— Окно держи, уйдет гад, — шепотом скомандовал Добрыня. Левой рукой он задвинул щеколду на двери, а правой потянул меч из ножен.

Алеша, испуганно вскочив с кушетки, метнулся к окну, на ходу выхватив из лежащего рядом колчана пару посеребренных стрел и выставив их в направлении висящей на стене когтистой твари.

— Я сейчас! — донеслось из-за двери. — Я уже иду! — Могучий удар снаружи с корнем вырвал щеколду, дверь распахнулась, и в комнату ворвался, сверкая обнаженным клинком, Персиваль. Не заметив тварь на стене он грозно шагнул в направлении истошно орущего Баюна и замахнулся мечом.

Вой кота тут же превратился в испуганный визг и Баюн стремительно сиганул прочь от рыцаря, прямо с пола заскочив на плечи стоящего в углу комнаты Горыныча.

— Не выдай сумасшедшим рыцарям, Змеюшка! — жалобно замяукал кот.

— Когти! Когти убери, дурень! — зашипел на него Змей.

Воспользовавшись суматохой серая тварь как-то странно истончилась, сделавшись похожей на тень и просочилась прямо сквозь стену из комнаты. Друзья замерли, потрясенно уставившись на пустую стену. Добрыня, первым опомнившись, бросился из комнаты вон, но в коридоре, который был по ту сторону стены, никаких следов твари не обнаружилось.

— Так вот оно что, — прошептал потрясенный Персиваль. — А я-то думал, у вас тут кот озверел.

— Это ты у нас тут озверел, — пробурчал Баюн и, спрыгнув с шеи Горыныча, уселся на кушетке. — Видали, как оно меня испугалось?! — Кот самодовольно распушил шерсть и принялся вылизываться. — А если б не я, никто бы из вас его не почуял… А ночью оно, небось, кого-нибудь из вас придушило бы. Этих тварей хлебом не корми, дай только среди ночи кого-нибудь придушить.

— Слышь, Баюн, — Персиваль неожиданно побледнел. — А ты точно их чуешь?

— А что? — кот настороженно посмотрел на рыцаря.

— Да у нас там тоже коврик на стене висит.

Все, мгновенно сорвавшись с места, бросились в комнату рыцарей.

— Да нормальный у вас коврик, нормальный, — успокоил Баюн Персиваля. — Не надо его мечом рубить… Но что-то нехорошее все-таки в комнате есть… — кот снова принялся ходить из угла в угол, прислушиваясь к своим ощущениям.

Друзья молча наблюдали за его перемещениями. Наконец Баюн замер, прислушался и злобно урча запрыгнул на один из трех стоящих в комнате стульев. Из дыры в стуле с писком выскочила огромная рыжая крыса. Она попыталась шмыгнуть в дырку между плинтусами, но кот, грозно мяукнув, настиг ее и, хищно рыча, сжал в когтях. Крыса забилась к конвульсиях и издохла.

— Все. Придушил гаду, — довольно ощерил клыки Баюн. — Шпионила небось, сволочь. Еды-то в стуле нет. Наверняка незаметно хотела спрятаться.

— Да разве крыса может шпионить? — удивился Персиваль.

— Это самая что ни есть ее работа. Птицы всякие, да крысы с мышами — самые вредные шпионы. Вон, на подоконник гляньте. Весь птичками изгажен. Наверняка ведь сидели и слушали.

Персиваль внимательно осмотрел подоконник.

— Вроде, помнится, тут, действительно, какая-то птичка раньше сидела, — почесал он подбородок. — А теперь нет никого.

— Но раньше точно была? — Горыныч прислушался. — Я сейчас, — он метнулся в другую комнату и через секунду вернулся.

На Алену мимоходом пахнуло перцовой настойкой. Змей подскочил к стоящему в углу камину и дыхнул в него огнем. Из камина раздалось душераздирающее «Кар!» и суматошное хлопанье крыльев. Вниз посыпались обожженные перья. Змей распахнул окно и высунулся по пояс наружу. Из-за его спины Алена заметила, как над улицей пролетела, оставляя дымный след и хромая на оба крыла крупная черная ворона.

— В дымоходе прятаться?! — Горыныч погрозил ей кулаком и лихо поставил на подоконник ногу, примеряясь выпрыгнуть из окна.

— Куда?! — Алена вцепилась в его руку.

— А! — он вырвал руку, но с подоконника слез. — Я ведь мог бы за ней полететь, да? — он, ища подтверждения своей догадке, глянул на Алену и богатырей.

— Ну… да, — кивнула Алена. — Только тут ты летать ни разу не пробовал.

— И не пробуй! — подхватил Добрыня. — Ты же нас выдашь сразу. Весь город тогда узнает, что ты того… этого… — он осекся, покосившись на Персиваля.

— А он что, правда может летать? Как птица? — ошарашено уставился на Горыныча рыцарь.

— Только я пока не вспомнил, как это делается, — недовольно пробурчал Горыныч и закрыл окно.

— Так ты, Алеша, думаешь, что все эти твари были шпионами разных волшебников? — с сомнением переспросил товарища Добрыня, приколачивая обратно к дверному косяку щеколду.

— Да я просто уверен. Ворону эту точно Черномор к нам приставил. А крыса и коврик — кто-то из них был Кощеевым шпионом… О! А вот и остальные рыцари пожаловали!

После того, как британцы узнали о геройском поведении Баюна, спасшего их от шпионов, мнение рыцарей о нем резко улучшилось. Каждый норовил погладить гордо распушившего шерсть кота, сказать ему что-то лестное. А Алена принялась уговаривать Баюна отправиться дальше путешествовать с ними.

— Кабы вы по суше, да еще не торопясь… Тогда конечно. Но вам же быстрее надо. А я на коне не могу, и пешком, если долго идти, устаю. Мне бы сладко пое-есть, да подольше поспа-ать, — он лениво потянулся.

— Ну, а если мы на корабле поплывем? — поинтересовалась Алена.

— А корабль большой? — встрепенулся Баюн.

— Не очень большой, но, думаю, очень удобный…

— Тсс! — прервал их беседу Горыныч, который все это время к чему-то напряженно прислушивался. — Я, кажется, нашего шпиона из коврика поймал! Это Ганс Фицхольпер, которого мы дома не застали. Потому и не застали, что он тут у нас ковриком висел. А сейчас он по тазику, почти такому же, как наш, рассказывает кому-то, как его огромный кот заметил, а рыцарь чуть в клочья не порубил. Через стену, говорит, пришлось удирать… Скорее к нему, пока не сбежал!

Рыцарей, не смотря на их возражения, опять оставили сторожить комнаты, а Змей, богатыри и Алена побежали к дому Фицхольпера. На набережной Змей замер, вытянувшись в струнку, прислушиваясь.

— Говорит, мол расторгает он сделку. Боится, что убьем его, — Змей нехорошо улыбнулся. — Правильно, сволочь, боится…

Змей вдруг выразительно замахал руками, и друзья отпрянули от двери, прижавшись к стене дома по обе ее стороны. Через несколько секунд дверь распахнулась и на порог выскочил долговязый усатый горожанин в скромного вида сюртуке и надвинутой почти на самые глаза широкополой кожаной шляпе. Горыныч коротко и сильно ударил его ногой в живот и Фицхольпер, сложившись пополам, рухнул внутрь дома. Через пару секунд он уже лежал на собственной кровати, связанный и с кляпом во рту. Домохозяйки, видимо, не было дома и этот факт весьма порадовал Алену. Вдруг снаружи в дверь кто-то поскребся. Сердце девушки испуганно екнуло. Алеша с Добрыней положили руки на рукояти мечей. Горыныч, глянув на них, приложил палец к губам и скомандовал, неслышным шагом подскочив к двери.

— Вы двое — по бокам. Ты, Алена, открывай и улыбайся. А дальше я уж сам…

Алена, глубоко вздохнув, изобразила на лице улыбку и распахнула дверь. В комнату неторопливо вошел кот Баюн. Важно оглядел присутствующих и устало улегся прямо на дощатый пол.

— Ну вы бегать горазды! За вами и не угонишься… А чего это вы такие нервные?

Друзья в ответ лишь облегченно вздохнули.

— Ну давай, киса, раз уж пришел сюда, расспрашивай теперь по своим методам этого, — махнул на волшебника Змей.

Фицхольпер, увидев подбирающегося к нему черного кота, нервно задергался и попытался, невзирая на кляп, издать какие-то звуки.