Энрик с орбиты смотрел на планету; туанский клипер-курьер выполнял маневр, ориентируясь на станцию. Энрик видел сверху «Дом Луны», видел свою «верную» в объятиях агента и безмолвно их благословлял на общее служение во имя Друга.
Планета плавно, медленно и грузно поворачивалась в пространстве; элементы стыковочного узла заслонили ее от глаз Энрика, но он продолжал созерцать мир духовным зрением.
Вот — битком набитые экспрессы везут в космопорт его поклонников; патрулирование на этом направлении усилено, а вдобавок поезда сопровождают «стойкие». «Верных», присягнувших богу и Пророку, в Церкви Города около пятисот тысяч — эти не посмеют ослушаться его. Послушников — около миллиона; для них слова Пророка имеют рекомендательную силу, и следовать велению — их испытание на верность. Но есть полтора-два миллиона просто варлокеров, не считая интересующихся и сочувствующих, — вот этим он приказывать не может. Многих дезориентирует то, что точный срок прилета не объявлен, у многих в воскресенье своих дел вдоволь. Значит, космопорту предстоит выдержать напор примерно полусотни тысяч взвинченных зевак. Надо полагать, охрана справится и эксцессов не будет. Их НЕ ДОЛЖНО быть. ЭТО ПРИКАЗ.
Вот — конгрегация верховных диаконов. Здесь вплотную заняты подготовкой к приему Пророка. Этаж в отеле забронирован? Да. Все ли в порядке с арендой стадиона? Да. Как обстоят дела в конгрессе? Морально-этическая комиссия соберется на внеочередное воскресное заседание в сокращенном составе в 09.30, председатель выступит позднее — а его рекомендации будут рассмотрены в течение трех-четырех дней. Нет ли признаков противодействия со стороны властей? Пока нет.
Вот — инспектор исполнительного отдела Департамента федеральной политической полиции принимает дежурство. Он садится за компьютер. Дежурант ночной смены кивает ему, уходя: «Удачи, Оскар». На Оскара можно смело рассчитывать — жесткий, въедливый, пунктуальный и при том оперативно мыслящий. Ни семьи, ни подружки — весь ушел в службу. Поговаривают, скоро его двинут на очередное звание… Что ж, Департамент как раз и держится на железных трудоголиках.
Оскар скупо кивает в ответ. Надо просмотреть документы, поступившие за ночь из центрального офиса. В основном это словесный мусор, облеченный в форму деловых распоряжений. Настоящей, подлинной работы в «политичке» мало — рутина, всюду и везде рутина, а то, что ценно, попадается в потоке мелочей так редко… Именно по умению выдерживать повседневный наплыв засоряющей ум трухи и отбираются лучшие сотрудники.
О! Вот занятный документ…
НЕГЛАСНО ОБЕСПЕЧИТЬ СИЛАМИ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ОТДЕЛА ЗАПРЕЩЕНИЕ ВЫСТУПЛЕНИЙ ПРОРОКА ЭНРИКА. ДОСТУП ДЛЯ РЕАЛИЗАЦИИ — АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ В КОНГРЕССЕ. ОЖИДАЕМЫЙ ЭФФЕКТ — ПРОВОЦИРОВАНИЕ ЧЛЕНОВ ЦЕРКВИ ДРУГА (Ц/Д) НА ОТВЕТНУЮ АГРЕССИЮ (В ЭТОЙ ЧАСТИ ПЛАНА ИСПОЛЬЗОВАТЬ ПОДДЕРЖКУ ОПЕРОТДЕЛА ПО ГОРОДУ, СЕКТОР МАССОВЫХ АКЦИЙ). ПЕРСПЕКТИВНАЯ ЦЕЛЬ — ОФИЦИАЛЬНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ Ц/Д ДЕСТРУКТИВНЫМ КУЛЬТОМ.
Входящий номер, время приема, отметка об отправке по назначению — все имеется. М-да, это нечто новенькое!.. Оскар полистал еще кое-какие файлы, потом сдержанно потянулся в кресле. Прогулялся до санузла, походя равнодушно скользнув взглядом по табличке: «ВЫНОС ДОКУМЕНТОВ НА ЛЮБЫХ ВИДАХ НОСИТЕЛЕЙ ВОСПРЕЩЕН — ТОЛЬКО С РАЗРЕШЕНИЯ ЗАВОТДЕЛОМ». Ну и ладно. Мы на память не жалуемся.
Квадратный нефритовый кулон с серебряной аббревиатурой Оскар на груди не носил. Кулон у него лежал в потайном кармане брюк. Его можно было и не носить — как Страж, Оскар имел право на такую вольность, — но с кулоном ему было легче.
«БОГ ЕСТЬ, И ОН ВОСТОРЖЕСТВУЕТ ЗДЕСЬ».
Департамент пристально следил за теми, кто был заслан в Церковь. Но никому не пришло в голову, что взрослый человек может сам прийти к Другу, если жизнь его пуста, душа изныла и иссохла, а сердце просит веры. Что человек может стать «верным» тайно, не бросая своей странной и скрытной работы. Что однажды, выйдя утром на балкон, он понимает, что впереди у него — ничего, только перекинуться через перила и лететь, пока земля тебя не остановит, но случайно увиденный фильм о боге с бледным лицом вдруг все изменяет — и жизнь вновь становится осмысленной.
Можно даже сказать, что Оскар родился заново, — Друг дал ему вторую, подлинную жизнь.
После дежурства он сообщит в Церковь то, что узнал.
Они экономят. Они едут до узла на медленном «зеленом», а там садятся на экспресс и дуют в космопорт. Машинист прикрыл окно кабины, когда показалась станционная платформа, кишащая людьми. На головах — черные повязки с синими глазами; машут руками, у многих — плакаты. ДРУГ СВЯТ, А Я ЧИСТ! ЭНРИК, ТЫ НАШ! Бешеные… надо было запретить Пророку въезд!.. Миниатюрная видеокамера на зеркале заднего обзора зашевелилась, скользя взглядом вдоль толпы. Всех под запись, на учет! Чтоб не устраивали сборищ…
Странно, но камеры на поезд ставили не полицейские. До рассвета в депо пришли трое — и сразу к диспетчеру смены. «Парни, без вопросов. Это люди из безопаски Айрэн-Фотрис. Им надо кое-что прикрутить к кабинам». Работали безопасники проворно… как-то даже нечеловечески проворно…
Поезд, гремя, влетел в Поганище. Скорей бы проскочить эту помойку; здесь развлекаются, подкладывая дымовые шашки и петарды на пути… Камеры методично изучали местность вдоль дороги, считывая все, что попадало на прицел. Всего за ночь было поставлено сорок пять пар таких камер, плюс тридцать семь в прошлую ночь; таким образом, Сид получил возможность круглые сутки вести мониторинг на двенадцати железнодорожных трассах в Городе — именно на тех, которые его заинтересовали. Денщик и Молния суммировали информацию и изменяли режим поиска. Этажи ниже эстакад. Выше эстакад. Незастекленные окна. Окна, открытые на восток. Незатененные стены. Круг поиска постепенно сужался.
Энрик иначе относился к тем, кто ждал его в космопорту. Он отечески любил варлокеров, но, как строгий отец, не был намерен потакать их прихотям. Пророки — не те люди, кого можно зажать толпой. Пророки дружны с богами, и боги им подсказывают, как не оказаться запертым в какой-нибудь подсобке, когда в дверь ломятся безумные фаны. И, наконец, явление Пророка пастве должно быть подготовлено.
Поэтому с орбитального лифта Энрик сошел подчеркнуто скромно. Волосы без затей собраны на затылке. Поперек лица черной полосой — очки-плексы. Белая рубашка, светло-бежевый сюртук, песочного цвета брюки. Ни украшений, ни броских деталей в одежде, ни свиты — секретарь-контуанец и двое бодигардов, с первого взгляда похожих на людей; эти нидэ работали в Федерации и знали все особенности здешней обстановки. Прочие сопровождающие шли отдельно от Пророка.
«Будьте любезны, предъявите медицинские сертификаты», — просит сотрудник карантинной службы. «Засвидетельствуйте ваши страховые полисы», — это агент интерслужбы здоровья. Штатный адаптолог привычной скороговоркой напомнил о том, что приезжие попали в иную среду обитания. Другое атмосферное давление, другое тяготение — «и кислорода в воздухе не столько, сколько вы привыкли ощущать». В первый день возможно слабое недомогание и головокружение. Неважно, прибыли вы по делам или чтоб отдохнуть, — два-три дня вам надо отвести на привыкание.
«Что вы имеете предъявить для досмотра? — Таможенник вежлив, как киборг. — Запрещен ввоз мясных консервов, алкоголя без акцизных марок международного образца и многое другое — ознакомьтесь с перечнем».
— У меня с собой есть препарат, — впервые заговорил Энрик. — Я не знаю, можно ли его ввозить.
Таможенники осмотрели коробок со всех сторон, вынули емкость с приятными на глаз капсулами, развернули инструкцию — и не нашли ни слова на линго, только новотуанский шрифт.
— Это разрешенное лекарство? В какой список регламента оно входит?
— Не знаю. — Энрик был кроток и спокоен. — Мне его выдали по рецепту врача из клиники всех цивилизаций.
Пассажиры лифта просачивались сквозь фильтры космопорта, усаживались в поезда, автобусы — и разъезжались, минуя толпы варлокеров, топчущиеся за ограждением, а Энрик с охранниками и секретарем, приглашенные в служебное помещение, сидели и ждали. Читать по-туански в таможне умели — это по штатным обязанностям полагалось одному из смены, — но вот определить, что же за снадобье привез Пророк, никак не удавалось. Запросили амбулаторию всех цивилизаций; те, в свою очередь, стали наводить справки в главной клинике Города. А время шло и шло… Все, кто прибыл рейсовым лифтом, покинули порт — в том числе и сопровождавшие Энрика. Заскучав, стали уезжать и варлокеры; секретарь несколько раз подходил к окну понаблюдать за этим.
