– Доказательство? – посмотрел на него Лом. – Какое? Еще одна граната?

– Нет, – сказал кибер. – Фиксация произошедшего в моей долговременной памяти.

– Так ты все записываешь?! – воскликнул Капон. – И молчал ведь! Вот жук!

– Фиксация происходит независимо от моего желания, – сухо прокомментировал Зан. – Но поскольку объем памяти небезграничен, более ранние события удаляются за исключением наиболее важных – это я уже могу контролировать. Но данное событие произошло недавно, поэтому все зафиксировано в малейших деталях.

– Допустим, – кивнул Капон. – Но как ты покажешь свою память трубникам? У тебя что, монитор в пузо встроен?

– Наверное, через глаза, – предположил Лом. – Правда, они маленькие, что там увидишь. Или ты через них на стену изображение выведешь, как в синематографе? – спросил он у Зана.

Будто в ответ на его слова глаза кибера замигали поочередно желтым и красным цветом. Зан так давно не делал, помня, что его соратникам это мигание не нравится, но сейчас решил, видимо, продемонстрировать, на что способны его оптические устройства. И пояснил:

– Я могу вывести только это. Чтобы извлечь и просмотреть данные моей памяти, нужно подключить меня к специальному считывающему устройству.

– Ага, – закивал Капон, – у трубников таких устройств – хоть жо… попой кушай. Веришь?

– У них нет. Но они имеются в Романове-на-Мурмане, – сказал кибер. – В том числе компактные. Я знаю, где именно.

– Небось у твоих содовцев, – криво усмехнулся Лом. – Попросишь – они с радостью одолжат, да?

– Я постараюсь достать… Я достану. Но тогда нам нужно ехать сразу в Романов, не заезжая в Мончетундровск. Заодно и решим там вопросы с обменом гостинцев на товары. А уже потом поедем к трубникам – и с товаром, и с доказательствами.

– А как же Подуха?! – возмущенно выкрикнула Олюшка.

– Подуха умер, – удивленно посмотрел на нее Зан.

– Да, и его тело нужно передать трубникам! А пока мы туда-сюда ездим, оно… Ну, ты понял, хотя ты железный, тебе-то пофиг.

– Я не железный. И я не уверен, что трубникам нужно его мертвое тело. Они его все равно закопают. Но мы можем это сделать и здесь. Это я им тоже потом продемонстрирую.

– Оль, думаю, в этом он прав, – сказал Капон. – Нам все равно придется похоронить канталахтинцев – не бросать же их на съедение мерзодведям. Заодно похороним и Подуху. Как полагается, с тройным залпом. Разве что без священника, но вряд ли он был верующим. Тем более вон как здесь красиво: лес, природа…

– Ладно, – недовольно буркнула Олюшка. – Пусть здесь. Но только чтоб могила глубокой была, чтобы никакие твари не унюхали и не разрыли.

Упаковочных мешков среди уцелевших товаров нашлось достаточно. В них и положили тела погибших. Кибер, подобно некоему мини-экскаватору, быстро выкопал две глубокие ямы. В одну опустили убитого канталахтинца и обугленные останки его товарищей, в другую – тело самоотверженного трубника Подухи. Каждый из сталкеров, кроме, конечно, Медка, бросил в его могилу по горсти земли, а потом кибер закопал обе тоже очень быстро. После этого все выстроились в ряд и трижды выстрелили в небо – опять же, разумеется, кроме Медка.

– Вот так… – шмыгнула носом Олюшка. – Ничего от него не осталось, кроме этого холмика. Да и тот скоро осыплется, а потом мхом зарастет.

– Сюда бы камень, – сказал Силадан.

– Зан, – повернулся к киберу Лом, – можешь найти большой камень?

– Насколько большой?

– Какой сможешь донести. Ну, хотя бы с себя высотой. Или чуть выше, чтобы вкопать было можно.

Зан весьма быстро справился с поставленной задачей. Уже минут через десять он притащил из леса серый продолговатый валун, вкопал его у изножья могилы и спросил:

– Годится?

– Еще бы надпись, – сказал Капон. – Только чем ее сделать?

Кибер высунул из безымянного пальца левой руки металлический стержень с заостренным, как у зубила, наконечником и снова спросил:

– Что писать?

– Как его по-настоящему зовут, мы все равно не знаем, – ответил Капон. – Так что так и напиши: «Подуха».

– И добавь еще снизу: «Настоящий мужчина», – попросила Олюшка.

Васюта косо на нее глянул, но ничего не сказал. Зан же выдолбил надписи с поразительной быстротой – достаточно большие и очень ровные. Затем еще какое-то время все постояли возле могилы, а потом Лом кивнул:

– Покойся с миром. А нам пора.

Сборы были недолгими, все основное и без того находилось уже в вездеходе. Разве что собрали уцелевшее оружие канталахтинцев – его, как известно, много не бывает, особенно в мире Помутнения. Капону Лом тоже хотел вручить короткоствольный «Никель», но тот категорически отказался.

– А вдруг на медведя наткнешься? – настаивал взломщик. – Возьми хотя бы пистолет.

– Да нельзя оружие этого мира в тот брать! – замотал головой Капон. – Как ты не понимаешь? Если кто увидит и спросит, что я стану говорить?

– Дойдешь до трассы и выбросишь. Или прикопаешь, чтобы никто не нашел.

– Нет, не возьму. Встретить медведя не такой уж большой шанс, да и застрелить его из пистолета не так просто – можно, наоборот, разозлить.

– Ты категорически ничего не хочешь брать из этого мира? – спросил вдруг Зан.

– Категорически! – тряхнул головой Капон. И лишь потом удивился вопросу: – А что? Уж не ты ли со мной хочешь пойти? Так, во‑первых, у тебя это в принципе не получится, а во‑вторых, извини, мне бы этого совсем не хотелось. Веришь?

– Верю. Потому что вы мне перестали доверять, считаете, что я преследую какие-то свои цели.

– Не обязательно даже лично твои, – буркнул Силадан.

Кибер в его сторону даже не глянул, продолжая пристально смотреть на Капона.

– И… что?.. – слегка смутился тот под этим немигающим взглядом. – Ждешь, чтобы я сказал: «Прости, братан, я был не прав?» Тебе от этого легче станет? Что-то не верю я в душевные переживания роботов.

Зан даже не стал говорить, что он не робот, а кибер. Вместо этого он расстегнул куртку, приложил к груди руку, быстро простучал по ней пальцами, как по клавишам рояля, потом надавил, крутанул – и… грудь распахнулась!.. В ней матово темнели одинаково ровные, будто кирпичи в стене, составляющие внутренности кибера блоки.

Все, включая Медка, уставились на это, как на чудо. Словно Зан оказался великим фокусником, продемонстрировавшим поистине непостижимый трюк. Хотя, если подумать, кибер был всего лишь машиной, пусть и разумной, а любая машина всегда должна иметь доступ к своему содержимому для профилактики и ремонта. Но это было еще не все. «Фокусник» пошел дальше. Он простучал один из «кирпичей», тоже на него надавил, после чего тот немного выехал вперед. Зан цепко ухватил его пальцами и вытащил полностью. Блок и правда походил на темно-серый, почти черный кирпич, разве что чуть меньше стандартного. А еще на его заднем торце золотисто поблескивали гребни разъемов.

– А это возьмешь? – протянул он «кирпич» Капону.

– Что это такое?.. – сглотнул тот вмиг пересохшим горлом.

– Главный логический блок. Основа моего интеллекта. Именно основа, а не сам интеллект. Но разобравшись в алгоритмах его работы, можно создать и сам искусственный разум. Ведь у вас, как ты говорил, этого сделать так пока и не могут. Пусть это будет моим подарком для вашего мира. Взамен я ничего не прошу. Просто хочу, чтобы обо мне не думали плохо.

– Но… – снова сглотнул Капон. – Как же ты сам без него?..

– Как видишь, я и без него продолжаю мыслить. Поскольку функционально данный блок основной в моей схеме, его продублировали. Этот – резервный. Да, теперь я в случае критической поломки не смогу восстановиться, зато это добавляет ценности моему подарку, и ты, надеюсь, быстрее поверишь в мою искренность.

– Это безумно ценный подарок… – пробормотал Капон. – Но как я объясню, откуда я его взял?! – схватился он за голову. – Ведь ты же не хочешь, чтобы я рассказал про ваш мир?!