— И все же. Что там в Успенском соборе ты увидел?

Алексей промолчал.

— Ответь. — с нажимом произнес Петр, вставая и нависая над сыном.

— Ты думаешь, что я испугаюсь и начну лепетать?

— Я думаю, что тебе пора уже открыться.

— Во все времена наказывали только за одно преступление — за то, что ты попался. И отягчающим вину обстоятельством было то, что ты признался.

— Ты попался. Ты выдал себя. Теперь я должен понять — могу ли я тебе доверять или лучше удалить в монастырь от греха подальше.

— Вот даже как…

— Да. Так. Решать тебе.

— Будущего никто знать не может. Оно еще не произошло. А потому в наших руках сделать его таким, какое оно нам нужно. Да, остается фактор случайности. Те самые кубики из игры. Но…

— Ты опять уходишь от ответа. Что ты там увидел? Что тебя так изменило?

Алексей поджал губы. Сжал кулаки. Насупился.

Но… через пару секунд расслабился и отвернувшись, подошел к камину. На улице шел дождь. Который уже день. Было сыро и прохладно.

— Сейчас бы выпить…

— Налить?

— Не хочу здоровье портить. Не каждой страсти стоит потакать.

С этими словами царевич сел в кресло, уставившись на огонь. Это был один из первых каминов, сооруженный на скорую руку для Петра. Осенью крепко протапливать не требовалось. А вот так — почему нет? Смотреть на открытый огонь к тому же довольно приятно.

Царь, чуть помедлив, подсел рядом. И вытянув ноги стал их прогревать в теплом воздухе у камина. Пошел запах. Нет. Не горелого. А просто сохнущих чулок, которые носил весь ведь взрослый мужчина.

Оба молчали.

— Что это было?

— Сон. Просто сон, после которого у меня сильно и долго болела голова.

— И ты его хорошо помнишь?

— Нет. Отдельные фрагменты. Словно вспышки — то тут, то там. Но так часто со снами бывает. Мы редко их можем вспомнить.

— Ты в этом сне видел будущее?

— Я не знаю, что я видел. Но иной раз, прикоснувшись к какому-то предмету или занявшись каким-то делом всплывают воспоминания. Словно бы я что-то узнаю. Словно бы я это уже знаю. Было ли это будущее? Возможно. Но точного ответа на этот вопрос нет.

— Ты поэтому про конницу так упорствуешь?

— Да.

— Ясно. — глухо произнес Петр.

Помолчали.

Царь переваривал услышанные слова, которые, по сути, подтвердили то, что говорил ему патриарх. Алексей же продолжал лихорадочно думать над тем, как выкрутится из этой ситуации.

— Я слышал про учебу при печной мануфактуре. — нарушив тишину сказал царь. — Одобряю. Дело доброе. Но зачем ты им даришь книгу?

— Это должно подталкивать их стараться. Книга — хороший, дорогой подарок.

— А почему именно Евангелие?

— А что еще Адриан за свой счет печатать стал бы? — усмехнулся Алексей. — Я предлагал — учебники простые делать. Но он отказался. Дескать — денег нет.

— А что за учебники?

— Я с Леонтием Филипповичем сделал ныне учебник по основам арифметики. Новой. Доброй. С арабским счетом и максимально простыми да доходчивыми разъяснениями, а также упражнениями для закрепления.

— Это которому я дал фамилию Магницкий? Знаю такого. — кивнул Петр. — Дельный человек.

— Кроме того мыслю сделать азбуку. Сие учебник для начинающих — с картинками на каждую букву. Чтобы глянул и объяснять не надо, как она читается — первая в слове. И небольшое пособие для самого простого, начального чтения. И эти книги хочу издавать максимально дешевыми и большими тиражами. Чтобы они вошли в каждый дом. Сначала в Москве, потом по остальным городам. А далее и в село. Но это совсем далекое будущее. Едва ли мои внуки такое увидят.

— Так многим оно зачем? Не станут же покупать.

— Верно, не станут. Многим оно без надобности. Но есть способ. С одной стороны, надобно газет и журналов больше издавать. Разных. И поставить читальные избы, где с ними, пусть и не самыми свежими, можно будет ознакомиться. Возможно еще с книгами какими. А с другой стороны, чтобы появилось рвение, потребуется налог ввести по городам. На безграмотность. Допустим десять копеек в год за не умение читать, писать и считать арабской цифирью. Это с простых обывателей. С купцов же, дворян и прочих, конечно, больше.

Снова помолчали.

— Чтобы делать доспехи мало одного железа дельного, — вновь после долгой паузы сказал Петр. — Я видел, как их делают. Нужно много добрых мастеров. У нас их нет. Старые, что еще отцу моему служили, умерли в большинстве. А новых не обучали, ибо без надобности было. Уже лет тридцать как.

— Я все придумал.

— В смысле?

— Я придумал, как обойти эту беду. Главное ведь, что? Чтобы кирасы сели на бедра. Остальное можно ремнями подогнать. Для этого сначала нужно обмерить всех солдат в четырех старых солдатских полках. Чтобы обобщить их размеры и выделить три-четыре варианта роста, а также три-четыре обхвата. Что даст от девяти до шестнадцати стандартных кирас типового размера. Их можно обозначать двумя цифрами — первая рост, вторая охват.

— И что это даст?

— Кроме упрощения снабжения?

— Снабжение снабжением, но разве это упростит их изготовление?

— Я сейчас как раз работаю над этим. Провожу опыты по пластической деформации металла. И вижу такой способ… Металл, что из новой печи достают, можно прокатывать на валках в небольшие листы. Потом сделать вручную каждую из кирас определенного образца. А с них уже форму для отливки чугунной формы под каждую половинку. Полученные отливки же использовать так. Нижнюю кладем на пресс. Сверху хорошо отожженный лист, тот самый, что получили на валках. Потом вторую часть формы. И быстро закручивать винт пресса. До упора. Возможно потребуются промежуточные формы, чтобы листы не разрывало. Но опыты мои показывают — это должно работать. На выходе будут самым простым образом получатся заготовки для кирас. И мастерам придется вручную им только края загнуть, дырки под ремни пробить и так — чуть поправить по мелочи. Для этого особой квалификации не нужно.

— Они же будут железными. Слабыми.

— Я пообщался с мастерами и провел опыты. Если такую заготовку помещать в железный ящик с углем, без доступа воздуха. И прогревать несколько часов. То ее потом даже закаливать можно. Не бог весть что, конечно, но для защиты от багинета, штыка, рапиры или там сабли вполне достаточно. А может и пулю али картечь на излете остановить. Тут проверять нужно. Но главное — если вложиться и поставить эти прессы, изготовив формы и все должным образом устроив, особой нужды во множестве добрых мастеров не будет. А самих кирас окажется много и по очень сходной цене. Мы их даже в Европу сможем продавать или еще куда.

— Шлемы ты собираешься делать также?

— Да. Какой именно я тебе уже показывал. И да, их тоже можно будет делать много, дешево и быстро. В том числе для поставок в Европу.

— Вряд ли там кто-то ими заинтересуется… — покачал головой царь.

— Но попробовать то мы можем, — пожал плечами царевич. — В конце концов совсем не обязательно их использовать в пехоте. Кирасирам они тоже пригодились бы. Тем более по цене вдвое или даже втрое дешевле, чем у местных мастеров.

Царь на него скосился.

Помолчал.

— Это все тоже — из твоего сна?

— Отчасти.

— Почему же?

— Это упрощение того, что я видел. Под наши возможности.

— Хм… упрощение?

— Да. На самом деле далеко не все, что я делаю связано с тем сном. Я ведь не непогрешимый и не все сведущий. Просто иногда приходят определенные подсказки. И нужно иной раз поломать голову над тем, как их применить.

— А… хм… вся эта история со шведами. Она ведь тоже как-то связана с твоим сном? Ты ведь не просто так вцепился в эту войну, не давая ее начать.

— Разбиты и бегут войска! Но встали насмерть три полка. Дан выбор: жить в позоре впредь или умереть! Ликуют воины короля. Разбита армия царя. Но кровью окропят снега Нарвы три полка[39]…

Петр напряженно уставился на сына.