Он заранее напрягся, ожидая на свои слова очередной выпад осицы, но та вдруг вздрогнула и теперь сама попятилась от Васюты:

– Только не говори, что ты из того мира!

– Вообще-то как раз из того, – опустил голову Васюта, но тут же вскинул ее снова: – Но это ничего не значит! Я возьму тебя с собой! Знаешь, сколько там у нас книг?!

Олюшка в изумлении уставилась на Васюту и замерла, будто окаменела. Это длилось едва ли не минуту в полном, едва не звенящем от напряжения молчании. И Олюшка сказала вдруг то, чего никто, и уж тем более сам Васюта, от нее не ожидал:

– Ну а если я попрошу тебя остаться со мной в этом мире?

– Конечно, останусь, – почти беззвучно, но так, что услышали все, без промедления ответил тот.

А потом Лом с Капоном, дополняя друг друга, подробно рассказали все, что сами знали о двумирии, о том, как из другого мира в этот попали Капон, Васюта и Медок, о том, как их перед этим повстречали Лом и Зан, о том, наконец, зачем им всем понадобилось ехать в Канталахти… Рассказали все, за исключением того, что Зан был послан в Мончетундровск Секретным отделом департамента государственной полиции Романова-на-Мурмане – СОД. Капон в принципе считал себя не вправе лезть в данную тему, а Лому хоть и были до глубины души неприятны как этот департамент, так и сами содовцы, почему-то казалось, что рассказать об этом – все равно что предать Зана.

Но Олюшка, поверив, похоже, если не окончательно во все, то в основное и главное, спросила, прищурясь, у Лома сама:

– А зачем вы с Заном поперлись в Мончетундровск вообще? Только не надо мне опять заливать, – предостерегающе подняла она руку, – что за тобой охотится полиция и ты решил спрятаться в Мончетундровске. Мы с Анютой и в первый раз не особо в это поверили, однако доверчивая Светуля сумела нас тогда убедить. Но теперь-то, когда ты из Мончетундровска тоже намылился, с чего бы вдруг перестал бояться быть пойманным? Да и Зан как-то не похож на безоговорочно преданного, безмозглого перепаянного слугу – слишком он умен и самостоятелен для этого. Но главное, это не объясняет, как вы с ним оказались в бункере на сопке. Так что давай или колись окончательно, или сознавайся, что все сказанное вами ранее – большая развесистая клюква. Или, скорее, лапша на наши с Подухой уши. Но тогда вам с Капоном надо в писатели пойти, хорошо сочинять получается, я бы книжки таких братьев-фантастов с удовольствием почитала.

– Мы поперлись в Мончетундровск, – сказал вдруг Зан, – потому что таким было мое задание, полученное в СОД, поскольку я служил именно в этом департаменте. Я должен был найти на горе Нюдуайвенч место вероятного перехода в иной мир, а если он существует – перейти в этот мир и убедиться, что в той России сейчас коммунистический строй. После этого я должен был уничтожить переход и убить Лома.

– А Лом-то тут при чем?! – дуэтом выкрикнули обалдевшие от услышанного, но явно поверившие во все Олюшка и Подуха.

– Предполагалось, что в бункере будут сложные электронные системы защиты, которые по плечу вскрыть только самому лучшему во всем Романове взломщику. Убить же его после проведения операции следовало потому, что все должно было остаться в тайне, свидетели СОДу были не нужны.

– Но что-то пошло не так?.. – хмыкнула начинающая приходить в себя осица.

– Да, – кивнул Зан. – Лом так меня достал, пока мы добирались до Мончетундровска, что я решил: легкая смерть будет слишком простым для него наказанием.

– А еще он научился за это время довольно неплохо шутить, – улыбнулся Лом. – Правда, так и не перестал быть занудой.

– И все-таки: почему ты не выполнил задание? – пристально посмотрела на кибера Олюшка.

– Вмешалось много неучтенных факторов, – безэмоционально ответил Зан. – Начать хотя бы с того, что я неверно определил существующий в той России строй. Двойник Лома тоже стал для меня неожиданностью. Да и Медок… – растянул кибер губы в подобии улыбки. – Как бы я смог расстаться с таким чудесным псом?

– А я? – спросил Васюта.

– А ты – Васюта.

– Но-но! – сделала шаг вперед осица. – Ты его не обижай!

– Не надо, Олюшка, я могу сам за себя постоять, – остановил ее Васюта. – Хотя Зан все сказал правильно. И Лом с Капоном, кстати, тоже. Теперь ты нам веришь?

– Верю, – немного подумав, ответила та. – Но мне кое-что все равно непонятно. Самое главное: если для того вашего перехода потребовалась энергия взрыва какой-то сверхохренительной бомбы, то как такой же переход открылся сейчас только лишь потому, что Зан погладил «ежика»?

– Я полагаю, – сказал на это кибер, – что здесь опять вмешалось несколько факторов. – Во-первых, гравитационная оказия, так называемая «дирипадка», сцепила вместе несколько гостинцев, сильно при этом усилив, а также скорее всего изменив их свойства. Второе – сама эта оказия. Мы пока выяснили, что она воздействует только на неорганику, и ее влияние возрастает с увеличением высоты. Но мы ничего не знаем, как она воздействует на сложные электронные схемы, присутствующие во мне, или даже непосредственно на присутствие искусственного интеллекта – возможно, именно так, что нахождение ИИ в контакте с образовавшимся супергостинцем, усиленное оказией, осуществляет пробой между мирами. Мы ведь понятия не имеем, сколько энергии несет в себе эта оказия. Может, ее ничуть не меньше, чем в той бомбе. Возможно, «дирипадка» простирается на огромные высоты, вплоть до стратосферы, и подпитывается космическим и солнечным излучением, которые куда меньше блокируются там магнитосферой нашей планеты, да и атмосфера там уже настолько тонка, что почти теряет свои защитные свойства. Помимо того…

– Стоп, хорош! – подняла, сдаваясь, руки Олюшка. – На это даже прочитанных мною книг не хватает. Но я примерно поняла суть: «дирипадка» – та еще хрень.

– Особенно когда Зан погладит в ней «ежика», – добавил, улыбаясь непонятно чему, Васюта. – У меня даже стих такой есть.

– Кто бы сомневался, – сказал Капон, а Васюта зачитал:

– Правильно говорить «простыня», а не «простынь», – заметил кибер.

– Тогда ритм стиха нарушится, – возразил Васюта. – Для стихов, тем более шуточных, и такая форма вполне допустима.

– Вы что, охренели?! – взвилась вдруг Олюшка.

– А… что случилось?.. – растерянно заморгал Васюта.

– Что случилось?! А то, что ты из другого мира, это так, фигня несущественная?.. То, что вообще какой-то другой мир существует и разумный робот туда дырку пробил через хренакнувшийся с неба дирижабль, – это что, ромашки с Елисейских полей?..

– Елисейские поля – это не те поля, где ромашки… – пролепетал обескураженный Васюта. – Погоди, а откуда ты про них знаешь?.. Ах да, из книг же!

– Из книг, да! – продолжала яриться осица. – Я много чего узнала из книг, кроме того, что вы все теперь собираетесь делать? С чем мы теперь в Канталахти заявимся? С разноцветным каменным ежиком? Простите, мол, ребята, все гостинцы как-то вот в такой сувенир слиплись, а ваших друзей уроды грибоголовые схарчили. Но мы в этом не виноваты, мы лишь за то хотим прощения у вас попросить, что в ваш дирижабль стреляли.

– Мы не в сам дирижабль, – проговорил молчавший до сих пор Подуха, – мы просто рядом с ним стреляли.

– А, ну да, тогда нас, конечно же, сразу простят!

– Мы ведь еще и товар им вернем… Какой уцелел… Уцелел ведь какой-то.

– Я тоже считаю, что в Канталахти нам теперь делать нечего, – твердо произнес вдруг Зан.

Все с удивлением уставились на него.

– Предлагаешь вернуться в Мончетундровск? – спросил Лом. – Не думаю, что нас там радостно примут даже с остатками уцелевшего товара.

– Я предлагаю поехать в Романов-на-Мурмане.