— Мы? Нет. Мы — войну. Честную и благородную. — на голубом глазу ответил Петр. Но не выдержал и несколькими секундами позже расплылся в улыбке.

— Хорошо. Разумно. — покивал Фридрих, вернув улыбку. — И что конкретно ты предлагаешь?

— Первое — официально заключить оборонительный союз лет на пять, чтобы обезопасить себя от внезапного зуда Карла. Чтобы ему больше хотелось вляпаться в войну за Испанское наследство.

— Оборонительный? — удивился Август.

— Да. Причем особо это подчеркивать. Иначе мы можем его спровоцировать раньше времени. Как я уже говорил — он горит войной и жаждет в бою стяжать славу. Вот пусть и стяжает ее где-нибудь подальше от нас. Если повезет — голову свернет. А наследников у него нет, там только сестра, — многозначительно улыбнулся Петр.

— А если не свернет?

— То и ладно. Мы ведь в любом случае выиграем время и позволим ему завязнуть в большой войне, из которой не так-то просто выбраться. Поставим таким образом Швецию в раскорячку и поймаем ее со спущенными панталонами.

— Ну… а что второе?

— Начать официально готовить большую кампанию против османов. Всеми силами. Я создам определенный шум в Крыму, объявив подготовку будущего большого десанта.

— Куда?

— Да куда угодно. Хоть под Константинополь. Сущие безумие! Но вдруг поверят? А значит при столице будут держать большое войско. Ты, — указал Петр на Августа, — станешь вести разговоры о сборе Посполитого Рушения, дабы совместно с саксонской армией ударить по османам через Молдавию.

— А я? — поинтересовался Фридрих с интересом.

— А ты будешь готовить морскую экспедицию, дабы атаковать и захватить остров Крит. Силы османов истощены после затяжной войны со Священной Лигой. Денег в казне мало. Поэтому прикрыть сразу все направления они не смогут. Скорее всего они соберут большую армию у столицы и будут ждать и думать, куда ее направить. Что оголит фланги для наших дел.

— Так ты правда воевать собрался с османами?

— Мы должны готовиться активно и делать это так, чтобы все поверили. Чтобы все выглядело разумно, толково и реалистично. А наши цели выглядели понятными и достижимыми.

— А понятны ли они нам? Вот я не думаю, что мне все ясно. — возразил Фридрих.

— Отчего же? Я буду стремиться подновить свой щит на воротах Царьграда, прибитый там некогда одним из ее первых князей. И решить окончательно вопрос с Крымом. Ты, — указал он на Августа. — Захватить Молдавию и стать там наследным правителем. Введя ее в состав Речи Посполитой. И дальше — как ты думал с Курляндией. А ты — захватить Крит с тем, чтобы продать его Венеции за приличную сумму. Чем не цели? Мы их и скрывать не будем. Напротив, станем открыто обсуждать и привлекать к ним внимание.

— Ну… а что? Мне нравится, — чуть помедлив произнес Август. — План неплох. Настолько неплох, что даже кажется, что и со шведами особенно связываться нет смысла. Османы ныне слабы. А Карл… он да — непредсказуем. Мы не знаем, что от него ждать.

— Именно. — кивнул Петр. — В эту кампанию довольно легко поверить. Из-за явной слабости осман, истощенных долгой, тяжелой войной. Более того, под эту войну вы можете подтянуть Венецию с ее флотом и мальтийских рыцарей. Может быть и еще кого. Во всяком случае — провести предварительные переговоры. А я попробую с персами поговорить.

— Хуже всего в этой истории мне, — скептически ответил Фридрих. — Вести флот из Дании в Эгейское море очень непросто.

— Сын мне тут пересказал легенду о Сигурде-крестоносце и его славном походе.

— Это было давно. — отмахнулся король Дании.

— Что мешает подновить воспоминания о его подвигах? К тому же, по нашему замыслу вести флот туда на самом деле не потребуется. Может быть отправить два-три корабля на разведку, чтобы изучили маршрут. Где останавливаться. Где припасы пополнять. Но сделав это демонстративно. Чтобы османы сильно насторожились и задергались.

— Хм…

— Я вообще не удивлюсь, если под этот план мы и с Карла какую помощь получим. Пушек там или еще чего. Во всяком случае — я можно попробовать.

— Слишком хитрый план, чтобы он удался. — покачал головой Фридрих.

— Нам главное, чтобы Карл втянулся в войну за Испанское наследство. Это год, два, три, ну максимум четыре. Что тут может не удастся? Главное, чтобы о наших истинных намерениях знали только мы. А эти годы, что мы вынужденно станем ожидать, предлагаю потратить на вдумчивую подготовку, которую применить уже для войны со шведами.

— Я согласен, — кивнул Август. — Дело выглядит очень интересным.

— Я тоже согласен, — после затянувшейся паузы ответил Фридрих. Хотя было видно — он не сильно верит в успех предприятия.

— Ну вот и по рукам, — улыбнулся Петр, протягивая свою раскрытую ладонь королю Дании, как наиболее скептично настроенному…

Обменялись рукопожатиями.

После чего обсудив кое-какие второстепенные детали, разошлись. Слишком долгие такие беседы могли спровоцировать ненужные пересуды и слухи. А люди умеют придумывать всякое…

На следующий же день в торжественной обстановке подписали оборонительный союз и объявили о возрождении Священной Лиги в новом составе. И о своих намерениях воевать осман.

Петр же, улучив момент, встретился с представителем Венеции, который также ошивался в Минске. По его приглашению. И попросил у него денег.

Ну… что поделать? Он вошел во вкус. И теперь при случае просил материальной помощи на благое дело у кого только было можно. Даже в Ватикан Папе письмо написал, что де, на богоугодное дело отсыпьте грошей будьте любезны. Не в кредит, ясное дело, а как пожертвование.

Англичане с голландцами передали ему по такому сценарию восемьсот тысяч талеров[33]. Габсбурги еще сто пятьдесят тысяч. Разводя руками, что больше у них нет. Врали. Бессовестно врали. Но для них пользы от России в этом предприятии не представлялось много. А вот французы раскошелились и занесли пятьсот тысяч, но не на войну с османами, а на подбивание шведов вступить в войну на стороне Франции. Они как раз хотели, чтобы собственно боевые действия сильно не тревожили самих османов. Крым — да, ладно, если нужно для отвода глаз, но не больше, ибо рассчитывали на Константинополь в предстоящей войне. Более того — этот дипломатический цирк с союзом они вполне одобрили, обещая со своей успокоить осман, шепнув на ушко что к чему. Собственно, после того, как Людовик подтвердил сделку, Петр и поехал в Минск. На поговорить. Чтобы отработать эти инвестиции.

Получилось меньше чем за полгода добыть порядка шестисот с гаком тысяч рублей. Монетой. Что было без малого сорок процентов годовых поступлений в российскую казну.

Теперь вот еще с Венеции пытался денег стрясти.

Ну а что?

Наглость иной раз берет города похлеще храбрости.

Ну и где-то на горизонте маячили персы. Правда к ним подход требовался особый. Петру ведь с них не столько финансовая помощь была нужна, сколько создание торговой компании. Главным препятствием для которой было то, что Междуречье, по которой должен был проходить речной путь, принадлежало османам и уж что-что, а мотив воевать с османами у них имелся, комплексный…

Царевич медленно ехал на коне и смотрел по сторонам.

Внимательно.

Стараясь выхватить взглядом все, что касалось дела или могло иметь к нему отношение. А также настроение работных людей. Это само по себе было хорошим индикатором. По возможности ловил их осторожные взгляды. Так-то они глаза опускали, кланяясь. Но, когда им казалось, что царевич уже обратил свое внимание на что-то иное — разглядывали его.

Глаза — это зеркало души. И отчаяние, безнадега, усталость и прочие печали в них хорошо отражаются. Позволяя без лишних расследований понять, как идут дела.

В данном случае — дорожные…

Созданные по инициативе Алексея мундирная и артиллерийская комиссии работали неспешно. Ругаясь по больше части. А он не вмешивался. Наблюдал. Как и Петр. Поэтому, чуть понаблюдав за этим цирком, царевич предложил отцу одно очень важное дело, которое такой мороки не требовало. Благо, что сильно много денег оно и не требовало.