— Альба, ты же не… — начал было Свен — и замолк под взглядом Альбы.

— Я не «не», а «да». И подумай, сколько усилий пойдет понапрасну, если ты вылетишь с проекта, к которому так готовился, из-за этих разборок?

Длинноволосый побледнел еще сильнее, чем раньше.

— Проект… ты… ты менталист?

— А тебе какое дело? — недовольно буркнул Свен. — Еще недавно тебя интересовала моя фамилия, а не место учебы.

— Я… был неправ. Приношу извинения.

— Нат, — боров бросил взгляд на длинноволосого. — Ты не проиграл.

— Я зря все это затеял. Никаких обид. Я приношу самые искренние извинения, — и длинноволосый почти бегом устремился с поляны.

За ним последовал мрачно смотрящий на всех, особенно на Альбу, боров. Через пару минут стало ясно, что ничего больше не произойдет, и адепты-зрители тоже начали расходиться. На поляне остались только Альба, Свен, Амири и Жан, почему-то смущенный, кажется, до глубины души.

— Слушай, это конечно было эффектно. Ты тут появляешься, глаза горят золотом, волосы развеваются, кот шипит и все такое, — Свен теперь выглядел недовольным. — И, разумеется, при этом бастарде Пайке и недостойном Дессене я ничего не сказал, но на самом деле влезать в какой угодно спор аристократов не следует. Это дело чести, рода, семьи. Тебе…

— Не понять, да, — закончила за него Альба, чувствуя, как в груди неприятно кольнуло. Не сердце, нет. Точнее — не физическое вовсе сердце… — А тебе видимо не понятно, что из-за этих семейных разборок твой визави едва не сжег всех вокруг, и себя тоже. И мне плевать что между вами пробежало — не случись тут это сражение, не было бы этого черного и смертоносного. Магические поединки запрещены вне официальных дуэлей, и ты это знаешь.

Теор говорил это. Раз так десять. Или больше. И на уроках магической этики, и на индивидуальных занятиях.

— Как и вербальные внушения, — нахохлился Свен.

— Что ж, всегда можешь рассказать о них кому хочешь. Мешать не буду.

Альба устала, и сдерживать свое раздражение ей сейчас удавалось плохо. День был длинный и полный… Всего.

А еще Свен, кажется, не понимал, что не так. Как можно быть таким ограниченным? В чем бы ни было дело, Альба была уверенна — оно не стоило смерти всех присутствующих на поляне от неизвестно каких сил этого длинноволосого парня. Вот точно не стоило.

— Думаю, о вламаге и всем остальном поговорим потом. Я лично возвращаюсь в университет и иду спать, — Альба, не желая больше ничего видеть и слышать о дуэли, аристократах и кодексах чести, развернулась и не слишком быстро, но уверенно пошла обратно к перелазу через забор.

Хамл, благо, перестал паниковать, и теперь просто сидел на плече, еще немного подрагивая от пережитого.

Уже около самого университета Альбу догнала Амири.

— Скажи, тебе зелье может дать какое? У меня есть, не риска, лучше.

Альба повела плечом.

— Не нужно, спасибо.

На деле Пришедшая понятия не имела, что ей сейчас нужно, кроме сна. Это не было похоже на привычное истощение… И в чем-то, все же, было.

— Я дам, в общем, ты это, сама решай, пользоваться или нет. И… слушай, я все понимаю, но если узнают, что ты назвалась старостой, то декан будет злиться, — немного виноватым тоном заметила Амири. — Я ничего не скажу, просто не хочу чтобы это было сюрпризом, и…

— Я и есть староста. В своей группе проекта, — спокойно заметила Альба.

Амири, кажется, за нее беспокоилась.

— Ты… правда? Это очень престижно, — на лице Ами появилось искренне удивление напополам с не менее искренним уважением. — Обычно это всегда кто-то из знатного рода, и… В общем, поздравляю. Правда. Ну, в общем, ты не ложись спать, я сейчас, — она почти бегом устремилась к себе.

Альба покачала головой. Какой-то бесконечный безумный день. Хотелось верить что этот, как его там Свен назвал, «золотистый блеск» или что это было, никто кроме дуэлянтов не видел. И так история с практикой как-то просочилась, кажется, в стены университета, у которых, как известно, есть уши. А если узнают, что у нее, Пришедшей, еще и эта странная сила есть… Лучше чтобы не знали, в общем.

Альба почти легла спать когда Амири принесла зелье. И пирожные — откуда только взяла?

Чаепитие на ночь было не то чтобы хорошей идеей… Но хорошим завершением суматошного дня, в котором было слишком много всего.

Рядом с ней на постели устроился Хамл, тихо мурча. Он любил не только печенье, но и пирожные. Очень любил пирожные.

Под его мурчание Альба с легкостью оказалась около костра, отдавая огню все ненужное. Не в ярком ментальном поле, а в более привычном трансе, без всяких плетений и образов.

Завтра. Все — завтра.

— Ты в курсе, что у тебя в одной группе есть кровники? — с любопытством осведомилась Айвор, устраиваясь на стуле в кабинете своего заместителя.

Менталист с тоской поднял на нее взгляд. Судя по всему, сейчас ему было совершенно все равно. Декан практиков прищурилась:

— Ясно. Так, вставай.

— Что?

— Вставай. Я прекрасно знаю, что ты вовсе не глухой. Идем.

— У меня еще планы не доделаны, и…

— Идем. Планы потом сдашь. Как начальник подчиненному говорю — идем.

Теор укоризненно посмотрел на Айвор, но декан уже поднялась со стула и, судя по решительному настрою, вполне могла его и магией попробовать заставить пойти за собой, а ни на какие поединки вновь спавший в преддверии начала учебного года по пару часов в сутки менталист готов не был.

Здраво рассудив, что лучший отдых от одного дела — это другое дело, Теор отложил в сторону бумаги.

— Потом — это когда?

— Даю отсрочку на сутки. Сама поговорю с учебной частью и вот это все. Тебе нужно отдохнуть, а то придется тебя переводить к некромантом. Наглядным пособием.

Теор хмыкнул.

— Может быть ты соблаговолишь помочь мне разобраться во всем этом море проектных пергаментов?

— Увы, я в ваших менталистически-документарных делах мало смыслю. Но знаю того кто смыслит, — заговорщицки подмигнула Айвор.

— В менталистике?

— Нет. В документах. Ладно, пошли уже, и у меня тоже сегодня еще дела есть.

К удивлению Теора, Айвор решила увести его не к себе, и даже не на этаж выше к Анне, а куда-то прочь из корпуса. Менталист даже запустил, осторожно, несколько плетений — так, на всякий случай. Конечно, никто бы не прошел на территорию университета с хамелеоном, но все равно это было как-то весьма и весьма странно.

Айвор его «диагностику» комментировать не стала, ведя за преподавательское общежитие в ту часть парка, которая мало не отличалась от леса за забором. Они прошли мимо одного полигона, второго, третьего, потом свернули на неприметную тропинку — и декан остановилась перед ровной стеной деревьев.

— Вообще-то обычно я привожу сюда тех, кто у нас отработал хотя бы год, но с тобой все вечно наперекосяк. Твой год еще через две недели только.

Теор фыркнул.

— Напомнить, кто и когда меня позвал работать на твой факультет? И по чьей милости я, кстати, что в прошлом году с ног валился в конце лета, что сейчас? Перекладывание ответственности никого не красит, между прочим.

— Ну что ты в самом деле как первокурсник, — усмехнулась Айвор. — Я ведь не всерьез. На самом деле традиционно, действительно, нужно хотя бы год продержаться в наших стенах чтобы попасть сюда… Если я или кто-то еще из старой гвардии приведет. Но для тебя год будет уже после начала семестра, так что, думаю, сойдет и год с тех пор, как ты согласился у нас работать.

— Боги, ты меня что, в тайный орден посвятить хочешь?

— Тайный орден… Думаю, да. В некотором смысле. Сам сейчас все увидишь. Дай руку.

Теор с подозрением вновь использовал несколько опознающих плетений. В открытую.

— Ты параноик, Тео. Законченный.

Менталист не успел среагировать, как подруга сграбастала его руку и повлекла за собой, прямо в стену деревьев.

Впрочем, стоило им приблизиться, как ближайшие стволы со скрипом и каким-то даже треском немного разошлись в стороны, слово кто-то гигантской рукой только что проделал проем в сплошной линии зелени.