И «они» были плодом этой двойственности, ее частью, поднимающей голову тогда, когда кто-то слишком сильно мял верхний лист бумаги, так, что начинал проступать нижний.

Излом. Искажение.

И ведь оно было не одно. Просто все мялось, мялось и мялось…

Альба чувствовала, как медленно исчезали складки с верхнего листа. Как расправлялись вмятины и зарастали дыры, в которых был виден изорванный нижний слой. Сейчас, вот прямо сейчас из двух листов не сделать одного. Их нужно будет сплавлять, объединять медленно, постепенно… Но это возможно. И первый шаг к этому сделан.

Альба не сразу поняла, что последнее было не только ее мыслью, но и словами менталиста.

Ощущения слишком сильно захватили Пришедшую, и теперь она довольно медленно возвращалась в реальность.

— Вас переселят и выдадут новую форму, — Теор что-то быстро написал на листе, — отдайте это своему декану. Можете хоть сейчас, Анна де Валей свободна. И выпейте это перед сном, — менталист протянул ей знакомый Альбе пузырек, — увы, ваши друзья с вами всю жизнь, и за один раз их не убрать обратно туда, откуда они пришли. Но избавится от них возможно. Приходите завтра перед первой парой сюда, обсудим дальнейшие действия.

Альба старалась не шевелиться. Глухое раздражение, вернувшееся вновь, усилилось, кажется, в несколько раз.

Хамл спрыгнул на пол, но к Альбе не залез. Предательское создание. Наверное пойдет за первокурсницей. Нашел себе новую хозяйку.

Фия, несколько оглушенная произошедшим, но явно успокоенная и даже немного расслабившаяся, поблагодарила и менталиста, и Альбу зачем-то, и отравилась прочь, сжимая выданный пергамент словно сокровище.

Далекий звук колокола оповестил об окончании пары. Или начале следующей? Да плевать. Все равно Альба никого не хотела видеть. Хотелось пойти в лес. Подальше. За ограду, дальше и…

— Сиди на месте, — бросил менталист, смотревший куда-то в сторону пустым взглядом.

Говорил ли он с кем-то? А какая разница.

Будет еще указывать…

Альба поднялась на ноги, направилась к двери — и поняла, что дверь заперта. Но Фия выходила, так? А ее заперли! Заперли!

Раздражение переплавилось в ярость. Альба развернулась, желая высказать все, что хотела по поводу этого поступка, безумных первокурсниц, занудных природных магов и всего остального, но натолкнулась на взгляд менталиста. Внимательный такой взгляд, от которого оторваться сложно.

Злость вспыхнула — и осыпалась пеплом. Раздражение поутихло до терпимых пределов.

— Сядь, пожалуйста, обратно, — спокойно повторил Теор, — побегом ты от отката не избавишься к сожалению. Я твое состояние усугубил — дай мне и исправить все. Просто сядь для начала.

Альба через паузу все-таки подошла и села. Не потому что менталист заставил — потому что вновь ожило любопытство. Ну или теперь ее больше всего раздражало незнание.

Хамл запрыгнул на колени.

— Предатель, — мрачно заметила Альба.

— Он лишь чувствует состояние окружающих. Вот, возьми, — Теор протянул ей настой какого-то темного цвета. — Пока зелья я тебе даю чаще, чем чай, но что поделать. Действовать будет медленно, но все равно выпей.

— Что это?

— Один из вариантов восстановителя. С успокоительным.

Альба мрачно уставилась на менталиста. Тот только руками развел.

— А чего ты хочешь? Откат от использования Огня неслабо влияет на тебя, и ничего нет хорошего в этом влиянии. И я тебя только что в взаимодействие якорем затащил эмоциональным. Точнее изначально даже не я, — менталист мрачно уставился на Хамла, — а кое-кто владеющей интуитивной менталистикой, но не здравым смыслом.

Висл, устроившийся у Альбы на коленях, только важно посмотрел на магистра, явно желая показать, что ему все нипочем.

Пришедшая отпила настой. На вкус была та еще гадость.

Хотела помочь. Я помог. Хорошо.

— Желание сбежать куда подальше — естественный спутник переутомления, и в первой очередь эмоционального, — продолжил менталист. — И если речь идет о последствиях магии, то не стоит потакать этому желанию, может только хуже стать. Если не в магии дело — то тогда да, конечно, одиночество не помешает. Боюсь, на следующей паре тебе делать нечего, все будет раздражать, а о практике и речи нет. Лучше всего постараться лечь пораньше.

Альба отпила еще отвара.

— Вы знаете… ну. О внушении.

— Я видел воспоминание о вашей встречи с Фией, если ты об этом.

— И вы не…

— Не ругаюсь?

— Ну да. Нельзя же было.

— Ты защищала себя. Как это можно запретить? А после твой компаньон, решив, что нужно помочь первокурснице тебе довериться, создал между вами эмоциональную связь. Мне она при работе помогла, но тебя все равно нагрузила. Увы, на части вмешательств нужно доверие, а добиваться его не всегда есть время. Это я еще после эпизода с горе-алхимиками и их дурманом говорил. Что касается нынешней ситуации… Ты что-то поняла из своих ощущений?

Висл мурчал. Альба, сложив все за и против, решила просто рассказать все что почувствовала. И добавила от себя:

— Я только не понимаю — второй лист это… Вторая личность?

— Не так все масштабно, но мыслишь верно. Такое разделение продольное ментального поля, а именно взаимодействие с ним ты ощущала, бывает при конфликтах памяти.

Конфликты памяти… Альба совсем недавно слышала что об этом.

Слышала, да. Ее передернуло. Слышала от архимага.

А что если…

— Показанное архимагом было лишь наваждением, — спокойно заметил менталист, от которого мысли Альбы явно не укрылись. — Лишь наваждением. Друзей своих хоть сейчас сможешь увидеть.

Альба постаралась выкинуть ненужные мысли и сосредоточится на настоящем.

— Ложная память… Эти два листа, это все — из-за того что Фии что-то внушили?

— Да. Пока сложно сказать, что именно и когда — несмотря на иллюзию равенства разделенных частей, на деле это может быть и внушение в младенчестве, и что-то, что было куда позже. Если внедрение ложных воспоминаний выходит не идеальным, то велик шанс на то что, по сути, человек начинает формировать для себя две реальности: ту, где есть все внушенное, и ту, где его нет. Вторая реальность до сознания не допускается, но может проявить себя.

— «Они».

— Да. Образы. Могут быть связанны с внушением, а могут быть и вообще не связаны, а просто представлять защитников или иметь вообще какие-то сложно изучаемые ассоциативные корни.

Вся твоя жизнь была ложью…

— Та записка…

Теор чуть плечами пожал.

— Несмотря ни на что я не уверен, что тут есть связь. Но попробую выяснить.

— Вы сможете помочь?

Менталист кивнул.

— Сделать так чтобы маркер конфликта исчез несложно. Восстановление же истинной памяти — вопрос желания. Не обо всем надо помнить.

Альба с удивлением посмотрела на Теора. Она бы не смогла жить дальше, зная, что что-то исчезло из разума.

— Этика менталиста, Альба. Каждый делает свой выбор сам, и никто не может выбирать за другого. Мы можем только помочь человеку достичь его цели. Ты предложила Фии разобраться с «ними» — она согласилась. Если бы она была против, ты все равно могла бы рассказать мне как куратору — но не ты, не я и не кто-либо еще не могли бы заставить ее что-то сделать. Можно подтолкнуть к желаемому, уменьшив страх, например, но не более.

— А если ты не можешь согласиться с чужим желанием? — Альба помнила такие истории.

Из прошлой жизни.

— Тогда не вмешиваешься, через себя преступать не надо. Но если мы решим, что лучше знаем, что нужно окружающим, и уж тем более захотим им внушать то, что им лучше по нашему мнению, то просто отберем свободу, не более. Опять же, если речь не идет об дурмане, внушении, любой опасности для окружающих или для самого человека.

Альба кивнула.

— Вам архимаг еще будет рассказывать все это серьезно и глубоко, больше, чем на «основах» я давал. И не беспокойся, Данн вообще редко использует ложную память и прочие подобные вещи. Только в случае действительно опасных ситуаций.