— Дядя Илья! Ты слышал? У меня получилось! Говорил я тебе, что зелененький вентиль надо подкрутить!

Богатырь одобрительно улыбнулся ему от штурвала, и мальчишка тут же снова нырнул в трюм. Следом за ним полез сгорающий от любопытства Алеша Попович. Корабль медленно выходил из порта. Илья дернул за веревочку и в трюме зазвенел колокольчик.

— Понял! Сейчас прибавлю! — донесся из трюма голос Соколика. И через секунду турбина завыла чуть громче, а корабль рванулся вперед со страшной скоростью, буквально выскакивая из воды.

Добрыня слез с мачты, на которую ставил магическую вертушку, и озабоченно прошептал Алене:

— Надо бы нам исхитриться Марье-Моревне сообщить, где ее сынок. А то как бы она на нас не ополчилась.

— Да. Она, наверное, беспокоиться.

Алена спустилась в трюм и обнаружила там Соколика, с упоением объясняющего Алеше секреты управления кораблем.

— Ты бы порадовал маму, что с тобой все в порядке. А то она тебя со всем флотом ищет.

— Ух ты! Со всем флотом!.. — у мальчишки радостно заблестели глаза. — Ну ты тут сам теперь, а я пойду…

Пожав Алеше руку, Соколик следом за Аленой выбрался на палубу.

— Ой, а вот, наверное, и они, — мальчик указал на три корабля, внезапно появившиеся у них прямо по курсу. Шли корабли необыкновенно быстро и всем своим видом походили на корабль Ильи. А на мачтах у них развевались морейские флаги.

Соколик дотронулся до среднего пальца своей правой руки. На пальце появилось колечко, мальчик покрутил его и поморщился от появившегося треска. Потом треск пропал и Алена услышала знакомый женский голос:

— Марья на связи. Кто меня вызывает?

— Мама! Это я! Ты не волнуйся….

— Чем я могу вас отблагодарить? — Марья-Моревна улыбалась сквозь слезы, прижимая к себе Соколика и гладя его по голове.

— Нам нужна живая вода, чтобы вылечить нашего друга, — Алена огляделась, но Горыныча на палубе не обнаружила. При появлении Марьи он куда-то исчез. Зато неподалеку стоял Персиваль, зачарованно глядя на царицу.

— У меня есть с собой немного живой воды, — отстранив сына, царица развязала бархатный кошель на поясе и принялась рыться в нем. — Странно, ведь я же брала с собой пузырек…

— Нам надо намного больше, — Алена, припомнив, что на одном из добытых самобранкой пузырьков была монограмма «М», поторопилась отвлечь Марью от поисков. — А может, ты знаешь что-нибудь про источник с живой водой? Нам к самому источнику бы добраться.

Марья испытующе посмотрела на Алену и махнула рукой.

— Пошли ко мне. Разговор это долгий и секретный.

На столе в своей каюте царица развернула большую карту.

— Запоминай. Вот Черный пик, вот Двурогая скала рядом с длинной бухтой. От нее на юг должен быть маленький остров. Там источник. Вода бьет тонкой струйкой и скапливается в каменной чаше.

Алена растерянно следила за указующим пальцем Марьи.

— Да там же, к югу от бухты, этих островов пять. Который из них?

— На самом деле, настоящий остров только один. Но он не каждому открывается. Плыть к нему надо с чистым сердцем, без дурных помыслов. Для себя, для своих корыстных целей, живую воду брать нельзя. Только для того, чтобы спасти кого-нибудь, помочь… Секретом этого источника владеют сейчас только королевские дома Подземного мира. Но вы спасли моего сына, а это дорогого стоит… И все же поклянись мне, что никто из вас не расскажет, где находится остров с источником. Все, кто плывет с тобой, пусть поклянутся, что сохранят эту тайну. А если клятва будет неискренней…

— То с нами что-то плохое случится?

— Нет, — Марья усмехнулась. — Вы просто не сможете тогда найти этот островок.

— Понятно, — кивнула Алена. — И еще, у меня одна просьба есть. Этот пират, Фэн… Он, наверное, погонится за нами…

— Плывите спокойно, и пусть Фэн вас больше не волнует. Им теперь займутся мои люди. И я не успокоюсь, пока этого негодяя не вздернут на рее.

Корабли морейцев стремительно уходили в синюю даль. Илья, глядя им вслед, благодушно улыбался и махал рукой. Персиваль с тоской смотрел на постепенно уменьшающиеся корабли Марьи-Моревны. Вдруг с палубы одного из них взлетела белая птица. В мгновенье ока она достигла корабля Ильи и упала на палубу, обернувшись Марьей Моревной. Друзья удивленно застыли.

— Я, кажется, кое-что здесь забыла, — колдунья шагнула к Персивалю. — Похоже, во время поединка, я ослепила тебя, мальчик… Прости.

— Если это ослепление, то я хочу остаться слепым, государыня, — горячо прошептал Персиваль и опустился перед ней на колени.

Марья улыбнулась и, взяв в ладони его лицо, заглянула юноше в глаза. Так они стояли несколько секунд. Он — трепеща от восторга и не спуская с нее влюбленного взгляда, она — внимательно и немного печально глядя на него сверху вниз.

— Нет, воин, твоего служения я не приму, — Марья опустила руки и отступила на шаг. — У меня и без того достаточно слуг, готовых умереть ради одного моего благосклонного взгляда… Ты предназначен для большего. И никогда не будешь принадлежать мне полностью. То, что ты считаешь своим долгом, зовет тебя слишком сильно… — она простерла руку над головой Персиваля. — Пусть тебе сопутствует удача.

В лице Марьи-Моревны что-то неуловимо изменилось. И без того совершенные черты лица ее стали оточенными, словно бы высеченными из мрамора. Взгляд из теплого и нежного превратился в холодный и властный, а голос зазвенел сталью:

— Ныне освобождаю тебя от ослепления.

Марья Моревна резко повернулась к Персивалю спиной, и ее развевающийся плащ хлестнул по лицу все еще стоящего на коленях рыцаря. Резкий порыв ветра подхватил Марью, и она взмыла в небо, обернувшись большой морской чайкой.

— Да… Царю Ивану, пожалуй, живется еще веселее чем мне, — покачал головой Алеша, глядя вслед колдунье.

Персиваль, поднявшись с колен, подошел к борту и задумчиво посмотрел на бескрайнее синее море. Он так и стоял молча у борта, пока Алена не позвала всех обедать. Марья-Моревна на радостях подарила путешественникам три корзины с заморскими деликатесами, так что обед получился поистине царским.

После обеда Илья подошел к штурвалу, задумчиво похлопал по нему ладонью и стал внимательно оглядывать окрестности. Собственно, горизонта в подземном мире не было. Даже на море. Воду от неба отделяла неширокая полоска белого тумана. Вот в нее то и вглядывался Илья, привычным движением вытряхивая крошки из бороды.

— Ну что, кого ждем-то? — Горыныч похлопал Илью по плечу. — Заводи свою турбину.

— Завести-то дело нехитрое, — пожал плечами Илья. — Да куда нам путь держать не ведомо.

— Как это не ведомо? Вот у меня и карта есть. Небось, разберемся. — Горыныч достал карту Филиппа Егермейера.

Илья развернул карту и принялся сосредоточенно водить по ней пальцем. Потом глянул на небо. Снова на карту. Поскреб затылок и неуверенно перевернул карту вверх ногами.

— Ну? — нетерпеливо притопнул ногой Горыныч.

— Баранки гну! — рявкнул Илья. — Ты хоть помнишь, в какой стороне был берег?

— Вон там — указал пальцем Горыныч.

Вокруг них постепенно начали собираться остальные путешественники.

— Хорошо. Стало быть я помню правильно… А где юг, подскажи мне, Горынушка.

Змей озадаченно повертел головой. Глянул на небо. Сморщился, как от зубной боли, и досадливо топнул ногой:

— Но ведь у нас же есть карта! — он вырвал карту у Ильи и принялся вертеть ее в руках. — Вот. Тут же ясно видно. Змеиные острова строго на юг от Мореграда. Мореград там, — он ткнул пальцем в чуть заметную в тумане береговую линию. — Правильно?

Собравшиеся вокруг товарищи дружно закивали.

— На карте-то все правильно, — раскрасневшийся Илья вырвал у Горыныча из рук карту и потряс ей у него перед носом. — а здесь, здесь-то где у них юг?!

Путешественники дружно посмотрели в небо, не обнаружили там солнца и принялись затравленно оглядываться.

— Как же тут они по морю плавают, к растакой сякой ягой ядреной бабушке? — вскипел Добрыня.