— В каком доме? — опешила Лебедь.

— Ну как… — замялся Алеша. — В деревянном. На самом берегу моря. Или… Хочешь, построю дом прямо у твоего озерца? Сперва, правда, надо заставу нашу заново отстроить. А то ведь черноморовы корабли все сожгли. Ну да ничего! — он решительно махнул рукой, расправил плечи. — Возьмем топоры в руки, и через недельку все будет как новое.

Илья и Добрыня одобрительно закивали.

— И ты что же, предлагаешь мне жить в этой вашей заставе? В доме, сложенном из… бревен?! — удивленно уставилась на него Лебедь. — Может, ты еще скажешь, что зимой там надо печку топить? И воду из колодца поднимать, прямо в ведре, на веревке, руками?

— Ну зачем руками, — смущенно промямлил Алеша. — Там ворот есть. Он тоже, правда, сгорел. Так мы новый сделаем, — продолжил он более решительно.

— Вот что, Алешенька… — с запалом начала было Лебедь, но ее прервал Царь.

— Подождите, ребятушки. Что-то мы и правда размечтались. Для начала надо восстановить то, что разрушено, а уж потом дворцы строить, — и Морской повернулся к Илье, Добрыне и Алене. — Покажите-ка мне, где стояла эта ваша застава.

Царь щелкнул пальцами, и на одной из стен зала появилось огромное зеркало. В зеркале отображалось знакомое морское побережье.

— Там дальше, — махнул рукой Добрыня. — Правее. Еще правее.

Через некоторое время они нашли то место, где стояла богатырская застава. По почерневшей от огня, засыпанной пеплом земле одиноко бродила собака с опаленным хвостом.

Гомон в пиршественном зале поутих. Все с интересом наблюдали за Царем. Морской посерьезнел. Сосредоточенно развел руки, словно схватил что-то одной из них, а затем направил указующий перст в зеркало, на место пепелища. На пальце ярко, словно маленькое солнышко, засверкало кольцо.

В наступившей вдруг звенящей тишине послышался гул, доносящийся откуда-то издалека и сверху. Картинка в зеркале стала стремительно меняться. Волны быстро побежали от берега. Над пепелищем вновь взвился дым. Потом откуда-то появились языки пламени. В ужасе отбежавшая в сторону собака, поджав хвост, остервенело лаяла на обратный пожар.

«Да дым же идет не от огня, а к нему! — поразилась Алена. — Все это очень похоже на ускоренную перемотку пленки назад. Неужели здесь и ТАКОЕ возможно?»

Дым и огонь, тем временем, пропали. На побережье стоял деревянный двухэтажный терем на высоком подклете, за деревянным же частоколом. Точно такой, каким был до пожара. Полкан подбежал к частоколу и стал осторожно принюхиваться, непрерывно виляя хвостом.

— Ну вот, все и восстановлено, — Морской опустил руку. Раскаленный добела перстень на его пальце стремительно темнел. Сам Царь был бледен и выглядел устало, но вид имел очень довольный.

По залу пронесся восхищенный шепот.

— Целый дом из пепла вернуть…

— Вот уж чудо, так чудо…

— Время вспять…

— Я-то думал, что такое никому не под силу…

— Братец в своем репертуаре, — завистливо пробурчал Кощей. — Кому, на самом деле нужна эта халупа? Ради дешевого эффекта на публику растрачивать такие силы…

Лебедь смотрела на отца со смесью восхищения и удивления.

— Но как? — наконец сумела выговорить она. — Как у тебя получилось? Без Кольца? Ведь я же его…

— А это, по-твоему, что? — самодовольно ухмыльнулся Морской, показав ей уже совершенно остывшее и теперь лишь матово поблескивающее золотое колечко.

— Но ведь вторая половинка была в мече у Святогора, — прошептала Царевна.

— Она и сейчас у него. Мне было достаточно и одной половинки. Через пару лет я мог бы и без этой половинки обойтись. Я ведь пытался восстановить Кольцо с того самого момента как… потерял его. Так что теперь все по-прежнему, как двенадцать лет назад. Может быть даже немного получше.

Пиршественный зал разразился овациями.

— Слава Морскому!

— Слава нашему Царю!

— Слава самому могучему, самому сильному!

— Слава старшему из живущих!!!

Среди нарастающего гомона Морской негромко обратился к молодоженам:

— Ну вот, а теперь попробуйте решить, каким должен быть, и где должен находиться дом, в котором вы будете жить ВМЕСТЕ.

Через полчаса жарких споров Алеша и Лебедь договорились, наконец, как им обустраивать дальнейшую жизнь, после чего, стараниями Морского Царя, у терема на богатырской заставе возник солидный пристрой. Добрыня с Ильей возражать не стали. Потом в частоколе образовались отдельные, ведущие к морю ворота, а от них песчаная дорожка прямо к линии прибоя. Последним штрихом Морской, под дружный «Ах!» публики, одним уверенным движением соединил свой дворец и богатырскую заставу висящей прямо в воде хрустальной лестницей. По этой лестнице Лебедь с Алешей могли теперь, в любое время спускаться к Царю прямо в палаты, и, когда захотят, подниматься обратно на поверхность.

— А отдельный дворец для доченьки я потом построю, — заверил Морской. И, лукаво улыбнувшись, и посмотрев на Алешу, — Если она не передумает.

Свадьба продолжала идти полным ходом. Разгулявшийся Садко решил на прощанье удивить все дно морское, и зарядил подряд такие плясовые, что многие из гостей после них с трудом стояли на ногах (клешнях, щупальцах, ластах). Изрядно устав, Садко начал перемежать плясовые мелодии с задушевно-лирическими. Кое-кто из гостей уже клевал носом. Золотая рыбка так напробовалась кагора, что уснула прямо в салате из морской капусты, и ее чуть не съел, перепутав с закуской, огромный сизоносый осьминог. Впрочем, рыбку, в четырех местах пробитую серебряной вилкой, удалось спасти, применив живую и мертвую воду.

Утомленных танцами, питьем и обжорством или просто заскучавших гостей расторопные слуги уже начали разводить спать в гостевые комнаты. Возвращаясь за стол после очередной плясовой, на которую ее пригласил Морской Котик — весьма галантный и изысканный кавалер, Алена услышала, как в пол-голоса переговариваются между собой Добрыня с Ильей Муромцем.

— Хватит ей по свету метаться, да с Горынами и Кощеями общаться. Ведь оторвут же голову, обратно не прилепишь. Нет, — Добрыня решительно стукнул кулаком по столу. — Как поженимся, посажу ее в терем, вручу пяльцы в руки, и пусть дома сидит. И женушка цела, и мне спокойно. Правильно, Ильюша?

— Угу, — кивнул Илья. — Поберечь ее и верно надо. Да только с чего ты взял, Добрынюшка, что она именно тебя выберет?

— Ну так не тебя же! — рассмеялся Добрыня Никитич. — Ты уж не серчай, Ильюшенька, но ты в отцы ей годишься, а не то и в дедушки. А кобылку ее черную обратно Бабе-Яге отдать надо. А то, не дай господи, взбредет ей еще какая блажь в голову. Ускачет — ищи потом ветра в поле.

— Коли какая блажь взбредет, так она и без коня ускачет, — вздохнул Илья. — Управишься ли?

— Коли нужда будет, то и под замок запру, — решительно произнес Добрыня.

«Под замок, значит? Меня, выходит, без меня уж и замуж выдали, и под замок посадили. Я ради них Кощея с Горынычем уговариваю, исхитряюсь, вру! А они — под замок…»

Алену душила обида. Она незаметно ушла из зала и побрела по дворцу, не разбирая дороги. На глазах у нее кипели слезы.

«Самих бы вас запереть…»

И тут Алена заметила, что стоит у подножия той самой хрустальной лестницы, что ведет наверх, к богатырской заставе. Шагнула на ступеньку, потом на другую. Оглянулась. Вокруг дворца, насколько хватало глаз, шло буйное веселье. Внезапно накатила тоскливая усталость.

«Пора мне, пожалуй, возвращаться, — подумала Алена. — Закончилась моя сказка».

Она стала, не спеша, подниматься вверх по ступеням. Сделав два десятка шагов, опять оглянулась. Дворец с пирующими морскими жителями был уже почти не виден за толщей воды, а лестница все шла, теряясь где-то вдалеке, у поверхности.

«Ну конечно! Ведь лесенка, наверняка, волшебная. От дворца Морского Царя до заставы расстояние немалое. Небось, просто пешком не находишься», — и Алена снова зашагала вперед.

Через некоторое время она заметила, что двигаться, да и дышать ей становится все тяжелее. Сначала Алена решила, что просто устала, но тут же вспомнила, как недобро смотрел на нее на пиру Кощей.