А ведь логично… Как еще они могли бы узнать о возможностях дальнейшего обучения или даже карьеры в соседней стране? Не буклет же сталийцам присылать, в самом деле?..

Да и, строго говоря, был один нюанс — Альба, если закончит магистратуру и решит продолжить обучение или исследовательскую деятельность, стать аспирантом в Зеленом сможет только как маг общей практики, для менталистики придется идти или к целителям, или к военным… А без аспирантуры в тех же Искателях она дальше лаборанта не продвинется.

Пришедшая поежилась. Она, вообще-то, не хотела никуда уходить, потому и поступила в магистратуру без раздумий. Потом что-нибудь придумает, может и правда на факультете останется. Общая практика — тоже неплохо, возьмет себе смежную с менталистикой тему какую-нибудь, да и все. Она не горела желанием переходить в другие учебные заведения Избора, и подавно не хотела учиться в другой стране. Пусть пообещают хоть аспирантуру, хоть трудоустройство, хоть все блага мира.

«Я там не останусь!» — вышло чуть более эмоционально, чем должно быть.

Еще не поздно же отказаться, так?

«Если будешь контролировать свои порывы и не согласишься на сомнительные предложения — то не останешься».

Альба вновь уставилась на магистра. Точнее, на его затылок.

Они что — правда должны все там остаться? Серьезно?

«Прекращай паниковать, — откликнулась наставник, — было бы так — никто бы вас не отпустил. Вам лишь могут дать выбор, вот и все. И то, может быть, я ошибаюсь. Но с тем, чтобы быть внимательнее, особенно с ле Гаем, я серьезно. Он политик, и если он решит, что от какой-то инициативы Алисия и алисианское образование выиграет, то может начать расхваливать какое-нибудь предложение от местных или склонять к чему-нибудь. Ты-то и носительница Огня, и Пришедшая, и менталистка, и владелица висла — в общем, значимая особа, а де Стен — все-таки потомственный некромант, пусть и выучился на стихийника, и ваше участие может повысить ценность нужной инициативы. Просто смотри в оба и если сомневаешься хоть в чем-то — спроси меня или хоть кого-нибудь. Я дам усилитель, сможешь прокинуть контакт, если там Отсечения нет, или во снах встретимся. И за остальными следи по мере сил — мало ли что. Я не говорю, что сталийцы непременно что-то замыслили, но они своего не упустят наверняка, а вы будете без поддержки, так что придется смотреть друг за другом и опираться самим на себя. Ну и в дипломатические скандалы постарайтесь не встрять».

Альба посмотрела на вернувшийся от близнецов лист, где на ее основу было криво и неправильно дорисовано остальное плетение. И ведь эти двое возьмут же с собой свои «костюмы-невидимки»… Потом она перевела взгляд на первокурсников, которые были какими-то напряженными и словно бы маленькими. Ректор начал представлять каждого из «отъезжающих» — и Альба против воли задержалась на испуганной донельзя девушке с заплетенными в необычные косы волосами. Кажется, именно она была иномирянкой… И едва ли эта девушка, да и остальные первокурсники, только семестр проучившиеся в университете, будут сходу комфортно себя чувствовать в другой стране с другими порядками. Альба это хорошо понимала — защищалась она по адаптации к обучению, и многие вещи знала наверняка, как и знала, насколько важной может быть атмосфера в учебной группе.

Пришедшая бросила взгляд на улыбающегося ле Гая, о чем-то беседующего с каким-то из чиновников и даже не смотрящего на своих подопечных, на хмурую Сигурн, на Лоран, выглядевшую так, словно она всем делает большое одолжение, просто сидя тут…

Какие бы ни были планы у сталийцев и политиков — просто провести почти полгода в другой стране, кажется, будет нелегко.

«А там еще Кантон рядом. И аномалия в горах» — добил Теор.

«Умеете вы утешить».

«Зато обучение в Горном действительно может дать интересный опыт и уникальные знания, которых у местных в некоторых разделах менталистики, да и не только в ней, наверняка немало. Ну и если бы я предполагал, что ты не справишься, то не отпустил бы».

Хотя, пожалуй, утешать наставник все-таки умел.

— Они точно присылают нам именно адептов по обмену? — задал риторический вопрос Теор, просматривая список сталийской делегации.

В кабинете Айвор помимо него находились и сама хозяйка помещения, и Анна де Валей. Деканы «встречающих» факультетов казались усталыми и измученными. Менталист их понимал — даже ему, лишь заместителю Айвор по работе со студентами, пришлось подготовить десятки документов, и это при том, что, вообще-то, подобные обменные мероприятия курировал отдельный административный отдел. Что уж тут говорить о деканах…

— Разумеется, адептов, — Айвор оторвалась от чтения своих бумаг. — Что тебя смущает?

— Ну вот, например: Освальд Крейг, восемнадцать лет. Баллы единого выпускного экзамена — двести восемьдесят, вторичная специализация — некромант, баллы на «испытаниях»… это олимпиада же у них так называется, верно? Баллы на испытаниях по общей теории магии, общей теории некромантии, специфичной теории некромантии…

— Тео, а как мы по твоему их в учебный план вписывать будем? — устало поинтересовалась Айвор де Ман. — Ладно у нас дисциплины на первом курсе почти все похожие, но тем не менее — и профиль силы нужно понимать, вон по поводу этого Крейга и еще одного первокурсника я уже договорилась с черным факультетом, будет им углубленка. Баллы по единому — общий показатель успеваемости, в Сталии сдаются три экзамена, по каждому максимум сто дают. Олимпиады — опять же для профиля обучающегося. Что тебе не нравится-то?

— А вот это, — менталист ткнул пальцами в следующие строчки в графе «Успехи» неведомого Освальда Крейга. — призер форума старшеклассников «Гордость Сталии» в секции «Развитие экономики малого поселения»? Или участник конкурса проектов «Моя страна — моя родина»? Или…

— Тео, ты в курсе, что такое «портфолио»? — отозвалась, подняв глаза на приятеля, Анна де Валей.

Менталист скрестил руки.

— Дамы, я может быть и не достиг ваших академических высот и тружусь простым преподавателем, но…

— Тео, ты невыносим, — Айвор цепким взглядом окинула друга.

Сейчас менталист был куда больше, чем обычно, похож на свою собственную молодую версию, у которой при волнении нередко появлялось настроение вечного ворчуна.

— Ай, я может и невыносим, но я в курсе что такое «портфолио» и зачем оно используется. И вот скажи, зачем мне, человеку, который полгода будет воспитывать этого Оскара Крейга, информация о том, что он был участником конкурса «Моя мама — мой мир» в детском саду? Или что в третьем классе школы занял пятое место в соревновании по спортивному ориентированию? Или что в шестом он стал призером школьного этапа «испытания по сталискому языку 'Медвежонок Сталии»? Или что…

— Ладно, ладно! — Айвор выставила руки вперед, видя, что, судя по размеру графы «достижения», у менталиста будет еще немало поводов повозмущаться. — Соглашусь, это несколько… Чрезмерно. Но все же звучит ведь внушительно.

Теор фыркнул.

— Мне это внушает только образ или тщеславного юноши, который правда считает пятое место в школьном конкурсе поделок для первоклассников «Золотая осень» своим важным достижением, или образ не менее тщеславного сопровождающего, решившего, что все эти строчки на бумаге как-то повлияют на мое отношение к этому «Победителю городского конкурса школьных стенгазет» в лучшую сторону.

Анна не удержалась и усмехнулась.

— Что?

— А то, что хочется рассказать про «эффект ореола». Рассказать тебе, менталисту.

Теор фыркнул еще раз. Отложил характеристику на Освальда, поднялся на ноги, разминаясь. Выглянул в окно, где легкий снег падал с неба и таял, не долетая до земли.

— В горах холодно, — несколько невпопад заметил он.

— Над ГАРХ есть погодный купол, — миролюбиво отозвалась Айвор. — Но ты ведь совершенно не про это.

Менталист с недовольством осмотрел сначала одну, потом другую женщину. Мысли они его не читали — Анна в ментальной магии соображала плохо, Айвор могла бы — но он бы заметил.