Я кивнула.

Понятно, это как братки в девяностых. Деньги есть, но и отношение, и все остальное… тут такое тоже бывает.

– А Ибанес?

– Тут обратный вариант. До академии ее вообще никуда не вывозили. Понимаешь?

– Меня тоже.

– Ты не такая. А Ибанес очень наивная. Я знаю, ей пытались намекать…

– Серьезно?

– Кажется, она влюбилась. Ты же видишь, какие они…

Я видела. И скромно молчала о принце. Ну да, красавцы. Если и не идеальные, то экзотичные и привлекательные. А девственность тут…

Она обязательна. Но когда это бабы мужчин не дурили? С куриной кровью и обмороками?

Как по мне, так изначально.

Пусть девушки развлекаются. Я отвечаю за себя и за своих девочек, а стеречь каждую дуреху – никакой полиции не хватит.

– Ты уверен, Санджар?

– Великий, полностью может быть уверен только Сантор. Но мои опыты принесли немалый успех. Вы нашли родники, которые питают пещеры этих тварей? С поверхности? Или где они выходят на поверхность?

– Да.

– Тогда все в ваших руках, Великий. Прикажите поместить кувшины в ручьи – и будем ждать результата.

Его высочество принц Баязет задумчиво поглядел в окно.

– Да, пожалуй. Если кто-то из наших людей будет выбран драконом, мы отменим этот план. Но если опять… эти твари нарочно, я даже не сомневаюсь! Так не может быть, чтобы никто не подошел никому…

Санджар имел на это свое мнение.

Как ученый он отлично знал, что десять опытов – мало! Вот если двадцать, тридцать, семьдесят… причем не раз в пятьдесят лет, а каждый год – тогда имеет смысл говорить о злом умысле. Но спорить с его высочеством?

Нет-нет, на такое Санджар не соглашался.

Как любой человек, он хотел жить долго, жить хорошо, а еще…

Еще – заниматься наукой!

Всегда, с самого детства, задавал себе Санджар один и тот же вопрос.

Почему?

Почему льет дождь?

Почему солнце желтое?

Почему вода мокрая?

Таких «почему» было очень много, на некоторые удавалось найти ответы, но большинство оставались без них.

Санджар рылся в библиотеках, скупал свитки, ставил опыты, тратя на это все свои средства… С его высочеством он столкнулся случайно. Принц Баязет тоже увлекался старинными инкунабулами, только для него это не было главным.

Польза!

Вот что он искал в любом трактате!

Не знания ради знаний, чистых и высоких, а презренную грубую пользу. Но Санджару ли жаловаться? Его высочество оценил увлеченность своего слуги и взял на службу. Хотя Санджар и так бы согласился, даже без денег, просто за доступ к древним свиткам и тайным знаниям.

Принц, правда, не давал рыться в архивах просто так. Он требовал от Санджара ответов на конкретные вопросы, но разве это так сложно?

В чем-то Санджар даже был благодарен его высочеству. Сам бы он не стал рыть в этом направлении, а когда его высочество задавал вопросы, Санджар искал ответы и на них, и на свои вопросы. И задавал новые.

Если бы еще принц не был таким требовательным…

– Санджар!

Ох! Задумался…

– Я пыль у ваших ног, Великий.

– Не смей отвлекаться! Готовь свой яд – на всякий случай через пять дней.

– Да, Великий.

Санджар не стал говорить, что все и так готово. И проверено. Правда, на пустынных ящерах[42], но велика ли разница?

Скоро они об этом узнают.

– Великий, могу ли я присутствовать при Выборе?

– Как и мы все, Санджар. Как и мы все…

Санджар поклонился.

– И я хочу, чтобы ты смотрел внимательно. Может, ты увидишь нечто такое…

– Да, Великий.

Санджар и сам был намерен смотреть в оба. А вдруг?

Хотя и яд ему было интересно опробовать. Наука же!

Мысли о том, что погибнут драконы, что драконы тоже разумные, что им будет больно, что яд – это мерзость…

Нет, это ему в голову не приходило! А вот получить ответы на свои вопросы – интересно! Чистая наука!

Все во имя чистой науки!

– Хавьер, у тебя все готово?

Т-Альего кивнул.

Эс Орландо Чавез, ректор академии, тяжело вздохнул.

– Придется устраивать еще один Выбор. Но это позднее, к весне. Когда вельха уйдет из организма естественным путем.

Эс т-Альего опять кивнул.

А что тут говорить? Есть вещи, которых допускать нельзя. К примеру, допускать в ряды драконариев посторонних. Или отдавать драконов в чужие руки. И для этого давно придуманы средства.

К примеру, трава вельхи. Добавляй ее понемногу в пищу, и чувствительность людей понизится. Какой там Выбор Дракона?

Они ничего не будут чувствовать. Будут более рассеянны, легкомысленны… а для Выбора надо сосредоточиваться. Разум человека, принявшего траву, словно затуманен, а человек даже этого не осознает. Вот вельху[43] и добавляли дорогим гостям.

Справедливости ради, ее добавляли не в тарелки, а в кастрюли, так что страдала и часть третьекурсников. И преподаватели.

Сам эс т-Альего перешел на домашнее питание. Драконам все объяснили. Но пока не пройдет Выбор, нервы все равно позвенят. И у него, и у ректора.

Его величество не отличается добротой и не склонен прощать неудачи. Так что… санторинцы Выбор не пройдут. И точка.

Осталось потерпеть каких-то три дня.

– Почему с тобой не приходит та симпатичная самка? Которая меня чесала?

Эдгардо Молина, который вот этим и занимался, чесал Эстарга, даже чесалку уронил. И тут же получил ее обратно.

Лапки на верхушках крыльев у драконов вовсе не рудиментарные, с их помощью можно выполнять достаточно тонкую работу. А можно и палочку поднять и подать.

– Чеши, не отвлекайся.

Эдгардо возобновил почесушки.

– Она приходит к собственной драконице, наверное. Ты в курсе?

– Да. Виола довольна. Она говорит, что у нее хорошая подруга, умная, добрая и осторожная.

– Да… Каэтана такая. Наверное.

За последнее время Эдгардо нечасто думал о Каэтане. Очень уж она время удачно подгадала. Не успели они с драконицей выбрать друг друга – санторинцы приехали. А до того Хавьер т-Альего загонял тренировками. Санторинцы ж едут!

Вечером у Эдгардо только и сил было в кровать упасть.

Думать?

Для этого надо хоть пару минут свободных иметь. А Эдгардо всю эту историю воспринял примерно так: обошлось – и слава богам. Потом в храм сходит, пожертвует. Потом подумает, что и к чему.

А сейчас…

Выспаться бы! Но кто ж даст?

– Тебе она не нравится?

– А должна? – удивился Эдгардо.

– Мне Виола нравится. Она красивая. Белая такая, изящная…

Эдгардо задумался.

Нравится ли ему Каэтана? Ответа не было. Она – какая?

А правда? Какая она – Каэтана Кордова? В памяти всплывало что-то серое, размытое… невнятное пятно. Вроде она невысокая. И стройная. И лицо у нее без прыщей.

И – все?

Хм-м-м-м-м…

– Я не задумывался. Но мне кажется, Каэтана себя прячет.

– Почему?

– Не знаю…

– Ваши самки стараются выглядеть ярко. Я знаю. А эта наоборот? Она не хочет свить гнездо и сплести шеи с другим драконом?

– Действительно странно.

Эдгардо вдруг понял, что и разговаривать толком с Каэтаной не разговаривал. А ведь девушка, которая прошла Выбор Дракона впервые за столько лет, просто не может оказаться пустышкой. Какие у нее волосы? Глаза?

Сложный вопрос.

Мужчины и женщины воспринимают мир по-разному, этим Каэтана и пользовалась. Если женщины подмечают мелкие детали, то мужчины воспринимают образ в целом. Вот она и выглядела серой и размытой. Вот Эдгардо и не мог сказать ничего определенного.

А захотелось.

Поговорить, посмотреть на настоящую Каэтану, может, и поухаживать? Если Эстаргу нравится Виола, можно проявить внимание к ее подруге.

Но это Эдгардо сделает после отъезда санторинцев. Пусть приедут, потом уедут… сейчас не время привлекать к себе внимание, а вот потом он этот вопрос разъяснит.