Немного негнущимися пальцами, все же страх-то присутствовал, Пришедшая распечатала конверт…

И отшатнулась назад, по пути сшибив на пол какую-то тонкую полую трубку и едва не уронив соседний стол.

В белесом свете работающего артефакта было видно, как из конверта поднимается все набухающее и набухающее облако чего-то темного и не очень похожего на самый обычный воздух…

Альба с огромным трудом подавила желание отступить еще дальше. Сердце билось где-то у горла, а руки, только что вскрывшие злополучный конверт, подрагивали. Казалось, что в любой момент темное облако вырвется из освещенной области и накроет собой лабораторию. Дотянется, и…

«Успокойся, Куб все-таки не просто так существует», – передал ей менталист, с на удивление бесстрастным видом рассматривавший зловещее облако.

Альба не могла не поразиться тому, что наставник стоял так близко к артефакту и оставался и на вид, и по передаваемым эмоциям спокоен. В конверте ведь явно не веселящий газ был… Скорее всего.

«А если я буду паниковать – от этого будет толк?» – резонно заметил Теор. – «Что бы это ни было, поле его удержит надежно, а если что-то пойдет не так, то тут же и уничтожит, так что никакой опасности сейчас нет».

Пришедшая кивнула. Она не могла не заметить определенного влияния в словах. Наставник-то ее состояние ощущал... Альба глубоко вздохнула и постаралась прогнать эмоции через дыхание и концентрацию на теле.

– Магистр, – тихо спросила Пришедшая, отказавшись от идеи пытаться подавить эмоции, готовые прорваться в мысленную речь, – это ведь не магия?

– Нет, – тоже вслух отозвался Теор, – думаю, что это какой-то газ, или природный, или алхимически стабилизированный. Возможно было какое-то магическое изменение, но коль защита его пропустила, то с использованием дистилляторов или чего-то подобного, не более.

Альба сглотнула. Она точно не была экспертом в отравляющих веществах, но знала, что на ее родине такие были, в том числе и весьма летальные. А уж тут, со всеми магическими возможностями и разными нелюдьми…

– По крайней мере тебе хватило соображения не открывать непонятно от кого пришедшую корреспонденцию, – заметил наставник.

Альба сглотнула. Контакт менталист не сворачивал, и она прекрасно чувствовала и невысказанное: «Но если бы не опасение Генриха – открыла бы из простого любопытства». Ответить на это было нечего.

До Пришедшей запоздало дошло, что менталист, кажется, разозлился именно из-за этого факта. Но и тут ответить было нечего – да, открыла бы. Просто потому что не думала о том, что кто-то может прислать по почте что-то, в чем нет магии, но что способно ее убить…

– Именно, – подтвердил ее мысли наставник. – Впрочем, признаю, что так поступила бы добрая половина моих знакомых магов, если не все.

Альба понимала и еще несколько невысказанных мыслей. Тех, которые были связаны с прошлой работой Теора. Их, кажется, менталист передавать не хотел, потому что контакт тут же свернул.

Пришедшая глубоко вздохнула.

– И что должно было случиться?

– А это мы узнаем, когда кто-то, лучше меня соображающий в алхимии, выяснит, что это такое.

Менталист нажал на несколько рун и убрал руки от камня управления. Подошел к пьедесталу – Альба с трудом удержалась от того, чтобы влезть и помешать – и сам сунул руку в конверт. Достал оттуда небольшую бумажку, прочитал написанное – и оставил ее лежать поверх письма.

В Альбе страх боролся с любопытством. И куда только делись все знания и умения, уверенность, с которой она помогала в ГАРХе младшим?.. Но все же, пересилив себя, Пришедшая шагнула ближе, пусть руки и подрагивали. Послание ведь прислали ей…

На небольшом листке самой обычной пергаментной бумаги было выведено несколько строк от руки. На алисианском, хотя подчерк у писавшего был так себе:

«Никто не вправе становиться на пути Истинной Воли. А тот, кто выдает себя за Истинного Вестника, обречен на вечные муки».

Альба мотнула головой. Если это должно было испугать ее еще сильнее, то не вышло. Просто потому, что она совершенно не поняла, о чем шла речь. Очевидно было только, что «Истинные сыны», о которых говорил Генрих, могут быть как-то к этому причастны.

Неподалеку постучали в дверь. Короткий диалог – и в лабораторию вошла и недовольная лаборантка и Вильгельм Моро в своем истинном облике.

– Простите, магистр, – обратилась боевичка к Теору. – Мы договорились на вас и адептку, а не на проходной двор!

Теор лишь указал головой на облако в Кубе. Лаборантка вздохнула, потом перевела глаза на осколки уроненного Альбой и помрачнела.

– И как это понимать? Ладно, положим, я внесу пользование Куба в расписание и подпишу от своего имени, но вы зачем держатель Гастера расколотили?

– Я возмещу, – несколько деревянным голосом отозвалась Пришедшая.

– Очень на это надеюсь, – настроения боевички это явно не улучшило. – Итак?

– Мой коллега не причинит хлопот, – спокойно заметил Теор, – в свете того, что Куб сработал по назначению, видится важным внести все в протокол должным образом. Сейчас сюда подойдет алхимик…

– Еще и алхимик!

– Сейчас сюда подойдет алхимик, – как ни в чем не бывало продолжил менталист, – возьмет пробу вещества, пока мой коллега будет паковать улики, и после все лишнее будет уничтожено, а Куб – отключен. Ну а о возмещении держателя мы с вами договоримся.

Боевичка мрачно уставилась на Теора. Тот ее взгляд выдержал, и, как Альбе на мгновение показалось, что даже что-то передал… А может и нет. Отследить такие вещи в исполнении наставника ей редко когда удавалось. Но, так или иначе, лаборантка сдалась.

– Ладно. Но все это безобразие должно быть прибрано. И память Куба потрите.

– Непременно.

Боевичка вздохнула и вышла из лаборатории.

Теор встретился глазами с Моро – и этот контакт Альбе уже был заметен. Не со стороны наставника, а со стороны Хамелеона, который, хотя и умел им пользоваться, но передачу почему-то не закрывал.

«Не он не закрывает», – менталист вновь вышел на контакт, закончив общение с Хамелионом, – «а ты лучше чувствуешь применение магии разума вокруг себя. Ладно, нам тут больше делать нечего, пойдем».

Теор направился к выходу из лаборатории, а Моро подошел к Кубу, рассматривая его с чисто исследовательским интересом. Потом повернулся к Альбе:

– Спрошу сразу – ты, я так понимаю, вообще не в курсе, кто это мог прислать?

Пришедшая помотала головой.

– Ладно. Жаль, думал, может имя подозреваемого назовешь... Но нет так нет, придется работать.

Альба кивнула и, пытаясь сообразить, как Хамелеон вообще оказался в университете так быстро, направилась следом за менталистом, огибая лабораторные столы. Не то чтобы у нее было какие-то идеи о том, что делать, но точно хотелось оказаться подальше от облака, Куба и письма.

Главное чтобы никому эта гадость не навредила...

«Моро умеет работать с подобными вещами. И он с тех пор, как Генрих у нас, присутствует на территории университета», – отозвался Теор. – «Идем».

Альба кивнула и следом за менталистом вышла из лаборатории.

В голове было как-то пусто. Вокруг шла нормальная, привычная жизнь. Вагнер вон вместе с каким-то немолодым мужчиной как-то оказался на красном факультете… Хотя, как запоздало догадалась Альба – он, скорее всего, и был тем алхимиком, который должен работать с этим газом.

Что-то подобное она чувствовала тогда, когда вернулась в ГАРХ после неслучившегося полета в пропасть. Но тогда все-таки вокруг был чужой университет, чужая земля, чужие люди, и она и так настороженно ко всему относилась. Здесь и сейчас это было место, к которому она привыкла, которое считала безопасным…

Альба глубоко вздохнула и постаралась пропустить через себя страх. Не отогнать, не запереть в разуме, а позволить ему быть, но не отвлекать от всего остального. Нужно сосредоточиться на том, что не пугает. На твердой опоре под ногами, на движении вперед, на тепле летнего солнца, на слабом, но приносящем прохладу ветре, на пении птиц…