В небе едва светил серп юной луны. Пепел оседал на рукавах платья, ботиночки запачкались, но девушка рылась и рылась, пока с приглушенным возгласом восторга не выхватила из останков дерева белый камень.

Вместо зова она простучала каблучками по земле – раз, другой, третий. Ждать пришлось долго, но, наконец, из кустов вышли двое мужчин в чёрных комбинезонах и колпаках с прорезями для глаз и рта.

– Шемет, зачем звала?

– Вот! – гордо, даже заносчиво предъявила она находку. – Я добыла ценность для господаря. Моя слежка была успешна.

– Воистину… – проговорил мужчина, принимая камень из её руки. – Шемет, ты отличная лазутчица.

– Нашли ценность, найдём и сокровище, – сказал его спутник.– Если бессмертные звёзды и дальше осияют нас удачей…

Первый сделал жест согласия:

– И даже свершится то, ради чего мы вошли в связь с владетелем Бургона.

– О, уж это непременно! Где подведут лучемёты, и бронеходы откажут, и паты погибнут, там победят наши рабыни. Они и есть важнейшее оружие. Не так ли, Шемет?

Два месяца спустя

28 хлебника 1843 г.

Коронный пансион Гестель, школа медиумов и левитантов

В бывшей монастырской тюрьме пахло кошатиной, слышался мяв. На девятый день неустанных работ новый проект профессора Картерета обрёл, наконец, очертания и материальную базу. Для этого плотники сколотили виварий в пустовавшем складе, а ассистенты наловили в ближнем городке и деревнях полсотни котов и кошек.

– Всё по санитарным правилам! – твердил старикан, шагая вдоль клеток, где блуждали от стены к решётке пушистые узники, обнюхивая углы и жалобно мяуча. – Соблюдать месячный карантин. Ежедневно – чистка, мойка, дезинфекция.

Ассистенты – Сеттен с Китусом, – убито переглянулись за его спиной. Один показал жестом – «Петля!», другой – «Нож в сердце!» Им уже досталось, пока охотились на когтистых зверьков, а тут изволь вдобавок выгребать помёт.

– Гере профессор, у нас много опытов… Потом уход за спящими в подвале… Нужны ещё служители, иначе просто с ног собьёмся.

– Резонно. Китус, пройдись по корпусам пансионеров. Скажи, что я плачу двадцать лик за день службы. Масть, возраст и стати каждой твари должны быть записаны. Взвесить и обмерить их, присвоить номера.

– Опять здесь тюрьма, – поморщилась Бези, заглянув в виварий. – Ненавижу, когда запирают. Бедные кисы! Какой вы всё-таки жестокий, гере…

– В науке нет слов «милосердие», «жестокость». Есть одно слово – «истина».

– …как Чёрный Барон. Он тоже ваш питомец, как Карамо или граф Бертон?..

– Увы, нет. Барон Данкель заканчивал военно-медицинский факультет, где я был редким гостем. Но как учёный он заслуживает одобрения…

Бези сделалось противно, даже к горлу подступило. Учёные! банда извергов и кошкодавов!.. Один – стоило Тёмным Звёздам улететь с Карамо из-под его власти, – нашёл утеху себе по нраву, кошек в клетки сажать. Другой… О другом лучше не думать. Благодарение звёздам, Чёрного Барона она не встречала, зато наслушалась – хоть отбавляй. Шеф лаборатории генштаба, где мориорцев заживо на части разымают. Мучитель в чёрных перчатках.

Как Лара сказала бы – «Тьфу, и погасни!»

– У вас есть громовое небо, – напомнила она. – Там и за кошек спросят, помяните моё слово… Это невинные животные.

– Спросят – не за них. – Картерет обернулся с резвостью, для старца неожиданной. – На кошках я буду изучать наследственность. Жить здесь – куда лучше, чем носиться за мышами или бегать от псов. Представьте, ан Бези, что вы, удрав из стана, не попали к принцу, а стали лесной дикаркой. Боюсь, до нынешнего дня вы бы не дожили. Крестьянские вилы, дубьё… или церковная горелка. Ступайте, займитесь с Лаской уроками вещания. Взялись делать из малявки медиума – так делайте!

Хотя сравнение с ничейной кошкой укололо Бези, она пропустила его мимо ушей.

– Я Ласку отпустила. Пусть погуляет с девчонками.

– Ка-ак? А занятия?

– В эфире нелады. Помехи с северо-запада, со стороны Кивиты. Дальнее вещание совсем закрыто, связь еле пробивается. Похоже на мощный грозовой фронт, хотя… раньше я такого не встречала. И ещё – не во гнев будь сказано, – оговорилась она с язвительной улыбкой, – кошки мешают.

– Стоп, стоп. – Профессор двинулся к ней, в глазах его загорелось хищное любопытство естествоиспытателя. – Кошки? Почему? Вы шутите или…

– Ну… мне так кажется. Если с Кивиты идёт тёмная волна, вроде пульсации, то от вивария – как бы свечение. Эфирный звук в виде света. Очень неровный, слабый, но вещательный посыл сбивает.

Остановившись, профессор собрал губы куриной гузкой и углубился в себя. Потом спросил:

– Вы раньше видели многих кошек одновременно?

– Столько – никогда. Только мать с котятами в Бургоне – она разродилась у садовника, я бегала смотреть. Но без шлема или обруча.

– Ин-те-рес-но… Запиши, – Картерет ткнул пальцем на Китуса, – обшить стены вивария медной сеткой. Затем – поставить в план экспериментов общение медиума с кошкой через медиатор. Исполнитель – ан Бези. Если опыт будет удачным, я назову это… эффект Бези Гиджан! Так велит справедливость.

– Весьма признательна. – Девушка небрежно сделала книксен, подумав, что при всей сухости и беспощадности старик не лишён понятия о чести.

– Отдаю должное вашей наблюдательности, ан. Возможно, это путь к большому открытию.

– Свойства медиумов у животных?.. – вырвалось у Китуса.

– Именно! Я искренне рад, что окружён не тупицами, а людьми мыслящими и сообразительными. Следует проверить эффект на собаках, свиньях и овцах…

Едва Бези вообразила себя в свинарнике, беседующей с боровом, как ей снова стало не по себе, и она поспешила покинуть виварий. Китус увязался следом, нежно воркуя:

– Ты сегодня какая-то бледная…

– Спасибо. Всегда найдёшь, чем угодить барышне. Ласковым словом, например… Ты поэтому холост, верно? не из-за водки же?

– Без, я уже месяц ни капли… с тех самых пор, как Картерет меня током лечил…

Позади Сеттен бубнил, волочась за профессором:

– А одна кошка в ошейнике с бляхой. Надпись – «Шестой пехотный полк», и армейский Молот оттиснут. На свисток приманилась. У нас по соседству нет ни одного полка, как с ней быть?..

– Отвяжись, Кит, – почти умоляюще сказала Бези ассистенту. – Иди за медной сеткой, иди к Ветке в подвал, глаза ей промой… Только чтобы я тебя не видела.

– Понятно, я не принц… – отступил он, вздохнув. – Но семья у меня хорошая, с деньгами. И я без предрассудков. Всё бы по-честному сладили.

От жалости и сдавленного внутри смеха Бези захотелось плакать. Вот дуралей! С кем себя сравнил – бакалавр, из университета выпертый, и – Церес!.. Того гляди, ещё замуж предложит, в церковь потащит – Гром принимать. А то ведь родители в дом с язычницей не пустят.

«Ох, я бы представилась с порога!.. «Здравствуйте, свёкор со свекровушкой! Я из-под земли дьяволица, вдобавок вещунья, мила ли я вам?» Ну тебя, Кит, с твоими нежностями. Если искать семью, моя семья должна быть во дворце… В конце концов! Я не дам себя забыть и бросить. Не кошку выкинули! Пусть не жена, но любимая, близкая…»

Из лабораторного корпуса Китус скорым шагом отправился ловить юнцов и юниц, оставшихся тут на каникулы. Пусть за двадцать лик служат науке. Тогда, глядишь, больше останется времени на обхаживание Бези.

«Она что, ждёт генерала или адмирала? Увы, мужчины с золотыми эполетами давно разобраны, а кто из нынешних вояк выслужится до комдива – поди, угадай. Кукуя в Гестеле, мало кого дождёшься. Мы здесь на отшибе… Надо мужа в чинах – надевай шлем и шли вздохи лысому Куполу. Чем не жених? Штабс-генерал, холостяк, у государя принят, и столько кротов перебил, что давно к ним привык. Опять же, медиум. С ним, может, проще будет столковаться, чем с каким-нибудь котом Тиграном… Видишь? Выбор невелик! Брось свою бледную тоску и улыбнись…»