— У нас нет богов.

— Так не бывает. Господь — един.

— В трёх лицах, — отпивая воображаемое пиво, Форт не отрывался от экрана. — Иисус, Кришна и Будда, и при этом — один человек.

Далан действительно умела говорить не только ртом. Ртом она ела, а разговаривал нос. Похоже, дышала она подмышками.

— Не думай, коллега Эш, что я не верую в богов. Они есть на самом деле, но местами. На Форрэйсе их живёт много, не считая духов. Это достоверно доказано. Кроме них, всякие силовые информационные возмущения. Они обитают на Арконде и на Хэйре...

— Я не жрица, шнгам не положено, но осмелюсь заметить, что...

— Все хорошо прожевали? — вмешался капитан в богословский диспут. — Рекомендую проглотить и облизнуться. У меня назревает коннект со «Скайлендом», и если я не ошибаюсь насчет доброты начальства, аппетит у нас испортится через... тридцать семь секунд.

— «Сервитер Бонд» вызывает «Скайленд-4».

Сила, заключённая в торнаках «Сервитера», поддерживала сигнал, наперекор природе идущий с внешних антенн сквозь световой барьер и искривления пересекающихся пространств — невидимую нить, натянутую между кораблём в скачке и громадой станции, летящей где-то в немыслимой дали.

Аппарат прямой связи, который обеспечивал диалог на таких расстояниях, был слишком дорог, чтобы сбросить его вместе с кораблём на Нортию. Перед завершением эскортного полёта экипажу предстояло перегрузить этот прибор на челнок вместе с автомедиком, жуками-пауками и прочим оборудованием, чей срок службы не окончен.

— «Сервитер Бонд» вызывает... — Форт ждал соединения. Даже если вся станция вымерла, ответит автомат.

— «Скайленд-4» на связи. Приняла диспетчер Гердип Сингх.

— Говорит капитан Фортунат Кермак. Прошу соединить меня с комиссаром Сато.

— Минуту, капитан...

— Как у вас обстановка, Гердип?

— Сейчас гораздо лучше, капитан. Час назад прибыли медики с «Рэд Ринг»; они дали весьма благоприятный прогноз.

— Рад за вас.

Появлению на экране комиссара предшествовали дивные звуки и картины. Он умел подать себя, как лидер продаж среди товаров.

Загудели басом трубы, зазвенели бубны, гулко ударил большой гонг. Воспоминания об этой пафосной, помпезной музыке были у Форта ещё свежи — ею открывались придворные новости всепланетарного туанского телевещания. Для иммигрантов в туанский мир считалось желательным (то есть обязательным) смотреть это и ликовать до всхлипывания.

Засим появлялся нарисованный Его Величество Правитель Алаа Винтанаа, бывший космолётчик и завсегдатай тусовок полусвета. Фото— и видеодокументирование важных персон считалось постыдным, поэтому их рисовали аниматоры. Закадровый лейб-диктор описывал трапезы и досуг ЕВП, школьные успехи его деток, наряды его супруги. Под занавес патриотам предлагалось купить новый альбом о жизни монарха. Дворцовая типография Дома Гилаут безмерно наживалась на приезжих, из любопытства и в сувенирных целях скупавших открытки, альбомы, значки и плакаты с ЕВП и его семейством. Форт замечал лики ЕВП даже на наручных часах и бюварах. Такой бы пиар любому Президенту Федерации — переизбирался бы, пока не развалится.

Заставка перед Сато обошлась без гимна, но свой образ комиссар оцифровал и подал как анимацию. Он был так вылизан и гладок, что у Форта критически упала информационная насыщенность зрения — глазам было не за что цепляться, взгляд соскальзывал, и подкрадывалась скука.

— Счастлив вновь увидеть вас, капитан Кермак.

Ещё раз лицезреть артона Сато не надеялся. Письмо с перечислением мелких неисправностей на лихтере он даже читать не стал — пусть Кермак пожинает урожай своей судьбы, отягощённой нетерпимостью. Но артон упрямо добивался разговора! Что ж, он получит разговор.

— Что заставило вас выйти на прямую связь в режиме диалога? Причина должна быть весомой, иначе расходы за сеанс возлягут на вас.

— Здравствуйте, комиссар. Докладываю: на судне произошёл ряд новых аварий. Взрыв в четвертом двигательном отсеке; ДО4 вышел из строя. Есть признаки утечки из тороидальной батареи номер три. Появились автономные плазмоиды, угрожающие кораблю и жизни экипажа; в частности, они создали перебой связи с машинным отделением. В сложившейся ситуации я намерен принять меры по спасению корабля и команды — затормозить судно и вернуться на «Скайленд», а если обстановка станет неуправляемой — покинуть корабль в дрейфе с отключенными движками и возвратиться на челноке.

Гипсовое лицо Сато осталось бесстрастным, только ресницы мерно вздрагивали да красиво шевелились губы:

— Вы обращаетесь не по адресу. С такими вопросами следует адресоваться в отделение транспортно-космического управления. Прискорбно, что вы не осведомлены о существующей субординации. Но я правомочен ответить вам, так как в любом случае ответ транспортников пойдёт через меня. Ответ — нет.

— А яснее?

— Кажется, яснее некуда. Я запрещаю вам прерывать рейс, возвращаться и оставлять корабль. Продолжайте полёт.

— Мне напомнить список аварий? Показать плазмоиды на экране?

— Излишне. Я вам верю.

— Хорошо. Я известил вас и теперь буду действовать по шкиперскому праву. Я отвечаю за людей и судно, и что мне делать, решаю сам.

— Нет, — тем же бархатным, почти ласковым голосом возразил Сато. — Поскольку за связь платите вы — а это несомненно, так как повод не стоит соединения on-line, — я выскажусь подробнее. «Сервитер Бонд» принадлежит правительству Федерации и с момента покупки приписан к «Скайленду-4». Вы не собственник судна, поэтому шкиперское право не распространяется на вас в полной мере. Вы наёмный контпуонец, — подчеркнул он почти по слогам, — иностранный подданный. Не так ли?.. Далее, вы наняты в период чрезвычайной ситуации, которая продлится на «Скайленде» весь период карантина; «чрезвычайка» распространяется и на вас по факту приписки судна, а она предусматривает полное подчинение распоряжениям администрации, с которой вы подписали контракт. Пункт 7-16 параграфа 208 Правил космических сообщений; текст в памяти БЭМа, извольте убедиться. Но это не главное. У вас на борту плазмоиды. Пока это так, вы не имеете права подходить ни к какому объекту, даже необитаемому.

— Положим, это так. Но покинуть судно мы можем.

— Нет. Разве я неясно выразился? Я запретил вам. До тех пор, пока судно управляемо и на ходу, полёт должен продолжаться. Пункт назначения вам известен — вот и следуйте своим курсом. В случае самовольного оставления судна ваши действия будут тщательнейшим образом расследованы. Упаси вас Бог нарушить хоть что-нибудь из правил, которые я назвал. С учётом «чрезвычайки», фэл и плазмоидов суд накрутит наказание по максимуму. Будьте уверены, долгие каторжные работы вам обеспечены.

«Только вернись живым, — сладко думал Сато, стараясь найти на непроницаемом лице артона хоть след, хоть тень эмоций. — Я тебе так припомню твоё „побелки много“, что до смерти икать будешь».

— Есть вариант — вызвать спасателей, — артон не сдавался, даже придавленный грудой неотразимых аргументов.

— ...чтобы они доложили, что судно цело и исправно, а вы с него дезертируете, — перекрыл Сато и эту лазейку. — И спасательную операцию оплачивать придётся вам. Вы богаты?

— Ещё вопрос, — артон сидел железно, как отлитый вместе с креслом. Сато даже залюбовался его выдержкой. — Багаж Кэна Мерфанда. Вы его досматривали. Что в нём?

— Я? досматривал? — брови Сато поднялись. — С чего вы взяли?

— Багаж опечатан на «Скайленде».

— Не службой безопасности. Таможенный контроль... и, кажется, юрист составлял опись содержимого. Ничего запрещённого к перевозке. Личные вещи, какие-то семейные реликвии, бумаги.

— Замки ящика заварены.

— Вот как? что-то не припоминаю... Вы ошибаетесь, капитан. Не думаю, что вы пытались покопаться в вещах умершего.

— Что вы, как можно... просто осмотрел контейнер снаружи. Значит, вещи. Я хотел бы получить их опись.