А потом здоровущая морда подалась вперед, и из пасти вылетел длинный язык. Этим языком меня обхватили за талию, подтянули ближе – и на моей руке сомкнулись острые зубы.

Сзади заполошно пискнула Мариса.

Эдгардо сделал шаг вперед, но было поздно. Меня решительно тащили вперед по тоннелю. Оставалось только перебирать ногами, чтобы на пузе не проехаться. Столько решимости было у драконицы, такая уверенность, что оставалось только слушаться. Она явно знала, что делает. А вот я – нет. Но вес слишком неравен, остается только слушаться. Утешает одно. Хотела бы сожрать – могла бы сразу. А если не ест, то и потом не будет. Наверное.

Шаг, второй, третий, поворот и поворот, я только старалась не вписаться в стену – и пещера, в которую меня втянула драконица. Я невольно ахнула, закрыла глаза. Светло было, как днем. Факелы горели по всем углам и стенам, и в ярком свете драконица показалась еще симпатичнее. Большая, белая, голубоглазая. Не меньше Сварта, наверное, а то и побольше. Или просто так кажется с близкого расстояния?

Она впихнула меня внутрь и уставилась глаза в глаза.

Серьезно, требовательно, задумчиво. А чего она от меня-то хочет?

Не понимаю…

– Руку. Дай ей руку.

Эдгардо?

– Зачем? – откликнулась я. Посмотрела на драконицу. От той просто тянуло ожиданием, надеждой, чем-то таким… она понимала его слова?

Хм, ну ладно Молина! Но я-то что?

– Ты меня понимаешь? Вообще людей? Моргни, если да.

Ответом мне был жест, от которого я чуть не задохнулась. Драконица медленно опустила веки. И так же медленно подняла их снова.

Понимаю я все, понимаю… это ты меня не понимаешь!

Хм-м-м…

Судя по строению дракона, говорить по-человечески она действительно не может. А рука…

– Не откусишь?

Взгляд у ящерицы был на редкость выразительный. На идиотов так смотрят.

Я вздохнула – и протянула руку.

– На клык. Ей нужна кровь! – Эдгардо выглядел так, словно и говорить ему не хотелось, и отказаться было нельзя. Неволя пуще проблемы.

Пасть распахнулась.

Клыков там было много. И все как у акулы. Острые, белые, блестящие, яркие…

А страшно как!

А рука родная, новой не выдадут.

Даннара, я дура? Да? Я и не сомневалась…

Я сделала шаг вперед и сильно, чтобы не передумать, надавила открытой ладонью левой руки на особенно острый клык. И зашипела от боли.

Кровь хлынула на язык драконице.

– Теперь ты.

Я посмотрела на Эдгардо, который оказался рядом. Парень протягивал мне кинжал.

– Я? Что?

– Ты должна надрезать ей шкуру. Вот тут, под челюстью, тут чешуйки тонкие, прорезать можно. И выпить ее крови.

– Ты офигел?

– Что?! – не понял сленга бедолага.

– С ума сошли!!! – пискнула Мариса, но я не обратила на подругу внимания. Какие там подруги!

Драконица!

– Да она чихнет – меня от стенки не отскребут!

– Не чихнет.

– Она тебе пообещала? Лично?!

Меня трясло, в крови, наверное, литр адреналина плавал, ящерица-переросток смотрела на меня почти умоляющими глазами, а потом еще и голову повернула. И зубы демонстративно сцепила, еще и хвостом пасть прикрыла. Самым кончиком, но очень выразительно вышло.

Я выдохнула, зашипела и взяла у Эдгардо кинжал.

Примерялась я с полминуты. Мариса стояла рядом, дрожала, словно заячий хвост, но молчала. И правильно.

Что я тут смогу ответить? Да ничего! Сама знаю, что дура!

Лезвие самым кончиком царапнуло белую чешую. Из разреза появилась капелька темной, почти черной крови.

– Давай, – подбодрил меня Молина.

Я скрипнула зубами, собрала кровь пальцем и сунула его в рот.

Горько.

И солено.

Противнее морской воды. Гадость жуткая. Но проглотить пришлось. И…

Ой, епт-компот…

Это отрава?

В голове словно потемнело. Перед глазами поплыли белые круги, и я почувствовала, что падаю прямо на морду драконице. Всей тушкой, вот как есть.

А у рептилий бывают фингалы под глазами? Если что?

– Ты!!! Если она не очнется, я тебя… и…!!!

Однако! Какие слова Мариса знает. От меня научилась, что ли?

– Все с ней в порядке! Это драконий Выбор!

– Чего?! Она же не мужчина!

– Ну да. Потому и лежит в лежку. Вы же ни на что не способны… уй-й-й-й! Одурела, да?

Мариса воинственно сжала кулачки. Пощечины? Да вот еще! Пинок по голени, в косточку, куда как приятнее. Тебе, не противнику. Ему-то как раз намного больнее будет.

– Добавить?

– Кошка бешеная…

– …и…!!!

Кажется, Эдгардо что-то ответил, но я уже ничего не слышала. Потому что меня аккуратно потрогали длинным языком.

– Прости. Ты в порядке?

Голос раздавался откуда-то изнутри. Я даже головой помотала.

– Следующим пунктом – руки в стенах? Или еще какие глюки?

– Я не глюк. Я Виола.

– Виола?

Голубые глаза смотрели с тревогой.

– Прости. Я не хотела вот так. Но эта тяга сильнее меня…

Я потерла виски. Мариса и Эдгардо продолжали спорить. Пришлось кашлянуть.

– Ребята, вы еще не женаты.

– Да вот еще!

– Никогда!

– Поэтому умерьте пыл, – попросила я. – Ни к чему ругаться. Эдгардо, что это было?

– Запечатление. Выбор Дракона.

– Виола – драконица.

– Она тебе сказала свое имя?!

Я потерла виски.

Голова не просто болела, по ней трамвай с кирпичами проехался. Явно. Два трамвая.

Они заехали мне в уши и катались в черепушке. Гады…

– Да. И что эта тяга сильнее нее.

– Она с тобой говорит? Словами?

– А как должна?

Эдгардо взъерошил волосы. Огляделся по сторонам и решительно посмотрел на драконицу.

– Слушай, у нас проблема. Я понимаю, вам бы лучше пока не разлучаться, но ее же найдут! – обращался он явно не ко мне, и Виола его понимала.

Драконица тихо зашипела.

Потом перевела взгляд на меня. Ощущение опять было, словно мне мозги высверливают, но я кое-как его заткнула. И попробовала воспринимать слова.

Чувствовала я себя при этом, как испорченный радиоприемник.

Слова пополам с шипением и помехами. Но слова же!

– Она говорит, что никого не пустит в пещеру.

– А еда? Вода? И… это?.. – Эдгардо так покраснел, что слова «естественные надобности» и произносить не пришлось.

Виола зашипела еще раз.

Я едва не взвыла, но… пришлось переводить.

– Она просит тебя принести воды. И что-то кушать. А завтра ночью прийти или за мной, или за моей тушкой.

– Каэ! – возмутилась Мариса.

Я развела руками.

– Мариса, тебе придется сказать всем, что у меня мигрень… это недалеко от истины.

Мигренями, кстати, страдали все эссы академии. Благородная болезнь, понимаете ли. Положено так. Преподаватели к ним относились как к воспалению лени, но сильно не препятствовали. Толку-то с тех эсс!

Мужа и в кровати ловить можно, так даже и надежнее. Тест-драйв называется. А для чего они еще-то нужны, те бабы? Все равно никакой от них отдачи, только платья на занятиях протирают.

Вот…

– Ладно, я поговорю с девочками. И с преподавателями. Но… что ты будешь делать дальше?

– Об этом я подумаю потом, – решила я. – А сейчас помоги мне, пожалуйста.

Просьба сработала. Мариса посмотрела на несчастного Эдгардо. Парень аж поежился, очень плотоядный взгляд получился.

– Ладно. Я приду завтра. И ради спокойной жизни этой… ящерицы, надеюсь, с тобой все будет в порядке.

Виола посмотрела на Марису и зашипела.

Я улыбнулась.

– Она говорит, что знает твоего дракона. Догадывается, кому ты подойдешь.

– ЧТО?!

– Идите сейчас. Придете, как сказали. Не раньше, ладно?

– Да.

Мариса послушно вышла из пещеры вслед за Эдгардо. Я постаралась кое-как вытянуться на полу. Как ни странно, камень был теплым и уютным. Даже приятным. Я вопросительно поглядела на драконицу.

– У вас тут источники? Горячие?

Вряд ли сюда протянута система отопления.