Хотя было бы вернее сказать – поплелись. Им уже не бежалось и не прыгалось. Дирижабль перевалил отметку 3850 мер и стал лавировать, чтобы при манёврах уменьшалась парусность корпуса.

Выглянув наружу через иллюминатор, Лара с трудом могла поверить, что корабль ещё находится в пределах Мира, а не в космосе – горизонт вдали слабо-слабо закруглялся на краях, как на фотогравюрах, сделанных с астралей, а море внизу слилось в ровную стеклянно-синюю поверхность с едва заметной рябью волн, нарушаемую лишь жёлто-бурыми пятнышками островов.

А облачка, на которые люди смотрят снизу вверх, летели где-то далеко под днищем «Быка».

Выше туч, как Эрита мечтает.

Пишут, в космосе неба нет, один чёрный мрак.

– Без капризов и споров – обе сели и соединили маски с магистралью. Вас учили, как это делать.

Гириц знал, что говорил – его бомбард-викарий умел повелевать и пререканий не терпел. Как школьный учитель. Потому-то из учителей – так служивые говорят, – выходят самые свирепые унтеры и самые придиры-ротные.

Села – думала: «До завтра не встану, тут задрыхну», но с первым вдохом кислорода снулой тягости в теле как не бывало, спина сама распрямилась, и пальцы потеплели. Благо, Карамо включил для просушки пластинок барскую новинку – электрокамин, – и холод высот усочился отсюда.

– Вот тушь, вот перья, вот порядок надписей. Начните с этого штатива, он готов. Два первых я уже оформил.

На кровати, частью на полу был разложен замысловатый пасьянс из негативов, отчего пройти к столу пришлось по стеночке.

– Бе-пе-бу-бу, – пробубнила из-под маски Эри, потом оттянула её от лица. – Я первая!

– Как пожелаете. Где у нас ан Лисена?..

– Прилегла, ей нездоровиться.

– А я… можно мне шлем? – попросила Лара без особой надежды.

«Он ведь догадывается – зачем».

Но приврала серьёзным тоном, как большая:

– Посмотрю насчёт помех. Вдруг удастся выйти на связь с Великой землёй…

Взгляд Карамо был коротким и понимающим:

– Пожалуйста.

Шлем нахлобучен ниже ушей, маска скрыла всё, кроме глаз – я спряталась!

«Если что, буду шептать, а по губам не прочитает…»

Гудящая чёрная буря в эфире простиралась, казалось, над всем Миром, но центр извержения звучащей тьмы Лара отслеживала чётко – там же, где и прежде, – а вдали от него волны мглы словно бы редели и бледнели, но всё равно наваждение покрывало ширь от горизонта до горизонта, не пробьёшься.

Сориентировавшись по сторонам света, она нацелилась узко-веерным лучом на север и шепнула:

– Ларион…

Слово улетело и будто кануло в плывущих волнах гула.

– Ларион…

Тишина. С востока доносились сбивчивые шумы, глухие обрывки слов незнакомых вещунов-якитов, а с запада – неровный пульс даже не слов, а чувств медиумов Кивиты. Кто-то пытался говорить из Церковного Края, но кроме досады и раздражения ничего было нельзя определить.

– Ласточка вызывает Юнкера…

Всё напрасно! Наверно, он без обруча… и слишком далеко, примерно в полутора тысячах миль.

– Мне так жалко, что всё это случилось… Знаешь, как я переживала за тебя? Я даже думала, что кинусь вниз, если ты умер… А потом обрадовалась, что ты жив. Со мной всё в порядке, только очень грустно. Я же никому не могу рассказать, что у нас с тобой было. И никто меня не поймёт… особенно твой отец.

– Что такое… – перекладывая на полу пластины, растерянно проговорил стоящий на коленях Карамо. – Это…

– Он тут занят морским дном. Снимает его с высоты и составляет из фотопластинок мозаику. По-моему, он увлечён как мальчик. Сейчас ерошит свои волосы и что-то лопочет, будто в мозаике двух снимков не хватает. и она не складывается… Но я не о том!.. Если мы – Лары, то должны слышать друг друга, да? ведь мы связаны незримо?.. Нет, я тебя не слышу… А я хотела спеть тебе мамину колыбельную, всю…

– Невероятно! – ёрзая коленями по полу, кавалер ухватил одну, другую пластину с кровати и поспешно вставил их между другими, уже разложенными. – Гром божий, вот оно!..

Лара напевала шёпотом, стараясь утирать слёзы незаметно для Эриты и Карамо.

«Чуть громче – и разревусь. Он молчит, для кого я пою?..»

Спи, дитя моё, усни

Сладкий сон к себе мани

В няньки я тебе взяла

Ветер, солнце и орла

Улетел орёл домой,

Солнце скрылось под водой

Ветер, после трёх ночей,

Мчится к матери своей

Ветра спрашивает мать:

– Где изволил пропадать?

Или звёзды воевал?

Или волны всё гонял?

– Не гонял я волн морских,

Звёзд не трогал золотых;

Я дитя оберегал,

Колыбель его качал…

– Надо повернуть корабль! – Кавалер раскинул руки над пасьянсом, будто хотел сгрести его, прижать ворох стёкол к груди и целовать, целовать.

– Отзовись, Ларион… ответь, пожалуйста… Мне плохо без тебя!

– Лара… Ласточка… – донеслось из бесконечной дали.

Едва хватило сил, чтобы не вскочить, не завизжать от радости – это он! он!

– Где ты, Ларион? – спросила она, хотя уже увидела – знакомое лицо под шлемом, похожим на высокую вейскую каску, интерьер судовой каюты, силуэт парохода, волны, скалы вдали.

– Спасибо тебе, я всё расслышал… трудно пробиться… помехи… Спасибо, ты чудесная, ты лучше всех на свете… я тебя лю…

– Что? что ты сказал? повтори! – Забывшись, она заговорила громче, но маска делала речь невнятной для присутствующих, вдобавок внимание Эри было отвлечено на кавалера, который с кряхтением пытался встать:

– Помогите мне!..

– Запомни… шестого зоревика… я выяснил – бедствие… Лара!

– Да?.. говори, говори!..

– Будет ураган. Ураган огромной силы… создан… силы ключа!.. Панак, Эренда, южная Кивита – там пройдёт… в час старта астраля… всё снесёт…

– Благодарю, ан, – наконец, при поддержке Эриты кавалер поднялся на ноги.

Речь Лариона превратилась в набор бессмысленных слогов, растворилась в гудении тьмы.

– Смотрите! Видите? – указывал Карамо пальцем на ряды сложенных, как плитки пола, фотопластинок. – Вглядитесь в них – это именно то, о чём я говорил вам! Следы битв Громовержца с гидрами!..

Избавившись от шлема с маской, подошла и Лара. Странный, негативно перевёрнутый рисунок проступал в стёклах на фоне пола – словно по морскому дну, проступавшему под слоем воды, кто-то провёл глубокие тройные борозды и выдолбил какие-то лунки… очень правильной формы, как миски. Ещё там и сям были разбросаны квадратные фигуры, будто планы крепостей.

«Но они… должны быть громадные! В любую эту борозду дирижабль поместится!..»

– Мы возвращаемся, – вдохновенно провозгласил Карамо. – Будем курсировать у юга Якатана, пока не изучим дно полностью. Уточним, где находятся следы и… Вы – свидетели открытия, которое станет новым столпом Грома!

– Я верю вам, гере, – вымолвила Ларита, вновь начиная ощущать, как мало кислорода в воздухе.

«А Лариону я верю?.. во всём? и что он меня «лю», и что будет ураган?.. Господи, и опять никому не расскажешь! Мне-то кто поверит?..»

Империя Фаранге, известная как Чёрная Земля

Не тот был человек шкипер Джакар, чтобы кичиться подвигами.

Другой на его месте заявился бы в Объединённое Западное пароходство: «А дайте-ка мне Синюю ленту за самый быстрый переход от Якатана до Фаранге!» Или прямиком в Императорское географическое общество: «Требую медаль, как шкипер первого винтового судна, перешедшего Пояс Мира».