– Мы поздно узнали, что тут стряслось…

– …были далеко на корме, и пока добежали…

– Да я бы этого ублюдка, что посмел до Лары прикоснуться!.. – рыкнув, Сарго поискал глазами, на чём показать силу своих ручищ, но пожалел вещи кавалера и потому только сжимал кулаки.

– Хвала бессмертным звёздам, девица не пострадала, – завершил Касабури. – Только очень икает от волнения.

– Я ни секунды не сомневался в вашей готовности служить мне и защищать барышень. Никто не винит вас за задержку, так сложились обстоятельства, – как можно мягче ответил Карамо, тронутый их заботой о девчонке и смущением за то, что они запоздали и оказались не у дел, как лишние. Лишь слово «ублюдок» из уст Сарго болезненно резануло его по сердцу.

Приязненный тон кавалера успокоил здоровенного корнета – вздохнув свободней, он забасил с откровенностью:

– Грешен я, ваше благородие – мало с Ларинкой занимался и не тому учил, чему следует. Ей бы надо показать броски, захваты, куда подлеца двинуть, если нападёт…

Краем глаза Карамо приметил, как Касабури отвёл лицо в сторону, поджимая губы, чтоб спрятать улыбку.

– …мускулишки у ней есть, и становая жила тоже, хоть сама тоненькая. Большой флотский револьвер держала крепко, палила храбро и не ныла, что устала. Но парню не сумела дать отпора, допустила сцапать себя, а ведь способная… эх! беда с юбками – не бойцы они…

– Ты несправедлив, друг Родан, – возразил голубоглазый крот. – Бывают весьма храбрые и боевитые девицы – не уступают юношам-ровесникам и даже старшим.

– Разве что вейские рукопашные убийцы, эти, девки-змеи!

– …но в женской природе заложена слабость от нежности. Если юноша обнимет девушку, она невольно впадает в столбняк…

– Ну, нет, Ларита не такая!

– Все такие. А уж если юноша поцелует её…

Пока друзья в задоре не забыли о его присутствии, Карамо хлопнул в ладоши, привлекая их внимание:

– Братцы, вы развеяли мою печаль. Благодарю вас, можете возвращаться в каюты.

Коротко поклонившись на прощание, они столкнулись в двери со штурманом и младшим унтером.

– Кавалер, у меня для вас срочная… и необычная новость, – рывком козырнул штурман. – Этот малый стоял наблюдателем в задней гондоле, он видел… Расскажи кавалеру.

– Ваше благородие, осмелюсь доложить, – держа руку под козырёк, отрапортовал мелкий худенький унтер, – я слежу за нижней полусферой. Оставался на месте, когда объявили тревогу – мне без особого приказа покидать гондолу не положено… Вдруг по левому борту человек падает, руками и ногами машет. Тут же сзади, с северной стороны, полтора румба влево к нашему курсу – летит что-то. По скорости корабля судя – вдвое быстрей «Быка». Я лунных ведьм в воздухе видел – это не ведьма, но навроде человека. Такой буроватый, но в шерсти или голый – не понять.

Взгляд Карамо заострился; кавалер замер, стараясь не упустить ни слова. Так же, затаив дыхание, слушали матроса все присутствующие.

– …а за спиной будто крылья, но не птичьи, а быстрые-быстрые, в глазах мерцают и сливаются. Он подлетел под упавшего, извернулся как-то и схватил, а затем лёг на обратный курс.

– Точное направление? – жёстко спросил Карамо, доставая карту, на которой Лара обозначала локацию «храма бури» – другой под рукой не было.

– Если изволите дать карандаш и линейку…

Примерившись, опытный унтер начертил линию – она пролегла по Гушскому проливу почти строго на север, между Якатаном и Кивитой, чуть западней Панака.

– Дело верное, как божий гром – ручного гарцука за ним послали, – углом рта тихо процедил Сарго брюнету. – Они с крыльями, а ведьмы – без.

– Боюсь, что… – Касабури выглядел озабоченным, если не сказать – испуганным. – Мне надо увидеть самому.

– Мы возвращаемся. Прошу передать капитан-лейтенанту, – тем временем властно говорил штурману Карамо, показывая карту, – что корабль должен сейчас же повернуть против ветра и со всей возможной скоростью идти в этом направлении.

– Разумеется, гере, я доложу командиру… но ветер заметно нас задержит.

– Сбросьте балласт, поднимитесь выше, найдите высоту, где ветер слабее. Вы лучше знаете, как это сделать.

– Это существо может изменить курс…

– …а я знаю, как идти за ним по следу. Выполняйте!

Едва минули сутки, как Лара второй раз столкнулась с кем-то – незримым, но могучим, будто грозный ангел.

Это он нащупывал её лучом, идущим из фаранского посольства, когда Юнкер болтал с ней о Ларах. А потом он же приказывал Юнкеру прыгнуть, и лишь она молвила слово поперёк – так шибанул, что внутри всё ёкнуло, чуть-чуть сердце не оборвалось.

Словно молнией через эфир ударил! и не той, какими птицы-грозы хлещут, а громовым шаром-огнём, который Бог молний посылает как знамение. Бывает, сидит греховодник, кичится собой – «Мне и Гром не указ!», – как вдруг в роскошные покои тихий шар-огонь вплывает… покайся, мол, пока есть время! если успеешь раскаяться и поклянёшься бедным сто унций раздать, сорок молебнов заказать, сорок сирот одеть, тогда смерть мимо пролетит.

От удара чужой воли у Лары сжалось под ложечкой – и не отпускало. Пока она следила в напряжении за Юнкером, лютая спазма не давала себя знать, но как только Лара вышла из охраняемой каютки (сколько можно таиться и прятаться?), попала в заботливые объятия девчонок – тут-то икота и разыгралась.

Её отвели – под руки, как больную, – к Лисси, и захлопотали вокруг неё, одновременно теребя, жалея и наперебой советуя:

– Кто это был? он назвался? разбойник, если капельку честный, обязан назваться! – наседала Лис, явно начитавшаяся тайком книжек про гордых бандитов из Куруты. – Господи, он тебе горло сдавил… тут болит?

Эри возмущалась:

– Кто девицу даже пальцем тронул – человек без чести!.. Лари, ты цела? Нам нужен нож! Хайта, бегом на камбуз! или к шефу-стюарду!..

– Зачем нож? что ты выдумываешь?

– Верное средство – навести остриё на переносицу и глядеть, не мигая. Икота сама пройдёт.

– Хайта, стой! никаких ножей! Стакан воды сюда. Лари, сцепишь руки сзади, нагнёшься и будешь пить с края…

– Я сей… ик!.. сейчас попро… ик!.. бую сама! – не в силах двух слов сказать без болезненных судорог, Лара замахала руками, чтобы они угомонилась и перестали мельтешить перед глазами, от чего только хуже дёргало внутри. – Икота, ик!.. ота, выйди за во… ик!.. рота. Кого встретишь, тому… ик! в рот. Аминь! Ик!

– Ик! – очень похоже повторила Анчутка. Так забавно! Ей понравилось. – Ик! Ик!

Топнув ногой, Хайта втянула её поводком:

– Заткнись, проклятущая!

– Бегом за водой!

– Я за водой! – вскочила пата на все лапы, заскреблась в дверь. – Стакан, камбуз!

«Язычник окаянный, – от души проклинала Лара вещуна-фаранца, – чтоб тебе так языком подавиться, как я мучаюсь!.. – Потом вконец перепугалась. – Ооой, вдруг он икотного беса лучом подпустил? или проклял?.. тогда только мать отмолит! «Какая мать народила, такая и отходила»… Как ещё это снять? палец на правой руке послюнить и на левой пятке Око начертить… или ножом на животе… и молитву задом наперёд прочесть – «Избави, Господи» или «Дева Небесная, Душа-заступница». Как же оно наоборот, я никогда по-ведьмовски не читала…»

– Ик!

Лис торопливо гладила её по голове и плечам, лаской наивно пытаясь унять страдания подружки, затем, повинуясь смутному чутью, одновременно провела ладонями по груди и спине Лары. Её руки замерли, будто ощутили что-то внутри тела:

– Тише! тсс! – шепнула она.

– Что там? – перешла на шёпот и Эри, поражённая незнакомым, вдохновенным и почти отсутствующим выражением лица графиньки – рот полуоткрыт, отуманенные глаза вверх.

– Она. Икота, – выдохнула Лис, рывком надавив Ларе под ложечку и выше поясницы. – Уходи! – Ещё нажим. – Прочь! – Приказ и рывок. – Сгинь!

– И… – Лара замерла, ожидая новой судороги, но внутри стихло.

– Ловко, – поводила головой Эрита, следя за тем, как страдальческая гримаса исчезает с лица Лариты. – Кто научил тебя?..