Добрыня кивнул на изображение в озерце и изрек:
— Не гоже на такое представление смотреть с похмельной головой, да на голодный желудок.
Илья установил скамью и стол. Микула с Алешей, развернув тюк, раскинули над песчаным бережком полог от солнца. Стали закреплять его, вбивая в песочек растяжки на кольях. Добрыня развернул на столике самобранку, скомандовав ей что-то шепотом. Потом, расставив на накрытом и сервированном уже столе серебряные кубки, начал разливать по ним вино и мед.
— Ты что же, Добрыня, уже не боишься выносить самобранку из дома? — поинтересовалась Лебедь.
— А чего бояться? Ездил я к Бабе Яге, так она про скатерть и не вспомнила… Да, кстати, Алена. Черная, как от тебя сбежала, так к Яге и вернулась. Ты зайди уж, как-нибудь к Бабушке. Она поговорить хочет с тобой. А коли Черная тебе нужна еще, так Яга, коли попросишь, снова ее тебе даст.
Алена рассеянно кивнула. На Добрыню она старалась не смотреть. Было отчего-то неловко, словно виновата она была перед ним, без вины виновата.
Тем временем Горыныч довез Святогора до самой Огненной реки и снова припал к земле, чтобы восстановить силы.
— И ты что же, Змей, думаешь — вот приеду я к нему, и Кощей сразу отдаст мне меч?
— Ну, может не сразу. Но, по-моему, дешевле меч отдать, чем терпеть все время тебя, разъезжающего по его горам.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой богатырь. — Думаешь, у него над подземными лабораториями настолько некрепкие своды?
— Некрепкие, — кивнул Горыныч. — Если тебя мягкая земля с трудом держит, то и своды эти, коли ты проедешь по ним, начнут трещать по швам… Ну, можешь еще, для верности, попрыгать. Поскакать туда сюда по Кощеевым горам богатырским скоком. Это добавит кощеевым слугам работы на пару недель — разгребать завалы, очищать дворец Заморыша от обрушенных потолков. Во-он между теми двумя пиками у Кощея гуще всего под землей понакопано. Местами даже в пять ярусов. Только долго на одном месте не застревай, а то сам провалишься. А я тут полетаю, погляжу на все это сверху, порадуюсь.
Святогор кивнул и дал шпоры своему огромному, звероподобному коню. Животное по высокой дуге перелетело Огненную реку и с грохотом обрушилось на каменистую почву Кощеева царства. Едва коснувшись земли, конь снова взмыл, потом еще и еще. Над царством Кощея, отраженный многократным испуганным эхом, понесся оглушительный грохот трескающихся камней и проседающих скал.
— Хорошо начал, богатырь, — радостно прокомментировал Добрыня. — Вот так Змей! Надо же, какую хитрую штуку удумал!
— За хорошее начало, — провозгласил тост Илья, и все, поддержав его, сдвинули наполненные чаши.
Святогор уже трижды пересек Кощеево плато вдоль и поперек и решил дать роздых коню. Он остановился вблизи чугунных стен и алюминиевых ворот, в самом сердце кощеевой земли. Зрители, собравшиеся у озерца, за это время уже успели унять похмелье и прилично покушать, и теперь, отставив пустые кубки, ожидали дальнейшего развития событий. И события не заставили себя долго ждать. За воротами раздался истошный визг боевого рога. К небу взлетела, хлопая сотнями кожистых крыльев, огромная стая нетопырей. Ворота со скрипом открылись, и из них выехал огромный, ростом почти со Святогора, всадник в черных рыцарских доспехах на большом, полностью закрытом доспешной попоной, коне. Не говоря ни слова, черный рыцарь помчался на Святогора. Он нацелил длинное копье на богатыря, и непременно пронзил бы его насквозь, но Святогор дал шпоры коню и тот успел отскочить в сторону.
— Боишься? — загудел из-под забрала загробный голос. Рыцарь развернул коня и вновь помчался на Святогора, а летучие мыши заметались над его головой, на грани слышимости переговариваясь мерзким свистом.
Святогор рассмеялся, достал из налуча огромный лук и пустил в противника каленую стрелу. Стрела, примерно в бревно толщиной, с лязгом пробила конский доспех на груди, да так и засела в животном. Любую нормальную лошадь этот удар не только сбил бы с ног, но и разорвал бы пополам. Но черная лошадь рыцаря лишь чуть замедлила ход, а затем все так же стремительно помчалась на Святогора. В ее груди болталась застрявшая стрела.
— Ах так? — богатырь убрал лук и выхватил меч.
Когда рыцарь приблизился, грозя пронзить богатыря своим копьем, Святогор словно бы перетек в сторону, и копейный удар прошел мимо, не коснувшись богатырского плеча. А Святогор рубанул вслед промчавшемуся врагу мечом. Удар пришелся по лошадиному крупу и попона, прикрывавшая рыцарскую лошадь сзади, стала медленно разваливаться.
— Илья, — прошептала Алена. — А какой же меч ты отдал Кощею, если Святогоров меч при нем?
— Да, у Святогора их много в кладовке валялось. Нашел какой-то маленький, ржавый, с отломанным кончиком. Хоть этим Кощею насолил. Ведь Святогоров-то меч только ему по руке. Что ж он, Кощею его отдавать будет?.. Кладенцом меч делает половинка Кольца Сил, правильно? Ну, Святогор отцепил эту половинку от своего меча и прицепил к ржавому.
— Что, просто как магнит какой-то, взял и отцепил-прицепил? — не поверила Алена. — Там же магия всякая накручена!
— А что тут сложного, — пожала плечами Лебедь. — Совместить по фазе и, на всякий случай, прижать парой скрепляющих заклятий. Кощей такое умеет. Святогор — тоже.
— Ой, смотрите! — взвизгнула Алена.
Доспешная попона на крупе рыцарского коня окончательно расползлась, открыв всеобщему обозрению зад самой лошади. Собственно, зада не было. Были только кости.
— Мертвая лошадь. Точнее скелет, — кивнула Лебедь. — Дядечка давно увлекается опытами со всякой там мертвечиной. Не удивлюсь, если и рыцарь…
Черный рыцарь опять попытался ударить Святогора копьем, но тому, похоже, драка уже наскучила, поэтому, вместо того, чтобы увернуться от удара, он просто одним взмахом гигантского меча сломал копье и развалил пополам рыцарского коня. Сам рыцарь, громыхая латами, кубарем покатился по камням. А две лошадиные половинки, громыхая костями и железом, продолжили движение, теперь уже отдельно одна от другой.
— Ох, и живучая пакость, — пробурчал Святогор. — Такое мечом не проймешь… Где там моя палица в триста пуд?
Палица висела у богатырского седла, дожидаясь своего часа. Святогор, продев руку в темлячок, схватился поудобнее за рукоятку и направил своего коня к поднимающемуся с камней черному рыцарю. Один взмах, и расплющенный ударом рыцарский шлем полетел кувырком по камням, дребезжа наполовину оторванным забралом. По дороге из шлема высыпалась костяная крошка — остатки черепа. Нетопыри, испуганно заметались над Святогором. А богатырь помчался вдогон лошадиным половинкам, и, обрушив на них по паре ударов, превратил нежить в груду костей и железа. Безголовый черный рыцарь, снова поднявшись на ноги, сумел-таки достать из ножен свой меч и теперь, схватив его обеими руками, двигался в неизвестном направлении, бестолково размахивая клинком. Поглядев на это жалкое зрелище, Святогор покачал головой, и, аккуратно подъехав к рыцарю сзади, одним ударом палицы разнес по ветру черненые доспехи и заключенные в них белые кости бывшего противника. Нетопыриная стая взвилась в небо и торопливо скрылась за чугунной стеной.
Святогор, уставив руки в боки, с вызовом оглядел окрестности. Похоже, Кощей принял этот вызов. За зубцами чугунных стен раздался душераздирающий скрежет. Нетопыри, в еще большем количестве, взвились над стеной, и меж ее зубцов появилось множество закованных в черненные латы, вооруженных арбалетами скелетов. Собственно, у каждого зубца оказалось по несколько арбалетчиков, и они начали, по очереди, стрелять в Святогора, обрушив на него буквально град арбалетных болтов. Богатырь успел ударить свою лошадку пятками в бока, и она одним лихим прыжком вынесла Святогора из зоны обстрела. Чугунная стена, заполненная арбалетчиками, тянулась примерно на километр между двумя высокими горными грядами, закрывая единственный пологий проход к Черному Дворцу — в самое сердце Кощеева царства. Оглядев с приличного расстояния переставших стрелять и замерших в ожидании скелетов, Свтогор пробурчал:
