— Все спокойно.

«Так вот они откуда! Дороги, стало быть, пехота караулит и лучники… Хорошо, что я отговорила своих верхом прорываться. Может, уже все пути перекрыты».

Ворот, как таковых, не было. Просто на нешироком участке частокол кончался, а через ров вела насыпь, по которой мог пройти строй шириной в четыре-пять человек. Этот проход закрывался тремя рядами рогаток и бдительно охранялся отрядом таких же лучников и копейщиков.

Постовые торопливо раздвинули рогатки и строй стал медленно просачиваться внутрь лагеря. Алена проскочила мимо уже закрывающих проход постовых, отошла от ворот подальше и облегченно вздохнула.

— Ну вот, я и пронесла тебя, кисонька. Натерпелся, небось, страху?

— Мяу?.. Все что-ли?

— Да, все. Слезай давай.

— А я, понимаешь, пригр-релся, вздремнул… — спрыгнув с ее рук, Баюн сладко потянулся.

В лагере царила тишина и спокойствие. Часть солдат была занята земляными работами и охраной постов вокруг города, а остальные или отсыпались после ночных караулов, или маршировали на плацу в центре лагеря. Пробираясь к черной палатке колдуна, Алена и Баюн встретили только нескольких бесцельно бродящих солдат. Но Алену солдаты, естественно, не увидели, а на шляющегося по лагерю кота не обратили никакого внимания.

Оказавшись у черной палатки, вокруг которой со всех сторон, шагов на двадцать было пустое пространство, друзья замерли.

— Ну что, колдун там? — чуть слышно спросила Алена.

— Там. Чую колдовской дух. Свежими заклинаниями пахнет…

— Как это, заклинаниями?

— Ну это как после грозы. Только еще с привкусом таким горьковатым… Заклинания любая кошка чует. Если, конечно, ей нюх не отшибло.

— А у несвежих заклинаний что, тоже запах есть?

— Запаха почти нет. Но вот такой привкус прогорклый… Ладно. Чего зря болтать. Кошачьим духом тут тоже пахнет. Значит, у колдуна есть черная кошка. Авось, колдун не стукнет по мне в первый момент. А там-то я его уболтаю, и хвостом по носу.

— Ну, тогда встречаемся у выхода из лагеря. Там я снова тебя пронесу через посты.

— Да обратно-то проще. Я и сам до подземного хода могу добраться… А ты что, собралась куда-то?

— Да есть у меня одна идея… Ну ты иди, иди…

— Ну, как зна-аешь… — Баюн тряхнул головой и направился к палатке.

Алена замерла и прислушалась. Некоторое время было тихо. Потом из палатки до нее донесся удивленный возглас.

— Ух ты! Чей это ты такой толстый?

— И не толстый вовсе, а упи-итанный, — обиженно заурчал Баюн. — И всегда-то вы люди обзываетесь… Вот я же не называю тебя, к примеру, тощим, хотя ты и тощий. Не-ет. Я про тебя сказал бы уважительно. Назвал бы тебя стр-ройным, или там поджа-арым… А вот, к примеру, был у меня один лесник знакомый. Так я его всегда называл…

«Ну, все. Попался колдун. Сейчас Баюн его заболтает… А я поговорю пока с Марьей-Моревной. А то эти мужики дров тут наломают. А нам всего-то и надо, чтобы Марья войска отвела. Да и не верится мне, что она ради простого грабежа войну затеяла. Если это та Марья-Моревна из сказок, то уж точно не ради войны она на город напала. Видно, и правда у нее сын где-то тут пропал…»

Рассуждая так Алена подобралась, никем не замеченная к огромному сине-белому шатру Марьи-Моревны. Шатер стоял в центре военного лагеря, на небольшой возвышенности и со всех сторон надежно охранялся. Восемь стражников в бело-синих мантиях поверх доспехов и в черненых шлемах стояли, приставив к ноге алебарду, вокруг шатра. Они почти не переговаривались между собой, и очень внимательно посматривали вокруг. А за спинами стражников вокруг шатра на равном расстоянии стояли на высоких шестах пылающие факела. Факела горели ярким пламенем, но ни дыма ни запаха от них не было. Сердце девушки испуганно сжалось.

«Как же я проберусь-то к Моревне?.. Эти вояки, боюсь, и спрашивать меня не будут. Как заметят, так сразу и пырнут алебардой. Да еще факела… Если ни дыма, ни запаха нет, значит огонь магический?.. Наверняка тут кроме стражей еще какая-нибудь защита есть… А если…»

Алена подобрала небольшой комочек земли и бросила его в шатер. Когда комочек перелетел линию, создаваемую факелами, раздался звук лопнувшей струны. Стражники выставили перед собой алебарды и стали нервно оглядываться.

— Кто здесь? — спросил один из них, грозно глянув в пустоту перед собой.

Это выглядело до того потешно, что Алена прыснула со смеху. И тут же пожалела об этом. Другой стражник, моментально выхватив из-за пояса длинный нож, метнул его на звук. Алена едва успела присесть. Нож, пролетев у нее над самой головой, долетел до соседней палатки, и, пропоров материю, скрылся внутри.

— Какого еще лешего? — завопили там.

— Что тут происходит? — полог шатра откинулся, и из-за него появилась невысокого роста черноволосая женщина в шелковом халате.

— Да вот, кто-то шляется, ваше величество… — отрапортовал глава караула — тот самый, что метал нож.

«Это и есть Марья-Моревна? — поразилась Алена. — И чего в ней Персиваль нашел? Красивая, конечно, но не настолько же, чтобы с ума сходить…»

— О! Это интересно, — царица огляделась и уперлась взглядом в Алену. — Ты здесь откуда?

— Из Мореграда, — ответила Алена и поднялась. — Разговор есть.

Марья-Моревна внимательно оглядела девушку, улыбнулась и сделала приглашающий жест.

— А они меня не тронут?.. — опасливо покосилась Алена на стражников.

— Не тронут, — улыбнулась Марья. — До тех пор, пока я им не прикажу… Кстати, господа караульные. Почему это вы без очков? Вам же были выданы специальные очки.

— Виноваты, ваше величество! — хором гаркнули, вытянувшись по стойке смирно все стражи.

— Так одеть немедленно!.. А ты заходи в шатер, — снова пригласила она Алену.

Шатер был довольно просторный и по-восточному роскошный. Ковры, шелковые занавеси. Были в шатре и стулья, пара удобных кресел, деревянный столик и несколько изящных сундучков и шкатулок.

— Что, у тебя есть о Нем какие-нибудь сведения? — с порога спросила Алену Марья-Моревна.

— О ком? — удивилась Алена.

— Как о ком? Ты разве не о Соколике пришла мне рассказать?

— Честно говоря, я ничего про сына вашего не знаю. Просто я, с друзьями, оказалась проездом в Мореграде. Нам дальше ехать надо. А тут война эта, — Алена вздохнула.

Марья-Моревна, усевшись в кресло, махнула рукой, приглашая Алену сесть на другое.

— Так ты совсем-совсем ничего не знаешь о Соколике?

— Я говорила с Кречетом, — выдохнула Алена. Услышав это имя царица недобро сощурилась. — Кречет уверяет, что в городе принца нет… И он уверен, что любой волшебник может проверить и лично убедиться, что Соколика нет в городе. Любой волшебник, и вы в том числе… — Алена выразительно посмотрела на Марью. — Он уверяет, что вами движет лишь желание разорить Мореград, а Соколик только повод…

— И ты этому веришь? — Марья посмотрела в глаза Алене. У царицы были большие синие глаза, оттененные иссиня черными бровями, и такой пронзительный взгляд, что по спине Алены пробежал холодок.

Девушка покачала головой.

— Мне не хочется в это верить. Но если вы знаете, что Соколика в городе нет, то почему же не уходите?..

— Ну и что с того, что его нет в городе?! — Марья вскочила с кресла и зашагала из одного конца шатра в другой. — Он может быть где-то рядом. Он пропал восемь часов назад. Гулял, как обычно, на своей яхте с товарищами и вдруг пропал из виду. Я еще подумала сперва — может он просто не хочет, чтобы я его видела?.. Должны же быть у мальчика какие-то секреты?.. А он так и не появился. Три часа не появлялся. У него колечко есть, я по нему всегда могу определить, где он. Так вот, все это время он плыл сюда, к Мореграду, и на связь со мной не выходил. А здесь, у Мореграда, даже сигнал от кольца исчез. А потом мне пришло вот что, — она открыла шкатулку и, достав оттуда сложенный вчетверо лист бумаги, стала читать. — Отпустим твоего сына, если заплатишь десять тысяч лео. Если согласна, то выйди на балкон и трижды произнеси «Фэн, я согласна», ударяя деревом об дерево.