Змей от неожиданности вздрогнул.
— Вот так и работает, — хихикнула Алена.
— А, это ты, Змей, — облегченно вздохнул Черномор. — Ну как ты? Едешь?
Горыныч кивнул.
— Ну, слава Роду… Только ты сперва поклянись мне — на огне поклянись, что не будешь претендовать на кладенец или его части, и что не будешь под землей принимать иного, чем человеческий, облика.
Змей недобро сощурился.
— А у тебя харя не треснет?.. Али ты меня на клятве хочешь поймать? Не буду я огнем клясться!
— Ну, — хитро улыбнувшись пожал плечами Черномор, — тогда никто никуда и не поедет. Без клятвы я тебе, Змей, не верю.
— Не хочешь, так и не поедем, — парировал Змей. — Для тебя кладенец добываем, собой рискуем. Я под землю со всеми спускаюсь! Каких еще тебе надо гарантий?
— Поклянись, хотя бы, что самолично уничтожишь Кощееву смерть!
Змей на секунду задумался и покачал головой.
— Не буду. А если удобнее будет, чтобы раньше ее другие уничтожили?
— Дурень, — вздохнул Черномор. — Кощей тебя ненавидит. Он же на тебе первом кладенец испытает!
— Да что вы оба уперлись-то? — вмешалась Алена. — Змей, ты поклянись также, как и мы. Черномор, тебе такой клятвы достаточно будет?
— Ладно, — вздохнул карлик. — Пусть хотя бы водой поклянется.
— Ну, хорошо, — кивнул Змей, — клянусь, что не буду мешать Черномору взять половинку кольца Сил. А если я нарушу эту клятву… то пусть тебе, Черномор, вода будет не в прок, — неожиданно закончил он и радостно улыбнулся.
Черномор торжествующе ухмыляясь показал Змею заранее зажатую фигу.
— Вот тебе!.. Если ты нарушишь только что данную клятву, то пусть тебе, Змей, вода будет не в прок! — и карлик, разжав фигу, начертил перед собой огненный знак. — Вода свидетель!
Изображение в тазике зарябило и исчезло.
— Этому вода тоже свидетель, — Змей вынул из-за спины руку со скрещенными пальцами.
Алена невольно засмеялась:
— Ну, вы как дети малые.
— Пошли, — Горыныч, довольный, поднялся. — А то эти оглоеды все без тебя съедят.
Когда они возвращались к костру, Алена заметила, что от шатра к полосе прибоя идет широкий след — словно тут проползла огромная змея.
— Кто это был? — спросила она сдавленным шепотом.
— А… Это Ер, — небрежно махнул Горыныч рукой. — Родственничек мой — Морской змей. Я уж отослал его подальше, когда вы к Океану подъехали, чтоб лишний раз никого не пугать.
У костра богатыри с рыцарями действительно уже приканчивали быка — на вертеле висели только не до конца обглоданные ребра. Змей возмущенно оглядел поглощающих мясо мужчин.
— Да ладно, — махнула рукой Алена. — Я не очень-то люблю жаренное.
— Тогда вот этого отведай, — Горыныч улыбнулся и поставил перед девушкой корзину с фруктами: виноград, персики, апельсины.
Другую корзинку Горыныч открыл и поставил рядом с бочонком. Корзина была полна фарфоровых пиал.
— Вот из этого можно пить вино.
Илья двумя пальцами осторожно взял тонкую фарфоровую чашечку в руку и критически оглядел ее.
— Помнится, у Черномора была ваза из такого же вот… А попрочней ничего нет?
— Щас, все брошу и полечу тебе чего прочнее искать, — огрызнулся Горыныч. — Пей из чего дают.
— Веревку ты хоть захватил? — продолжал ворчать Илья.
— Вон, у шатра валяется, — махнул Горыныч рукой, и вышиб крышку у бочонка с вином.
— Ну вот, — довольно улыбнулся Добрыня, умело подхватил самую большую пиалу и зачерпнул вина. — Поели, теперь можно и попить.
Остальные последовали его примеру, но менее удачно — пара пиалок тут же была разбита. Еще одна утонула в бочке, выскользнув из пальцев Ивейна. Рыцарь возмущенно тряхнул рукой и посмотрел в корзину — чашечек там было еще много.
— Как же ты все это тащил? — подозрительно сощурился Ивейн, обведя взглядом окрестности. — И где твой конь?
— Какой конь? — удивленно огляделся Горыныч. — А… конь! Я его отпустил.
— Ты хочешь сказать, что на одном коне все это вез?..
— Фу, какой ты нудный. Пей вино и не забивай себе голову ерундой.
Хорошее вино разрядило обстановку и развязало языки. Все принялись живо обсуждать предстоящее путешествие в подземном царстве.
— Запомните! Двигаться нужно как можно более незаметно! — важно изрек Алеша.
— Представляю себе эту картину, — заулыбался Змей. — Толпа из семи здоровых вооруженных молодцев и одной девицы незаметно крадется по подземному царству… Ключевое слово «незаметно»!
— А пошто нам скрываться? — благостно улыбнулся Добрыня и, икнув, оглядел товарищей.
— Может ты еще у каждого встречного спрашивать будешь — не видал ли он где смерть Кощееву? — язвительно спросил Горыныч.
— А почему нет? — удивился Персиваль.
Алена удрученно вздохнула.
— Да у Кощея, небось, слуг да сподвижников в Подземном мире полным-полно! Зачем раньше времени на драку нарываться?
— Так что же нам, врать теперь что ли? — оскорблено вскинулся Персиваль.
— Зачем врать, — улыбнулась Алена. — Будем говорить правду… но не всю.
— А что?! Скажем, что мы путешествуем, — пожал плечами Добрыня. — Ведь это чистая правда! — и он для убедительности стукнул пиалой по бочке. Тонкий фарфор, жалобно тренькнув, рассыпался на осколочки.
— И с какой же целью мы путешествуем? — уточнил Ивейн, флегматично наблюдая, как один из осколков тонет в его пиале.
— Конечно же, чтобы совершать рыцарские подвиги! — с пафосом заявил Гавейн, взмахнув обглоданной костью.
— Верно! — подхватил Персиваль. — Мы дали обет своим прекрасным дамам!
— Итак, — вкрадчиво подытожил Змей. — Каждый из благородных рыцарей дал обет прекрасной даме, что поедет в Подземный мир и совершит там в ее честь три подвига. Так?
— Но это же неправда! — обиженно посмотрел на него Персиваль. — Такого обета мы не давали…
— Так никогда не поздно! — лукаво улыбнулась Алена. — Можете дать этот обет мне.
— А что? — Персиваль оглядел других рыцарей, допил свое вино и преклонил колено перед Аленой:
— Даю тебе, о, Дева Озера, прекрасная Елена, обет, что спущусь в подземный мир, и не покину его, пока не совершу в твою честь трех рыцарских подвигов.
Примеру Персиваля последовали и остальные рыцари.
— Вот так-то, — Алена многозначительно поглядела на богатырей, особенно на Добрыню, — учитесь.
И тут Добрыня, поднявшись с подушки, твердым шагом подошел к Алене и опустился перед ней на колени.
— О, Дева Озера, — он озорно улыбнулся. — Даю тебе обет, что спущусь в подземный мир, и что совершу там, или на поверхности, или где еще угодно столько подвигов, сколько ты пожелаешь, — и богатырь поцеловал ее руку.
— Опомнись, Добрынюшка! Ты женатый человек! — прошептала Алена.
— А разве это мешает благородному рыцарю иметь даму сердца и совершать подвиги в ее честь?! — лукаво приподнял бровь богатырь.
— Наслушался… — сокрушенно покачала головой девушка.
Когда вино в бочонке кончилось, все повалились спать на подушках прямо у костра. Только Алена, при свете костра, шипя сквозь зубы, стала расчесывать основательно спутавшиеся за время путешествия волосы. За эти три сумасшедших дня ей все никак не удавалось толком привести в порядок косу.
— Да что за мученье! — девушка с досадой бросила гребень на землю. — Отрежу я ее. Надоела!
— Только попробуй! — немедленно откликнулся, казалось бы, заснувший уже Добрыня. — Грех и думать о таком.
— А распутывать колтуны ты мне будешь?! — возмутилась Алена. — Ишь, раскомандовался, братец…
— А хоть бы и я! — Добрыня с готовностью приподнялся с подушек.
— Не надо! — Алена торопливо пересела подальше от богатыря. — Спасибо, я уж как-нибудь сама.
Рыцари и богатыри уже уснули, а Алена, сидя у догорающего костра, все мучилась с волосами.
— Отрежу, — всхлипнула девушка. — Плевать мне на их обычаи…
— Не смей, — тихо сказал Алене непонятно как оказавшийся у нее за спиной Змей. — Разве можно такую красоту губить? — и он уверенно принялся расчесывать, а потом и заплетать ей косу.
