– Катишься, фыкин тык, лыба… – Албан нахмурился. – Откуда это?.. Запад Синего Города, по-моему. Карен, ты, кажется, не из тех мест родом?
– Ну, тык, меня предупреждали, – потупилась Карен, – что оно может вылезать, то есть мои корни. Но это не повод указывать мне на жаргон. Другой бы мог тактично промолчать. Вообще ваши намёки меня бесят. Вместо чтоб пенять мне цветом кожи, вы б лучше посочувствовали, потому что эти шутники, – она почти точно указала пальцем на лабораторию Джомара, – унизили меня! Издевательски втолкали в белую модель, когда я – чёрная!
– Опомнись! – с воплем замахал руками Альф, у которого ум зашёл за разум. – Какая чёрная? ты азиатка, из Гейнса! Студентка Высшего лицея метрологии!
– Это вам наврали. – Карен высокомерно подбоченилась. – Я не из тех раскосых, а гораздо лучше. Студентка, скажешь тоже!.. Я из манхла выдралась, я – инженер коммунальных систем. Вела хозяйство целого квартала в Боске. Немного в лифте пострадала, это верно, но попала куда надо – сюда, с повышением. Если вам кажется, что я не догоню вас в пилотаже, то вы крупно заблуждаетесь!
– Это не она, – вырвалось у Албана.
– Другая, – согласно качнул головой Ирвин. – Какая-то чёрная бой-баба в белой упаковке.
– А где Карен? – Бланш растерянно поглядела на них.
– О чём вы говорите?! – возопил Альф. – Какая другая? что значит «где»?!.
– Никакой другой нет, – чуть притопнула ногой Карен. – Есть только я.
За долгие месяцы жизни в Баканаре Джомар отвык от Города и теперь воспринимал Сэнтрал-Сити как фантасмагорию, приснившуюся после пары самокруток с мэйджем. Норр после поездок в клинику Гийома возвращался побледневшим и день-два покашливал, чем в глазах Джомара подтверждал репутацию Города как места нездорового, нечистого и выморочного, вроде той долины сынов Енномовых под Иерусалимом, что увековечилась в культуре как геенна. А что там было? помойка!
Недолгая пробежка по TV-каналам укрепила мнение Мошковица о Городе. Пока «Дева» возила скарб и персонал проекта взад-вперёд по космосу, в величайшем населённом пункте Галактики стало только хуже. Конгресс принял новую редакцию «Закона о жилищно-коммунальном хозяйстве», чем поднял плату за муниципальное жильё всемеро, а треть жилфонда Города была распродана в частные руки. Ожидался прилив в бюджет золотых рек взамен оттока истощающих госрасходов, но случилось не то и не там, где ждали. Левые из Общества Защиты Людей, до хрипоты осуждавшие закон в конгрессе, оказавшись в меньшинстве, перессорились и раскололись; часть «непримиримых» депутатов покинула парламент.
Вернувшиеся с Хамры угодили прямиком в поворотный момент истории: парламентская фракция ОЗЛ двигала идею референдума о жилье, «непримиримые» поднимали профсоюзы, а в левобережье между Рекой и Синим Городом уже начались операции по выселению несостоятельных квартиросъёмщиков. Именно так, «операции», как если бы речь шла о выкуривании сквоттеров или ликвидации террористов.
– Что там У ВАС происходит? – Джомар недовольно взглянул на жену, словно она лично подписывала непопулярные законы и посылала полицейские команды вытряхивать людишек из домов.
У шефа проекта была масса причин для раздражения. Он издёргался на Хамре; его утомило носящееся по небу красное светило и пейзажи дантовского ада, в котором отключили газ, ток и отопление; он глотал кислые живительные порошки и облучался ультрафиолетовой лампой, но витамины сыпались куда-то, не задерживаясь в организме и придавая моче конфетный запах, а лучи кусали кожу, оставляя ощущение ошпаренного тела. Загар лёг, как на курицу в гриле. На родине Джомар застал военно-полицейские приготовления, сумбур, бедлам и ветер с запада, несущий городскую хмарь, а жена явилась на свидание – разжиревшая, неопрятная. Бока обросли салом, выпятился живот, щёки набрякли, на носу пятна, тьфу!
– Откуда я знаю, что там? – взъерепенилась Бина. – Дармоедам дали новые корпуса, просто отличные, в правобережье, где эти… Карточные Домики. И транспорт им дали, чуть не на руках выносят, так они упираются! Все рехнулись, никто ничего не понимает. Я подписалась на дополнительную охрану дома и квартала – вот! нужна твоя подпись.
Джомар тихо зарычал, читая условия охранного договора, но таки начертал своё МШКВЦв рамочке и придавил шифр-паспорт к метке. Пластинка прилипла к пальцу – «Владелец идентифицирован, жив, не находится в алкогольном или наркотическом опьянении» – и оставила на документе невидимый оттиск.
– Джо, где твоя справка?
– На!
Бина схватила и спрятала бланк медслужбы Баканара, удостоверяющий, что Дж. Мошковиц находился в своём уме с 1 января 6236 года по день выдачи справки.
– И вторую.
«…согласно вышеозначенному Приказу постоянно находится по месту службы».
– Так, вот ещё счета, ознакомься.
Нежное интимное свидание. Джомар вперился в суммы и обоснование цен на учёбу детей, на обслуживание гаража, на воду, на энергию, на то, на сё.
– Почему… откуда второй гараж?!
– Я купила машину.
– Это авиационный гараж!
– Эта машина – флаер. Я сдала на права, могу водить. А тебя не надули с надбавкой за работу в космосе и на вредной планете? Ты провёл там три тысячи восемьсот восемьдесят часов, сосчитай точно. Сколько тебе доплатят? Я обновила справки на детей, держи, отдашь в финчасть. С июля вводят новые льготы для детей военнослужащих, не забудь оформить мне сертификаты – каждому ребёнку отдельно! Запомни, а лучше запиши.
На лбу Джомара выступил пот, чего не бывало даже в дни самых тяжких испытаний на Хамре. Он подписывал, подписывал, подписывал. Когда бумажки кончились, а палец опух от нажатий на паспорт, не осталось сил сказать Бине что-нибудь ласковое. Джомар ещё раз мутно оглядел её:
– Ты совсем за собой не следишь. Распустилась, как не знаю кто. Сходила бы на гимнастику, жир растрясла.
– Я беременна, – сдавленным голосом молвила Бина, глядя куда-то в стену.
Миллиарды мужчин слышали от женщин эту фразу. Миллиарды раз они сглатывали слюну, хлопали выпученными глазами, всплёскивали руками, отшатывались, совершали множество других бессмысленных телодвижений и произносили разные фразы вроде: «Да неужели?», «Не может быть!», «Ох!», «Твою мать!», «Как же так?» Иными словами, всем своим видом давали подругам понять, что никак, ни сном ни духом, ни в бреду, ни наяву не ожидали, что постельная акробатика именно этим и кончится. Сильный пол твёрдо считал, что лямур – это классно, а характерный живот у подружки – непредсказуемое бедствие, вроде грома с ясного неба.
Не был исключением и Джомар. Ахнув и присев от неожиданности, он вытаращился на Бину, словно впервые её увидел.
– А ты уверена?!
– Боже! – Свободной рукой Бина взялась за голову, другой прижимая к себе папку со счетами и справками. – Скоро пузо на нос полезет, а ты пристал с дурацкими вопросами.
Ошеломлённого мужчину в Джомаре вытеснил учёный, во всём требующий ясности и основательности. Как рачительная хозяйка ведёт учёт кухонной утвари и припасов, так скрупулёзный мужчина ведёт календарь жёниных месячных и нежных встреч. Джомар полез за электронным блокнотом, где у него всё было записано, но прежде, чем он вывел на экран сетку календаря, Бина остановила его манипуляции тремя словами:
– Не от тебя.
– Как?!
– Как! Как это бывает! Я одна, я в ужасе, ты на другой планете, в Городе волнения! Как!.. В конце концов, чем ты так озабочен? Одним евреем станет больше. Я уже проверилась – это мальчик.
– Бина, ты мне изменила! – Крик Джомара потряс небеса. Учёный улетучился, остался обманутый мужчина.
– Я много раз намекала тебе, что мне не хватает ласки, доброты, мужского внимания. И вот, дождался! Сам виноват.
– А ты здесь ни при чём?
– Что – я? Я слабая, я одинокая… брошенная тобой. Ты вспоминал обо мне, только когда зачешется. Это любовь? это взаимность? Ты потреблял меня, как еду!
– Кто он? с кем ты…
Свистопляска образов пронеслась перед мысленным взором Джомара – бравые уорэнт-офицеры, лощёные менеджеры-сослуживцы, водопроводчики и электрики, мускулистые механики из гаража. Все они перемигивались и посмеивались над рогоносцем.
