– Теперь мы знаем имя главаря и вид судна. – Карамо торжествующе обвёл взглядом компанию, собравшуюся в штурманской рубке. – Ан Ларита, вы твёрдо уверены, что похититель сел на палубу?

– Точно, гере кавалер. – Скуластая девчонка в новенькой авиационной форме указала место на карте и карандашом отметила время посадки – 16.54. – В то время судно шло по проливу, примерно в ста семидесяти милях к северо-северо-западу от Панака. Сухопутных милях, – поправилась она, чуть смутившись.

Само присутствие юной девицы среди офицеров Воздушных сил ВМФ, в рубке военного корабля, было нонсенсом, но аэронавты слушали её внимательно и уважительно.

– Ан, каково сейчас расстояние между нами и пароходом? – спросил командир «Быка».

– Гере капитан-лейтенант, последний замер я сделала треть часа назад. Судно держало прежний курс, до него было… двести двадцать пять миль.

– Ходкое судёнышко, клянусь Громом! но ему от нас не уйти. К ночи нагоним.

Офицеры тихо пересмеивались:

– Далеко заплыл ливицкий шкипер!.. Винтовик, быстрее парового пакетбота – да-а, для малого каботажа лучше судна не найти! это называется «Гори денежки в топке огнём, зато я самый скорый»… Сдаётся мне, друзья, что не поташ он возит. Генеральный груз – для прикрытия…

Сгорая от нетерпения, Карамо насел на командира «Быка»:

– Когда мы их увидим?

– Зависит от высоты подъёма. Но я хотел бы поберечь балласт для будущих манёвров. К тому же горизонт довольно мглистый, видимость плохая… и на борту молодые девицы. – Капитан-лейтенант бросил беглый взгляд на пасмурную Лару. – Они раньше нас начнут страдать от высотной болезни.

– Оденутся теплей, наденут кислородные приборы!

– …в любом случае, гере кавалер, предельная дальность стрельбы из картечниц – полторы мили. А нам, случись вести огонь, надо брать верный прицел и подойти ближе.

«Как военные легко об этом говорят!..» – Лара поёжилась, потом робко придвинулась к Карамо и спросила вполголоса:

– Они будут стрелять, да?..

Кавалер посмотрел на неё долгим взглядом, испытующим и (как ей показалось) недоверчивым, от чего Лара внутренне сжалась, ожидая резкого вопроса вроде: «Ты помогала ему?» или «Вы с ним в сговоре?» Стоит дать Карамо заподозрить себя – и пиши пропало, больше не поверит.

– Я не хочу, чтобы его убили, – шепнула она, опустив глаза.

«Ну, всё, с головой себя выдала! и зачем рот раскрыла, дурёха!..»

– Я тоже, – вдруг прошептал Карамо и добавил громче: – Благодарю вас, ан. Возвращайтесь в каюту, вам надо отдохнуть.

Едва заслышав это, командир живо распорядился:

– Лейтенант, передайте на камбуз – подать ан Динц горячего бульона, бутербродов, – всё, что положено после наружной вахты вперёдсмотрящему гардемарину.

Прощаясь с удивительной наводчицей, офицеры и унтеры слаженно отдали ей честь. Козырять в ответ было неловко – кепи в каюте позабыла! – и Лара машинально сделала книксен. В штанах! Вот так – несколько дней поносишь брюки, и про юбку забываешь.

Она не успела подняться по трапу на нижнюю палубу, как за спиной раздалось:

– Мотористам – полный ход!

Еле заметная вибрация электромоторов, набравших обороты, передалась на каркас – и на пол под ногами девчонки. Опять тоскливый, безысходный страх за Лариона охватил душу ознобом:

«Хуже нет, если двое друг друга любят, а по жизни на разрыв поссорились!.. Дева-Радуга, Душа-заступница, пошли на них Духа Любви, пусть они забудут свой разлад!..»

Но сердце подсказывало, что уже заряжают магазины картечниц и открывают бомболюки, чтобы обрушить вниз дождь смерти.

– Нас будут преследовать, – изрёк Мосех в пространство за кормой.

Его белое льняное одеяние развевалось, трепетало под ветром, помноженным на скорость «Сполоха», но сам Мосех, презирая килевую качку, был недвижим как статуя. Он стоял у кормового шпиля, глядя, как пенный кильватерный след разбивается в мятущихся волнах.

Скоро треть суток пароход шёл по неспокойному морю, прорезая форштевнем четырёхмерные волны. Рулевые старались не терять хода за счёт рысканья судна – и так из-за качки «Сполох» шёл на пару узлов медленнее, чем мог бы. Ветром срывало дым с жерла трубы, из-под носовых скул на каждой волне взметались целые потоки с пеной и брызгами, заливая палубу чуть не до шкафута. Бронзовый винт буравил морскую синь, ярился огонь в топках под котлами, орудовали кочегары, призрачно мелькали масляно блестящие шатуны паровой машины.

– Кто – преследовать? – как-то брезгливо скосился на чудо-пассажира шкипер, переложив трубку в угол рта. – В этих водах ни одно корыто «Сполох» не догонит. У царя Лала, – Джакар сквозь зубы сплюнул за борт, – во всём флоте три колёсные коптилки, ещё до первой звёздной сделаны…

– Вернее – нас уже преследуют, – будто не расслышав его бурчания, уточнил высокомерный фаранец. – Где мы можем укрыться от погони?

Что бритоголовый язычник – пассажир ой не простой, Джакар догадался уже при погрузке. А уж когда фаранский вельможа (или кто он там по званию, в стране крокодилов?) велел рабам вытащить на полуют палисандровый ящик, окованный медью, а всем лишним – покинуть палубы, Джакар понял, что после рейса «Сполох» надо будет заново святить. Нельзя безнаказанно по морю колдуна и демона возить – старый морской бог Мананта прогневается, да и Сестра-Моряна будет недовольна.

«Сотню унций попу отвалю, чтобы молился крепче» – твёрдо решил Джакар, глядя, как демон из ящика лезет и по сторонам зыркает.

«Полтораста! И рисовой водки ведро, самой лучшей» – мысленно прибавил он минутой позже, провожая улетающего монстра и осеняясь знамением Ока. В странствиях и схватках шкипер много чего повстречал, запугать его мало кому удавалось – но чтоб такое видение!.. Спаси и сбереги!

Туда-сюда – демон вернулся с измятым и всклокоченным худым парнем в лапах. Нырк в ящик, как и не было. Фаранец велел дать ему мяса и хлеба (спасибо, не приказал пару матросов скормить бесу!), а парня обнял и облобызал с любовью, сам прямо светился от радости.

Теперь – вишь, ясновидец! – усмотрел погоню.

Пожалуй, этому ведуну поверить стоит. Зря не скажет. Только б скорей со «Сполоха» убрался.

– Недалеко, по берегу, есть шхеры… – заговорил Джакар. – Проливы, островки – укромное местечко. Правда, фарватеры там не промерены, скал подводных много… Но я эти шхеры знаю.

– Недалеко – это сколько?

– Миль сто.

– Прибавь ходу.

Согласно харкнув, Джакар цепкой моряцкой походкой поднялся на ходовой мостик и откупорил переговорную трубу:

– Эй, в пекле, какое давление?

– Шесть фунтов на четь! – отозвался хриплый подземный голос.

– Поднять до семи. Наяривай!

Вечерело, солнце склонялось в сторону невидимой Кивиты. По ветреному небу неслись полупрозрачные облака, то сжимаясь, то закрывая небосвод до половины. Из дымовой трубы вылетали багровые искорки. Умытый, разгладивший встрёпанные волосы Ларион выбрался на палубу и, цепляясь за поручни вдоль рубки, дошёл до Мосеха, по-прежнему недвижимо стоявшего на юте.

– Ты что-нибудь видишь?..

– Нет, – ответил жрец. – Я чувствую. Тебе следовало бросить обруч в море, а не оставлять на голове. Кто та девчонка, которая была в твоих руках?

– Откуда мне знать?.. Подвернулась.

– Увы, проницательность не входит в число твоих достоинств. Или в их число входит лукавство?.. – Мосех свысока скосился на печального младшего сообщника. – Лучше бы ты задушил её. Или доставил сюда… Она – причина погони.

Чтобы не выдать себя голосом, Ларион лишь удивлённо взглянул на жреца.

– Медиум твоего отца, – пояснил тот. – Похоже, единственный.

– Теперь у тебя есть «власть воды», – поспешил Ларион сменить ход беседы. – Если предания верны, ты можешь…

– Я не посмею. – Хотя Мосех часто кривил душой ради успеха, сейчас он говорил совершенно искренне. Конечно, соблазн использовать силу ключа был велик… огромен! Взять небесный металл в ладони, обратиться к сущностям, спящим в лоне вод… увидеть их, восстающих из моря, ощутить себя почти богом, повелевающим стихиями…