изумленных зрителей получалось устроить маленькое чудо.

Лопнувшая ось привела к тому, что один из автомобилей улетел в кювет и чуть не завалился. Его вытащили. Приподняли. Все быстро заменили. И двинулись дальше. Час работы — и готово. Хотя никто и не верил, что управятся так быстро. Вон какая здоровенная дура. Как к ней подступиться? А как ловко тянула паровая лебедка? У людей аж рты открылись. Они-то обсуждали, думали, что много лошадей надо. На таком драндулете не подберешься — там же канавы и сырая низина. А тут — раз — и готово. Разве что дерево, к которому зацепились, чуть не вывернули. Ну да и ладно.

Второй раз лопнула трубка высокого давления, которая подводила пар к цилиндру. Ее заменяли дольше. Пришлось охлаждать котел. Но повезло, что авария случилась во второй половине дня. Поэтому просто раньше встали на привал. С утра же продолжили путь, как ни в чем не бывало.

Ну и вечерний осмотр. Куда без него? Каждый раз целая процессия собиралась из работников и зевак.

В самом кортеже, кроме самого царевича, его свиты с охранением и ремонтно-восстановительной бригадой ехали часть посольства Речи Посполитой. Самые значимые ее представители, ибо не так много мест оставалось свободной.

Он их специально прихватил с собой для того, чтобы на каждой долгой обстановке проводить митинг. Маленький. Две-три тысячи зрителей. Но с их участием вроде как официальных лиц. Чтобы вопросов лишних не возникало.

Перед обывателями Алексей толкал примерно одну и туже небольшую речь в своем излюбленном стиле «Нью Васюков». А те слушали, развесив уши. Чай непривычные к такому. Обычно ведь если какой уважаемый человек и выступал перед ними, то совершенно на другие темы. Так или иначе сообщая о проблемах, которые либо выпали на их голову, либо нужно раскошелиться, чтобы не выпали. А тут — прямо диво — Алексей им рассказывал о том, как будет решить их проблемы. Отчего люди если не впадали в экстаз, но чрезвычайно вдохновлялись.

Немного мешал языковой барьер.

Пока ехали по Литве — его практически не наблюдалось. Все так или иначе говорили на русском языке, пусть и на местном его наречии. А вот в Польше пришлось попотеть. Здесь жили преимущественно поляки, языка которого должным образом Алексей не знал. Посему вещал через переводчика.

Нет, конечно, мало-мало объясниться мог. Многолетние усилия по изучению важных языков дали о себе знать. Но этого уровня совершенно не хватало для публичного выступления перед толпой. Отчего эффект от митингов оказывался не такой сильные…

Варшава встречала Алексея, как и другие города — толпой. Только особенно большой и пышно разодетой. Считай вся шляхта и магнатерия вышла поглазеть на этот дымящий картеж. Да еще и гости, приехавшие из германских и чешских земель. Чай не каждый день такое происходит.

Вон — огромной конной толпой расположились вдоль дороги. Сдерживая явно нервничающих лошадей. А здоровенные трехосные паровые автомобили сбавили ход и дефилировали перед ними, попыхивая парами.

Их огромные колеса довольно уверенно сминали небольшие неровности грунтовки. Оставляя после себя ровную, хорошо наезженную колею. Такую, словно паровым катком тут разгладили. А так как держать кильватер точно не удавалось, то колея сия простиралась почти на всю дорогу, лишь в центральной части немного оставалось старых неровностей.

Символично.

Очень символично.

Что заметили и активно обсуждали…

Прибыли.

Отдохнули пару деньков. Помылись. Отоспались.

И на Сейм.

Чистая формальность на самом деле.

Сначала уже обычный формат выступления с обещаниями светлого будущего. А потом царевич неожиданно для всех выкатил условия. Он предлагал выбрать не только его, но и вообще — любого наследника России в качестве короля Польши и Великого князя Литовского. Через что утвердить стабильность власти, а вместе с тем и теплые отношения между странами. Ведь престол России занимал бы тот, кто уже сколько-то лет правил Речью Посполитой…

Не самое радужное предложение.

Вон — и шляхта, и магнаты прям скисли и спали лицом. Ведь получалось, что таким образом царевич предложил упразднить, по сути, выборы. И разом отсекал у шляхты массу ее прав и рычагов давления…

— Зря ты это им предложил, — покачал головой Голицын, когда Алексей свое выступление.

— Думаешь?

— Не пойдут они на это.

— Так и славно, — оскалился царевич.

— Алексей Петрович… — словно бы простонал министр иностранных дел России.

— Должна быть у меня хоть какая-то надежда. — развел руками его визави. — А то выглядит все так, словно отец меня в жертву решил этим троглодитам принести.

— Саксонский кандидат теперь получил серьезные шансы.

— Ну хоть повоюем. — улыбнулся царевич. — Столько готовились и что — все в гудок спустим? Вон — даже греки сдались без боя. Не удивлюсь, что французы в Леванте, прознав про наши осадные мортиры новые, тоже особо упираться не станут.

— Кхм… — чуть не поперхнулся Голицын.

Алексей же ему едва заметно подмигнул. Тот заметил и одними лишь глазами «кивнул», понимая и принимая игру.

— Сам знаешь — я изначально не желал всего этого.

— Понимаю. Но отец будет недоволен.

— Он сам хотел где-то все военные новинки испытать, — пожал плечами царевич, вроде как смотря на своего собеседника, но отлично замечая в полированном золоте какой-то утвари внимательные моськи «случайных наблюдателей». — Вот. Почему не здесь?

— А оно того стоит?

— А с кем воевать-то еще? Цин — у черта на куличиках. Франция — не ближе, да и сейчас не крепче подсохшего говна. Австрия? Через горы к ней топать умаешься. Османы? Они уже сдулись. Кто еще? Собственно, нам даже не на ком все это опробовать. Так что я уверен, отец поворчит, да согласится.

— Неужели ты так не хочешь эту корону? — покачал головой Голицын, краем глаза срисовывая излишне внимательные мордочки неподалеку, у которых уши едва ли не в локаторы ослиные превратились.

— Не хочу.

— Но почему?

— Ну… вспомни Ливонскую войну. И то какие гадости они про нас говорили. Мы для них даже не люди. Они нас презирают. Думаешь, что-то изменилось? Стали сильными и богатыми, разве что. В остальном — мы — никто. Вот и представь — мне придется жить тут в этой атмосфере ненависти. И жену сюда тащить. И детей. Поганое дело. Тем более, моя жена, в сущности, татарка, да еще и из далекого Ирана. А это совсем беда для них.

— Что-то я не заметил такого отношения.

— Погостить и жить — разные вещи. Вот заеду я. Что-то непопулярное сделаю. И сразу говно по трубам потечет…

Так, поругиваясь, они и вышли на свежий воздух. Демонстративно замолкая, если кто-то слишком близко подходил. Внутри же, в здании, осталось десятка два магнатов с ОЧЕНЬ сложными лицами.

Они слышали.

Все слышали.

Собственно, ради них Алексей эту комедию и разыграл с Голицыным. Ведь если бы не приметил их поблизости, то ответил бы Василий Васильевичу совсем иначе. А так — осторожная провокация, словно бы накинул пару лопат говна на вентилятор. Такого, теплого, свежего, жидкого. Ну и оставил их всех обтекать, вызревать, переваривая то, что он тут, вроде как приватно министру своего отца наговорил. И думать, как жить дальше. Сам же царевич отправился гулять по городу. В сопровождении лейб-кирасир…

Полчаса минуло незаметно.

И тут он замер. У одно из домов стоял неприметный монах-доминиканец. Только вот… в это облике явился сам новый генерал иезуитов.