— Ну я так и знал, так и знал! — хлопнул себя по бедру Добрыня. — Ах, какие дураки благородные. Честного искали поединщика. А Морейцам, поди, пленники надобны, чтобы вызнать побольше о городе! Им плевать, кто поединок выиграл. Ох, захватят сейчас всех наших рыцарей… Нам на помощь не успеть. Разве стрелами?

— Ох, опасно на таком расстоянии, — бормотал Алеша, торопливо пуская одну стрелу за другой. — Да и ветер уж больно изменчивый. Эх, и мечутся они, как угорелые. Попадешь тут не в того, в кого целился…

Почти все его стрелы, тем не менее, попадали в морейских всадников. Правда, некоторые из них не втыкались в противника, а, ударив вскользь, отскакивали от вражеских доспехов. Гавейн уже сшибся с первым из мчавшихся на них морейских всадников и одним ударом выбил того из седла. Затем, свесившись с коня, схватил Черного рыцаря за раненую правую руку и дернул вверх. До городских стен донесся высокий визг:

— Отпусти руку, скотина! — Черный рыцарь выпустил полупридушенного Персиваля и тот с трудом поднялся на ноги.

Гавейн от неожиданности ослабил хватку, и вырвавшийся Черный рыцарь кубарем покатился по траве. К нему тут же метнулись два морейских всадника. Гавейн развернул коня и помчался на выручку к Персивалю. Один из морейцев, подхватив Черного рыцаря, подсадил его в седло впереди себя и поскакал к лагерю, а остальные, словно коршуны, набросились на пешего Персиваля и кружащегося вокруг него Гавейна.

— Бегите! К воротам бегите! — надрываясь кричал им с башни Добрыня, но рыцари вряд ли его слышали. Из осадного лагеря выскочил еще десяток всадников, и над рыцарями, при всем их военном умении, нависла угроза пленения. Видимо, они тоже поняли это. Гавейн, подхватив Персиваля, перевалил его поперек седла и помчался к городским воротам. Прикрывая их отступление Добрыня выпустил одну за другой три стрелы. Один из преследователей упал наземь вместе с конем, другой вылетел из седла, пронзенный стрелой насквозь, третий, вцепившись рукой в простреленное плечо, чуть не упал с коня, но, удержавшись в седле, поспешил повернуть назад. Остальные преследователи немного приотстали. Тем более, что со стен в них уже посыпались и стрелы мореградских лучников.

Городские ворота торопливо раскрылись, и рыцари влетели в них на полном скаку. За ними следом немедленно упала, преграждая преследователям дорогу, железная решетка. Морейские всадники, увидев, что в город им не ворваться, немедленно развернули коней и помчались прочь от смертоносного дождя стрел. Алена облегченно вздохнула, и только тут заметила, что рядом с ними нет Кречета, хотя, когда Персиваль отправлялся на поединок, наместник стоял рядом с Аленой и богатырями. Зато в небе, над местом схватки, кружили три хищные птицы. Два грифа и один кречет. Впрочем, поединок магов-оборотней, незримо проходивший все это время в небе над полем боя, похоже, тоже закончился. Кречет спикировал на вершину башни и, едва только его когтистые лапы коснулись деревянного настила, обернулся человеком.

— Захватить ее все-таки не удалось, — разочарованно покачал Кречет головой. — Эти грифы… Однако, и они не сумели взять в плен ни одного из наших… Вы молодцы, ребята. С десяток конников ранили. Парочку, похоже, даже убили.

— Мы бы больше тут положили, — пожал плечами Добрыня. — Да уж больно у них доспехи хорошие. С двухсот шагов такие доспехи насквозь не пробьешь…

Тем временем на башню поднялись оба рыцаря.

— Ну, вот и наши главные герои! — Кречет, улыбаясь, шагнул им навстречу. — Персиваль, ты не ранен?

— Не знаю… — юноша был бледен. Взгляд его рассеяно блуждал по лицам а на губах играла трудно объяснимая улыбка. — Она такая красивая… — Персиваль мечтательно вздохнул. — Никогда еще я не встречал такой… пронзительной красоты, — юноша снова глубоко вздохнул. — А я ведь чуть не убил ее…

— Это она тебя чуть не убила, — ухмыльнулся Кречет.

— Черный рыцарь — женщина? — потрясенный Гавейн оглядел окружающих.

— А вы что, не знали? — не менее удивленно уставился на него Кречет. — Ведь это ее войска осаждают Мореград. Кому, как не ей ими управлять?

— Понятно, — в пол голоса прошептала Алена. — Марья-Моревна.

— Марья-Моревна, — чуть слышно прошептал Персиваль и с тоской посмотрел в сторону осадного лагеря.

— Говоришь, воюет с нами женщина? Привела под город рати несметные, дважды выходила поединщиком, чтобы только получить из града весточку… Ну а ей чужестранца подсунули, — Добрыня укоризненно покачал головой. — А она о сыне вызнать надеялась… Ты скажи мне, Кречет, не боишься ли, что твой город разнесет она по камешку, чтобы сына своего из плена вызволить? Может, сам его отдашь ей по-хорошему?

Кречет резко обернулся и бешено глянул в глаза богатыря. Но Добрыня взгляда не опустил.

— Ты сейчас конечно, скажешь убедительно, что не знаешь ничего про то, не ведаешь… Только что-то мне в это не верится. Коли ищет она только сына в городе, что ж ты перед ней не оправдаешься? Оттого ль, что у нее к тебе веры нет? От того ль, что чует сердце материнское…

— Замолчи!.. Берешься судить меня чужестранец, и года в городе не прожив? Ты же ничего не знаешь ни про меня, ни про Мореград, ни про Марью-Моревну.

— Так расскажи нам, наместник! — подступил к нему Персиваль. — Если мы взялись помогать тебе, то должны знать все.

— Воевать с женщинами рыцарям не пристало, — поддержал его Гавейн.

— Двое из вас уже воевали! И уже проиграли ей. Для меня Марья-Моревна не женщина. Она враг, который пришел разорять мой дом. Враг сильный и беспощадный, не стесняющийся в средствах. А красота для нее такое же оружие, как и меч. И тем и другим владеет она в совершенстве. А с некоторых пор ее оружием стала еще и наглая, ничем не прикрытая ложь. Не знаю, зачем понадобился ей Мореград, но пропавший сын — это только повод.

— И никакого отношения к пропаже ее сына ты не имеешь? — уточнила Алена.

— Его нет в городе.

— И ты можешь это доказать? — внимательно посмотрел на наместника Алеша Попович.

— Любой квалифицированный маг, хоть раз видевший Соколика, может сам убедиться, что морейского принца здесь нет. Ну а вам… — Кречет внимательно оглядел друзей. — Вам придется поверить мне на слово.

— Среди нас есть волшебник!.. — встрепенулся Персиваль. — Горыня! Он сможет проверить. Только он запропастился куда-то вчера, да так и не появляется.

— Вот, когда появится, то пусть приходит и убедится, — махнул рукой Кречет. — А пока у вас нет другого выхода, кроме как верить мне на слово. Ну, а если вы предпочитаете верить не мне, а этой… Творец вам судья. Можете вообще перейти на ее сторону. Глядишь, в долю вас возьмет, отдаст пару кварталов на разграбление, — Кречет горько усмехнулся.

— Но ведь Марья-Моревна тоже волшебница! — перебила его Алена.

— И что же?

— Ты говорил, что любой волшебник может проверить…

— Да она здесь уже три четверти, и с ней еще семеро колдунов!.. Они сразу же весь город осмотрели. Летали прямо над крышами. А я их ничем не сбивал, между прочим. Думал еще, миром все обойдется. Она ЗНАЕТ, что принца здесь нет. И именно поэтому она собирается взять город. Если бы этот мальчишка был у меня в руках, она ни за что не осмелилась бы на штурм.

— А зачем ей Мореград? — поднял бровь Добрыня. — Добычи ради?

— Не знаю, — покачал головой Кречет. — Это нападение нелепо. Мой господин, Сокол, женат на младшей сестре царя Иоана. Царь Иоан муж Марьи-Моревны. Напав на Мореград и пытаясь его захватить, царица, фактически, объявила войну своему родственнику. Если царь Иоан поддержит ее своими силами, а Финиста-Сокола поддержат его старшие союзники Орел Орлович и Ворон Воронович, то это будет такая война, которой наш мир еще не видывал… В стародавние времена воевали людские царства с Бабой Ягой. Потом Марья-Моревна воевала с Кощеем. Но в последнее время все было тихо. А теперь вот нате вам… Нам главное продержаться до прихода основных сил Финиста. Уж он-то с ней разберется, — Кречет сглотнул, — надеюсь… Не знаю, зачем ей Мореград, но сдавать город я не намерен.